Торбен Брабо: без российского газа мы окажемся в наихудшей ситуации

Операторы европейской газовой инфраструктуры готовятся ко всевозможным сценариям на предстоящую зиму, включая ситуацию, когда "русского газа не будет вообще". Готовятся они и к сокращению подачи газа потребителям, говорит генеральный директор датской газотранспортной системы и президент ассоциации "Газовая инфраструктура Европы" Торбен Брабо (Torben Brabo). Он дал интервью Фредерику Симону во время ежегодной конференции ассоциации, которая состоялась в Будапеште.

— Операторы европейской газовой инфраструктуры готовятся к сценарию, когда предстоящей зимой вообще не будет российского газа.

— Планы Еврокомиссии по замещению российского газа за счет увеличения импорта СПГ и биометана слишком оптимистичны, но важен каждый кубометр.

— В случае нехватки газа в первую очередь будут обеспечиваться жилые дома, школы и больницы, а некоторых промышленных потребителей могут отключить.

— В ускоренном темпе ведется строительство новой инфраструктуры СПГ и ключевых соединительных трубопроводов, чтобы разнообразить поставки и избежать трудностей со снабжением.

— Европа также должна помнить об энергоэффективности и просто экономить топливо.

— Каковы прогнозы по газу на следующую зиму? Что делает отрасль, чтобы максимально заполнить газовые хранилища?

— В рамках подготовки к следующей зиме мы делаем то, что делали всегда. Обычно мы делаем это настолько хорошо, что даже не задумываемся об этом.

Но в данный момент мы оказались в очень тяжелой ситуации из-за российской спецоперации на Украине. Главный нерешенный вопрос заключается в том, будет у нас следующей зимой российский газ или нет.

— Вы строите свои действия, исходя из того, что российского газа не будет вообще?

— Уже много лет мы вынуждены рассматривать сценарии с зимними перебоями, особенно в рамках прогнозов по поставкам, которые готовит ENTSOG (Европейская сеть операторов газотранспортных систем). Естественно, в последние недели Еврокомиссия потребовала от инфраструктурных компаний добавить новый сценарий, согласно которому российского газа не будет вообще.

— Почти половина (45%) потребляемого Европой газа в настоящее время импортируется из России. Не все эти объемы можно будет заменить в случае прекращения российских поставок. Значит ли это, что европейским потребителям надо готовиться к нормированию?

— Доля газа в общем объеме энергопотребления Европы составляет 25%. Так что 45% поступающего из России газа – это, наверное, еще страшнее, потому что это примерно 10% всей энергии в Европе. И конечно, распределение здесь неравномерное, есть страны и регионы, которые пострадают намного больше других.

Мой главный вывод из прошедшей недавно ежегодной конференции ассоциации "Газовая инфраструктура Европы" состоит в том, что представленный Еврокомиссией план и расчеты не вполне корректны. Если посмотреть на объемы российских поставок, на объемы поставок СПГ, на прогнозы по биометану – все эти цифры весьма оптимистичны. Это значит, что мы вряд ли сможем покупать столько СПГ, сколько предусмотрено планом Еврокомиссии. И так далее.

— То есть, вы хотите сказать, что сценарии газовой диверсификации Еврокомиссии основаны на неверных оценках?

— Скажем так. Эти цифры, наверное, следует в большей мере считать целевыми показателями – тем, к чему мы должны стремиться.

Если внимательно послушать людей из инфраструктурного сектора СПГ, то получается, что у этого рынка разные характеристики, в силу чего достичь этих высоких показателей невозможно. Может, достичь половины таких показателей будет довольно просто, но свыше этого сделать будет трудно.

Например, в США недостаточно мощностей по сжижению, чтобы дополнительно поставить 15 миллиардов кубометров СПГ, о которых они ведут речь. А если говорить о Катаре и ближневосточных производителях, то они свои объемы уже продали другим потребителям. Так что нам придется выкупать их обратно, а это намного сложнее.

Что касается биометана, то упомянутые в плане 35 миллиардов кубометров – это тоже довольно оптимистично.

— Конечно, но надо иметь в виду, что за последние десять лет ни один из целевых показателей по биометану не был достигнут, потому что это трудно, или потому что этот сектор не получает должной финансовой поддержки.

Без российского газа мы в Европе окажемся, пожалуй, в наихудшей ситуации. К счастью, у нас есть очень хороший регламент по бесперебойности поставок, в котором указаны защищенные и незащищенные потребители. Все это будет использовано.

— Как защита потребителей действует на практике? Я понимаю, что жилые дома – это высший приоритет, и что некоторые предприятия в определенное время могут временно отключить от газотранспортной сети. Это так?

