Когда царицы управляли партером

Когда-то в мире высокой моды главными звездами были несколько русских женщин, которых с энтузиазмом принимали не только любители фэшн, но и простые обыватели. Где они сейчас?

Чуть более десяти лет назад, в моде произошло нечто столь же необычное и неожиданное, как появление Кейт Мосс в балетной пачке.

Первые ряды модных показов – это утонченное, изысканное сообщество завсегдатаев, которое зачастую кажется застывшим во времени, – за одну ночь претерпели метаморфозу. Появилась группа молодых женщин, все как одна наделенных магнетическим сочетанием красоты, обаяния, богатства и гардероба, которые свели с ума мир любителей моды. Они были родом из России, которая в мире фэшн считалась чем-то вроде пустыни, а затем яркой помпезной выскочкой, и эти женщины были неотразимы.

"Царицы вернулись", — кричали заголовки в The New York Times вскоре после того, как в статье на Style.com девушек назвали новой "Российской Федерацией".

"Они разрушили стереотип о России", — заявил Роберт Берк (Robert Burke), основатель одноименной консалтинговой компании в сегменте товаров класса люкс.

Эти женщины, также известные как "русская модная мафия", "русский модный десант" и "царицы русской моды", представляли собой группу с меняющимся составом, в которую входили дизайнер Вика Газинская, а также модель и основатель благотворительной организации Наталья Водянова. Но ее костяк составляли редактор отдела моды и предприниматель Мирослава Дума, модель с историей Золушки Елена Перминова и дизайнер Ульяна Сергеенко.

Всех их объединяло необычное чувство стиля, склонность менять наряды по несколько раз в день, а также благосклонность к фотографам и богатство. И они пошли по стопам Даши Жуковой, светской львицы, предпринимателя в мире искусства и основателя журнала.

Их популярность выросла с появлением стритстайла и Instagram*, а также с "открытием" России в период "после гласности" как процветающего рынка. Позже они создали собственные "владения" и бренды на основе своей давней славы в области моды. Они были яркими, привлекательными особами, наводившими мосты между Россией и миром.

Как написала в научном журнале Baltic Worlds Карин Уинрот (Karin Winroth), доцент кафедры бизнеса шведского Университета Седерторна, "они не только считались образцами для подражания и вдохновительницами в сфере моды, их также считали послами новой России. Благодаря их популярности Россия прославилась как страна, пробуждающая вдохновение в мире моды".

Во всяком случае, так было до февраля этого года, когда Владимир Путин начал специальную военную операцию на Украине, и эти мосты, которые они наводили, начали казаться очень шаткими — наряду с тем, как и сама мода может быть кратчайшим путем к признанию, воздействуя не только на отдельных людей, но и на восприятие в мире в целом.

Ведь создание нового имиджа не ограничивается людьми.

"Люди используют моду и чувство стиля, чтобы реабилитироваться или расширить возможности реализации более крупного проекта, такого как профессия или страна, — говорит София Розенфельд (Sophia Rosenfeld), профессор кафедры истории Пенсильванского университета и автор книги „Демократия и правда: краткая история” (“Democracy and Truth: A Short History”). — Чтобы обелить себя, национальную культуру или методы ведения дел".

Считайте это теорией транзитивности вкуса и умения разбираться в тонкостях (качеств, которые предполагают общие системы ценностей, не знающих границ и объединяющих мировоззрения) на практике.

По словам Софии Розенфельд, так было еще при императрице Жозефине, которая "помогла придать легитимность Наполеону и его режиму, превратившись в покровительницу французской моды и дизайна и став для стран всей Европы примером для подражания".

То же самое касается и магнатов Золотого века и таких женщин, как Кэролайн Астор (Caroline Astor) и Альва Вандербильт (Alva Vanderbilt), которые благодаря филантропии, стилю и вкусу оказались в центре общества. Равно как и нынешней королевской семьи Катара, которая в 2018 году учредила премию Fashion Trust Arabia под покровительством шейхи Мозы бинт Насер (Sheikha Moza bint Nasser) и шейхи Аль-Маяссы бинт Хамад Аль Тани (Sheikha Al-Mayassa bint Hamad Al-Thani). Тем самым она заманила в Персидский залив (в числе прочих) Пьерпаоло Пиччоли (Pierpaolo Piccioli), Оливье Рустена (Olivier Rousteing) и Наоми Кэмпбелл (Naomi Campbell) в попытке изменить имидж региона.

