The Spectator (Великобритания): почему так мало американцев готовы защищать свою страну?

Для многих из нас, военных вуайеристов (вуайеризм — сексуальныя девиация, характеризуемая побуждением подглядывать за людьми, занимающимися сексом или "интимными" процессами – Прим. ИноСМИ) наблюдающих за новостями с бокалом хереса на диване, наше восхищение украинскими бойцами, этими "маленькими паровозиками" (Паровозик, который смог или Паровозик, который верил в себя — американская детская сказка на тему оптимизма – Прим. ИноСМИ) исполнено какого-то непонятного беспокойства. Пока их семьи убегают в безопасное место, множество украинцев остаются, чтобы сражаться с гораздо более могущественным противником, и не все среди них мужчины. И тут возникает вопрос: будем ли мы в таких же обстоятельствах оставаться на своих местах, чтобы защищать нашу родину, или мы постараемся избежать потерь и отойдем?

Именно этот вопрос задал в этом месяце американцам центр изучения общественного мнения Quinnipiac. Около 7% ответили "не знаю". Но вот что поразительно: целых 52% демократов заявили, что они будут драпать. Среди республиканцев целая четверть будет делитm с высокомерными демократами этот ответ из серии "К черту со всем этим!", в то время как 68% отвечают, что будут защищаться — или думают, что будут это делать. Всего же среди всех респондентов 55% останутся и будут сражаться, а 38% сбегут. В увеличенном масштабе это будет 125 миллионов янки, штурмующих выходы и выезды из страны, которая сразу же станет Уже Больше Не Свободной Страной и Родиной Уже Больше Не Таких Храбрых Людей. Видимо, образуется огромная давка.

Так что, если случится война, то 38% американцев встанут на своих внедорожниках в огромные очереди по направлению к Канаде или Мексике.

Как заметил Мэтью Хеннесси в Wall Street Journal, эти ответы особенно удивительны тем, что никто не принуждал всех этих людей говорить правду. Ведь известно, что респонденты всяких опросов часто обманывают социологов, особенно когда честный ответ представляется социально неприемлемым. Вот почему победа Дональда Трампа в 2016 году застала социологов врасплох: многие сторонники Трампа до последнего держали при себе свои казавшиеся тогда одиозными намерения голосовать за него. Респонденты Quinnipiac столкнулись пока только с социологами, орудующими карандашами, а не с русскими танками, вламывающимися в их гостиную. Наверняка у них возникало искушение солгать, чтобы угодить общественному мнению, или получить хоть каплю уважения окружающих. Господи, да они могли бы, в конце концов, просто солгать себе, воображая, что под давлением обстоятельств, они окажутся на высоте, даже если это предположение повлекло бы за собой всего лишь необоснованный оптимизм относительно степени их храбрости.

Даже учитывая откровенно непривлекательный характер последующего вывода, мы вынуждены признать, что значительная часть американских граждан, которые говорят, что они НЕ будут сражаться, чтобы защитить свою страну в случае военного вторжения иностранной державы, откровенно выражают свое настоящее мнение. Таким образом, в случае нападения на нашу страну, 38% американцев загрузят свои внедорожники под крышу и присоединятся к огромным колоннам, направляющимся в Канаду или Мексику, в то время как более богатые семьи заберутся в частные самолеты и умчатся в свои бункеры в Новой Зеландии, забитые консервированными паштетами.

В условиях глобального мира, который царит на планете уже более 70 лет, большинству из нас, жителей Запада, никогда не приходилось решать, стоит ли рисковать своей жизнью и физическим благополучием ради наших стран и своих соотечественников. Новые иммигранты действительно иногда являются ярыми "новообращенными" на своих новых родинах, но отношение к своей стране среди аборигенов Запада, как правило, весьма пассивно и нестабильно. (Правда следует признать, что для многих иммигрантов эмоциональное отношение к новой родине определяется в основном корыстными мотивами). Большинство из нас, жителей Запада, как-то отдаленно воспринимают то, что там, где мы живем, все в порядке: наша страна более или менее обеспечивает нас тем, что нам нужно. Наш основной вклад в коллективные национальные интересы — это налоги, которые мы вряд ли жертвуем с такой уж любезностью. А ведь никакое их количество даже близко не может сравниться с принесением в жертву, например, своей левой ноги. Что касается американских демократов, то многие годы они рьяно осуждали свою страну как неисправимую помойку "системного расизма". Зачем же рисковать ради такого ужасного места даже порезанным пальцем, не говоря уже о дырке в груди?

И вот мы привыкли к нашему комфорту. Глядя по телевизору на украинских бойцов, которые еще месяц назад, возможно, были ИТ-консультантами или мастерами по ремонту обуви, мы думаем: "Черт возьми, им, кажется холодно? А почему же они не носят перчатки? Желательно с шелковой подкладкой и этими маленькими грелками для рук? Бутерброды, которые они поглощают с жадностью собак, какие-то бледные и сальные, а я предпочитаю цельнозерновой хлеб. Никакого следа от работы интернет-компании еды "Рокет Деливери"! А где же у них горчица? И есть ли у этих людей наготове к вечеру бутылочка хорошего красного винца? Как они проводят долгие часы после наступления темноты без Amazon Prime? И как они могут спать в бетонной канализационной трубе? Я-то сам могу заснуть только под пуховым одеялом, слушая свой компакт-диск с записями песен китов.

Прошлой осенью в своей книге "Умирающий гражданин" популярный историк и писатель Виктор Дэвис Хэнсон заявил, что западная концепция гражданства с ее балансом прав и обязанностей подвергается неуклонной эрозии. Глобализация, массовая иммиграция без ассимиляции мигрантов и культивирование левыми отвращения к самому себе неуклонно превращают нас в простых обывателей, не имеющих никакой приверженности общей культуре и прошлому своей страны. Для простых граждан страна — это вопрос удобства или случайности. Национальность может давать больше или меньше преимуществ, но уже не вызывает в нас страстную привязанность к родине или чувство долга. Наши живущие своими интересами элиты давно преданы не странам, а идеологиям, о продвижении которых они только и говорят. В то время как Путин воспитывает русских в своей версии патриотизма, наше отрицание всякого патриотизма абсолютно бессмысленно. Мы превращаем наши страны в простые географические координаты и простые пятна на карте. Наше западное отчуждение к своим странам, наше пожимание плечами и безразличное отношения к ним и являются той слабостью, которую видит Путин, и которая все больше придаёт ему смелости.

По правде говоря, я понятия не имею, как я, как американец, отреагировал бы, если бы США подверглись нападению. Я вообще полагаю, что если бы эти респонденты были честны сами с собой, результатом упомянутого мною опроса были бы 98% в графе "не знаю". Экстремальные обстоятельства могут раскрывать такие стороны в характере человека, о которых невозможно узнать в более спокойные времена. Вторжение в ваш дом способно пробудить примитивные, животные эмоции, явно проявляющиеся на Украине. Нет более свирепого мотиватора, чем ненависть — и там она присутствует. Это мало похоже на чувство, лежащее в основе легких словесных нападок, которые в настоящее время преследуется как "язык ненависти". Будь у меня характер как у вулкана Везувия, возможно я, столкнувшись с жестокой военной операцией, тоже вышел бы на улицу, яростно размахивая своей M16 (по-видимому, вместе с кучей республиканцев — хотя и некоторые из демократов тоже могут удивить самих себя).

Но я такой же мягкий и избалованный, как и все. Так что, насколько я понимаю, я бы вместо этого просто забросил бы лишний ящик вина в ожидающий меня внедорожник.