— В регламенте предусмотрен механизм для каждой страны-члена ЕС, в соответствии с которым есть защищенные и незащищенные потребители. Главный приоритет — это отопление жилых домов, школ, больниц, общественных учреждений и так далее. Потом идет отопление промышленных предприятий.

Далее, каждая страна может реализовывать эти правила по-своему. Например, в некоторых странах приоритет будет отдан молочным фермам, потому что они оказывают жизненно важные общественные услуги.

Многие страны внедрили этот механизм весьма оперативно, исходя из сценария холодной зимы или из того, что газ может быть отключен максимум на 30 дней. Теперь мы должны работать дальше, исходя из предположения, что у нас будет, скажем, 365 дней без главного поставщика и одновременно с этим холодная зима.

Если исходить из этого, ключевой вопрос заключается в том, когда прекратится подача российского газа. В мае, июне, июле? С точки зрения газового сектора, чем позднее это произойдет, тем лучше, так как у нас будет время для максимального заполнения газовых хранилищ.

Это значит, что мы окажемся в очень тяжелой ситуации, если российские поставки прекратятся сейчас. В этом случае нам придется отключить подачу газа тем потребителям, которые могут какое-то время без него обходиться.

Некоторым странам придется даже отключать предприятия летом, чтобы создать достаточные запасы газа на зиму для защищенных потребителей. Даже если на бумаге газа будет достаточно, некоторых потребителей все равно придется отключить, чтобы позже обеспечить защищенных потребителей.

— Предусмотрено ли нормирование для защищенных потребителей, таких как жилые дома?

— В некоторых странах операторы газотранспортной системы включают в свои планы возможные перебои с поставками и для защищенных потребителей. Так что, да, мы к этому готовимся, но это будет только в крайней ситуации, когда будут отключены другие потребители.

Другие страны делают то же самое. Так что, да, механизмы есть, безусловно. Возвращаясь к импорту СПГ. У европейской газотранспортной системы тоже есть узкие места. Наша инфраструктура была создана 30-40 лет назад для импорта газа в основном из России с последующим перераспределением по всему Евросоюзу в направлении восток – запад. Сейчас же мы оказались в такой ситуации, когда нам говорят о необходимости реверса. Но инфраструктура для этого не предназначена.

Главные проблемы – между Восточной и Западной Европой, а также с идущей на юг диагональю. Российский газ поступает с востока, а затем диаметр труб постепенно уменьшается по мере транспортировки газа на запад, где на берег выходят трубы из Норвегии и принимается СПГ. На юг поступает североафриканский газ, а основные терминалы СПГ находятся на Пиренейском полуострове.

Так что узкие места находятся в самом центре Европы. В целом, у не имеющих выхода к морю государств недостаточно связей с терминалами СПГ.

Далее, цифры по потенциальному объему импорта тоже могут быть неверными, потому что расчеты обычно делают весьма консервативно. Если операторы системы сжижения и газотранспортных систем пересчитают возможности по импорту СПГ, исходя из более оптимистичного сценария, может быть, цифры у них получатся выше.

Например, между Бельгией и Германией удалось удвоить объемы перекачки газа, которые ранее считались историческим максимумом. Так что законы физики позволяют увеличить объемы. Может быть, нам надо сделать новые расчеты по максимальной пропускной способности.

Мы должны делать такие расчеты не только ежегодно, но и ежеквартально, ежемесячно, еженедельно. Скажем, если у нас теплый ноябрь, то мы можем закачать больше газа в хранилища. Если, например, мы не выполняем требование по 80-процентному заполнению на 1 ноября 2022 года, то возможно, мы сумеем улучшить ситуацию в декабре, в зависимости от погодных условий.

У некоторых хранилищ скорость заполнения низкая, а у некоторых быстрые циклы, и они работают довольно гибко. Так что такие хранилища можно будет заполнить позднее. Сейчас у нас нет полной базы данных по этим моментам. И мы у себя в ассоциации "Газовая инфраструктура Европы" будем заниматься этим в ближайшие месяцы.

— Кто может дать эти данные — Европейская сеть операторов газотранспортных систем?

— Безусловно, эта сеть может разработать сценарии потоков для хранилищ и СПГ. Но как я уже говорил, нам надо заново проанализировать цифры из прежних расчетов, так как не исключено, что они слишком консервативны. У себя в ассоциации мы также пользуемся данными платформ AGSI и ALSI (совокупный реестр газовых хранилищ и совокупный реестр хранилищ СПГ).

— Строительство новых терминалов для импорта СПГ занимает от трех до пяти лет. Это значит, что у людей на протяжении пяти лет могут быть проблемы с отоплением домов. Может быть, на это время мы можем предложить какие-то более экологичные и экономичные решения типа энергосбережения или возобновляемых источников. Не начнем ли мы строить слишком много газовой инфраструктуры?