Не факт, что появление русских на модных показах было стратегическим шагом (вероятно, отчасти это было связано с созданием собственного имени и лица), но нет никаких сомнений в том, что в результате их присутствия возник эффект "ореола" вокруг их родной страны.

Они вели очень специфический, основанный на моде вид пропаганды, точно так же, как другие представители элиты строили музеи, покупали футбольные, баскетбольные клубы и активы международных СМИ, с самого начала понимая, что благодаря встраиванию в новую экономику имиджа может случиться так, что "перед ними откроются двери". Об этом сказал Томми Тон (Tommy Ton), который в разное время познакомился и с Еленой Перминовой, и с Мирославой Думой, и с Викой Газинской, и который, будучи стритстайл-фотографом, работающим для Style.com, тоже сыграл определенную роль в создании их мифа.

"Есть социальные и культурные составляющие моды, которые неотделимы от источников существования брендов", — говорит Роберт Берк, имея в виду то, что модные бренды спонсируют гала-представления и художественные выставки, кинопремьеры и благотворительные мероприятия, а также создают для посетителей своего рода "спираль удачи", открывающую доступ к Instagram* и его возможностям.

По мере роста числа последователей дизайнеры начали видеть в них потенциальных проводников в новую Россию, рынок, который в 2009 году специалисты инвестиционно-банковской компании Goldman Sachs назвали ключевым драйвером "глобального потребления", и для которого, как писала Карин Уинрот, "западной индустрии моды крайне важно иметь правильных российских посредников".

Русский "модный десант", по ее словам, был "идеальным". Елена Перминова и Мирослава Дума снялись в рекламной сессии Ferragamo. А Мирослава была моделью модных домов Louis Vuitton и Roger Vivier.

"Они знали, как общаться с людьми, — говорит Роберт Берк. — Олицетворяли стиль, изысканность, объездили весь мир и могли тратить большие деньги. Они были новым лицом того, что, по мнению людей, представляла собой Россия".

Их имидж осложняло только одно: то, что в то время, когда они ворвались в мир моды и модных показов, Мирослава Дума и ее подруги все были замужем за олигархами или мужчинами, близкими к олигархам.

Мирослава Дума, которая родилась в Сибири и отец которой в 2004-2011 годы был российским сенатором (а также главой украинской диаспоры в России в 2005-2012 годы, семья имеет украинское происхождение), была замужем за Алексеем Михеевым. Его отец, Александр Михеев, является генеральным директором "Рособоронэкспорта", российской государственной компании, экспортирующей оружие (в настоящее время находится в списке лиц, против которых введены санкции США, Великобритании, Евросоюза и Канады). Елена Перминова замужем за Александром Лебедевым, бывшем агентом КГБ, банкиром и медиамагнатом (в настоящее время находится в санкционном списке Канады). С ним она познакомилась после того, как в возрасте 16 лет ее арестовали за торговлю наркотиками, а Лебедев, которому тогда было 44 года и который был депутатом Госдумы, вмешался, когда к нему обратился ее отец. Мужем Ульяны Сергеенко, которая выросла в Казахстане, когда он был республикой СССР, а позже переехала в Москву, на тот момент был миллиардер Данил Хачатуров, бывший президент группы компаний "Росгосстрах".

Это не значит, что большинство людей в Париже задумывались об этом, поскольку этих мужей почти никогда не было рядом.

"С мужем Елены Перминовой я встречался всего один раз,— говорит Томми Тон. — Как правило, они ездили без мужей. Даже когда я приезжал на Московскую неделю моды и ходил к ним домой, я почти никогда не видел их супругов".

Вскоре они превратили свое присутствие в моде в "мини-владения". В 2011 году Мирослава Дума, окончившая Московский государственный институт международных отношений с дипломом магистра по специальности "международный бизнес и управление", но начавшая свою карьеру в качестве редактора Harper's Bazaar Russia, открыла цифровую медиа-платформу Buro 24/7, которая расширилась и имеет офисы в 12 странах. Позже она отказалась от этого проекта и, позиционируя себя как гуру технологий и борьбы за чистоту окружающей среды, основала консалтинговую и инвестиционную компанию Future Tech Lab, специализирующуюся на науке о материалах и биотехнологиях, а также стала соучредителем технологичного/ экологически ответственного модного бренда Pangaia. (В 2018 году на Всемирном экономическом форуме ее назвали Молодым глобальным лидером).

Ульяна Сергеенко ушла из первых рядов модных показов на задний план. Она создала собственный модный бренд, сосредоточившись на русских ремесленных технологиях, и попала в официальную программу модных показов среди "приглашенных членов". Елена Перминова открыла пекарню "Лен&Гречка", в которой продают органический веганский хлеб без глютена, как в Москве, так и в Лондоне (где Александр Лебедев проводит ежегодные благотворительные гала-вечера Фонда Раисы Горбачевой в своем доме на территории дворцового парка Хэмптон-Корт, а его старший сын заседает в Палате лордов).

На этом пути возникали проблемы, в том числе и то, что мир моды отказался от Мирославы Думы и Ульяны Сергеенко после скандала в Instagram*, связанного с расистским оскорблением в 2018 году. Затем появилась статья, содержавшая сфабрикованную информацию (которая позже в том же году получила дальнейшее распространение) с множеством неподтвержденных обвинений в адрес Мирославы Думы (за которым последовали другие сообщения о Водяновой и Жуковой) от группы, называвшей себя Kiev Fashion Resistance. А потом — неожиданное появление имени Мирославы Думы в докладе Мюллера в 2019 году, где ее назвали "представительницей индустрии моды, поддерживавшей связь с Иванкой Трамп", которая в 2015 году "передавала приглашения" на Санкт-Петербургский международный экономический форум для мисс Трамп и Дональда Трампа.

Тем не менее, количество их подписчиков в Instagram* продолжало расти — до 444 тысяч у Ульяны Сергеенко, 1,8 миллиона у Мирославы Думы и 2,5 миллиона у Елены Перминовой. Хотя должности не отражают их фактический род деятельности, их продолжали называть "инфлюенсерами" и "светскими львицами", отражая то, какими их когда-то видел все еще наблюдающий за ними мир.

Теперь, несмотря на то, что Ульяна Сергеенко и Мирослава Дума разведены, а Дума и Елена Перминова в ответ на СВО на Украине опубликовали в соцсетях черные квадраты, их жизнь сложилась так, что о них почти ничего не известно, и они практически находятся "в тени". Многие дизайнеры, которые когда-то ценили их по достоинству и принимали с распростертыми объятиями, говорят о них настороженно.

Мирослава Дума, которая в 2020 году ушла с поста директора компании Pangaia (она продолжает осуществлять инвестиции через Future Tech Lab), ранее в этом году удалила сообщения в ленте в Instagram*. Ульяны Сергеенко нет в программе модных показов, и с февраля ее бренд ничего не публиковал. Ходят слухи, что их всех "отозвали" в Россию. На запросы о комментариях и личные сообщения они не отвечают.

По словам друзей, которые не хотят называть имен, поскольку беспокоятся по поводу того, как может отреагировать Кремль, девушки опасаются, что их прежние страницы в соцсетях могут привлечь нежелательное внимание. Существует риск, что, если они будут открыто высказываться, их сочтут предателями. А если будут молчать, то представители фэшн-индустрии, которые сразу же заявили о своей поддержке Украины, будут считать их соучастниками.

Теперь, когда опускается новый железный занавес и придает всему новый вид, они застряли на мостах, которые сами когда-то построили.

*деятельность Meta (соцсети Facebook и Instagram) запрещена в России как экстремистская.