— Думаю, такой опасности нет. По сравнению с сегодняшним кризисом это тот риск, на который мы в любом случае должны пойти. Позвольте привести несколько примеров.

Во-первых, члены ЕС, такие как Германия и Нидерланды, думают о том, как увеличить добычу газа в Северном море, а Италия – в Средиземном. Там могут быть определенные объемы. Во-вторых, Германия будет строить терминалы СПГ, запуск первого запланирован на конец 2024 года. Так что это меньше трех лет. В-третьих, можно ускорить производство метана и водорода.

— Насколько?

— Не знаю, может, на один или два миллиарда кубометров. Но важен каждый кубометр.

— Конечно, но ЕС импортирует из России 150 миллиардов кубометров…

Да, это много. Но, скажем, мы получаем 50 миллиардов кубометров газа за счет СПГ, Норвегии и Северной Африки, затем остаток будет, скажем, 0,5, 1 или 2 миллиарда кубометров. Но все это суммируется, и это очень важно.

А некоторые инфраструктурные проекты можно реализовать очень быстро. Например, предприятия по производству биометана можно модернизировать за год. Плавучие терминалы СПГ – плавучие хранилища с установками регазификации – их можно ввести в строй в считанные месяцы. Часть из них будет готова уже к следующей зиме, в Германии и Нидерландах.

Некоторые соединительные трубопроводы тоже можно построить очень быстро, если ускорить процесс выдачи разрешений. Например, по переполненной линии север-юг.

— А эти соединительные трубопроводы могут быть готовы к зиме?

— Да, конечно, все дело в приоритетах. В Дании, Норвегии и Польше мы сегодня строим Балтийский трубопровод, и он будет готов 1 октября. Он рассчитан на десять миллиардов кубометров газа, так что это существенная прибавка.

А еще мы не должны забывать про энергоэффективность и просто экономить топливо, меньше его потребляя. Это ключевой момент для переходного этапа.

— Но для реализации мер энергоэффективности тоже нужно время.

— Конечно, время нужно. Но опять же, сейчас как никогда необходимы энергосберегающие мероприятия. У Международного энергетического агентства есть план из десяти пунктов по снижению зависимости ЕС от российского газа. Его авторы предлагают потребителям временно понизить температуру в своих домах. Если уменьшить температуру на один градус Цельсия, экономия газа составит примерно 10 миллиардов кубометров в год. У себя дома я уменьшил температуру котла на 12 градусов. Моя семья жаловалась, но так надо делать. Все мы должны использовать энергию более эффективно.

Некоторые страны также намерены быстрее осуществить энергетический переход. Датские и австрийские политики настаивают на принятии региональных планов по постепенному отказу от газа. Есть также планы ускоренной установки тепловых насосов, планы преобразования в электричество. Существует множество разных инициатив, которые в совокупности приведут к снижению потребления газа.

Планом Еврокомиссии предусматривается ускоренная установка на крышах солнечных фотоэлектрических систем. В этом году их совокупная мощность составит до 15 тераватт-часов. Благодаря этому ЕС сможет дополнительно сэкономить 2,5 миллиарда кубометров газа и удвоить темпы установки тепловых насосов. На каждые 10 миллионов тепловых насосов, установленных в домах, экономия газа может составить до 12 миллиардов кубометров.

Правильно подготовив расчеты, мы легко сможем найти баланс между импортом и новой внутренней добычей. Мы над этим работаем.

— Вся эта спешка со строительством новой газовой инфраструктуры — как она соотносится с "Новым зеленым курсом" и с целевыми показателями ЕС по декарбонизации на 2030 год? Будет ли эта инфраструктура актуальна и востребована в 2030 году и далее?

— Имейте в виду, что создаваемая сегодня новая инфраструктура тоже будет готова к декарбонизации. Например, метан поступает непосредственно в действующую метановую сеть. А хранилища и транспортная инфраструктура могут быть перепрофилированы и приспособлены под водород.

Мы думаем, что после предстоящей зимы и еще через 2-3 критических года нам, наверное, удастся ускорить процесс декарбонизации.

Сейчас страны ЕС возвращаются к старым электростанциям, работающим на угле и нефти, чтобы ослабить давление газового кризиса. Если у нас будет больше электричества из возобновляемых источников, через четыре года их уже не надо будет эксплуатировать.

В итоге нынешний газовый кризис ускорит процесс выработки электричества из ветровой и солнечной энергии, производство биометана и водорода. Могу предположить, что в 2026 или в 2027 году мы уже ускоренными темпами пойдем к климатическим целям, установленным на 2030 год. Этот кризис стал для Европы катализатором, благодаря которому она добьется своих долгосрочных климатических целей. Я в этом уверен.