Китай переходит в наступление

Когда Россия начала специальную военную операцию на Украине, Пекин был очень сильно озадачен. На протяжении нескольких недель после ввода российских войск на украинскую территорию Китай ограничивался путаными и высокопарными заявлениями, а его дипломаты, пропагандисты и представители министерства иностранных дел пытались понять, каково отношение китайского руководителя Си Цзиньпина к начавшемуся конфликту. "Не знающее границ" партнерство Си с российским президентом Владимиром Путиным грозило серьезными репутационными рисками.

С начала конфликта прошло почти полгода, и конца ему не видно. В этих условиях Пекин большей частью определился со своей позицией. Поначалу он был встревожен тем, что конфликт приведет к существенному увеличению военных расходов в Европе, однако эти опасения не сбылись. Китай предпочел бы, чтобы он завершился несомненной победой России, но у него есть и другое пожелание: чтобы Соединенные Штаты и Европа истощили свои запасы военной техники и вооружений, поставляя их Украине.Между тем рост цен на энергоресурсы и инфляция грозят ослабить решимость европейских стран в вопросе сохранения санкций, и Пекин начинает ощущать, как постепенно разрушается трансатлантическое единство. И хотя в передовых демократических странах общественное мнение о Китае явно ухудшилось, на глобальном Юге Пекин по-прежнему пользуется широким признанием, так как оказывает помощь в развитии и подает нужные дипломатические сигналы.

В то же время Пекин пришел к выводу, что независимо от исхода конфликта его собственное внешнее окружение стало намного опаснее. Китайские аналитики видят, как усиливается раскол между западными демократиями и различными недемократическими странами, включая Китай и Россию. Пекин беспокоит то, что Соединенные Штаты могут воспользоваться этими расширяющимися линиями противостояния и создать экономические, технологические и военные коалиции с целью сдерживания Китая. Он считает, что Вашингтон и Тайбэй специально нагнетают региональную напряженность, напрямую связывая украинский конфликт с безопасностью Тайваня. А еще Пекин встревожен тем, что из-за усиления международной поддержки Тайваня будут сорваны его планы по "воссоединению".

Из-за таких представлений о вмешательстве Запада Пекин снова перешел в наступление. В перспективе его внешняя политика все больше будет строиться на агрессивном отстаивании китайских интересов и поиске новых путей обретения глобальной власти и влияния, которые идут в обход контролируемых Западом узких мест.

Переориентация Пекина с началом российской операции заметна в нескольких областях. На высшем уровне руководства в этом году была провозглашена новая стратегическая концепция под названием "Инициатива глобальной безопасности" (ИГБ). Данная инициатива пока находится лишь на начальном этапе, но уже сейчас ясно, что в ней объединены несколько направлений формирующейся концептуальной модели мирового порядка. Но гораздо важнее другое. Эта инициатива сигнализирует о попытке Си подорвать доверие международного сообщества к Соединенным Штатам как к гаранту региональной и глобальной стабильности, а также создать некую платформу, вокруг которой КНР будет выстраивать и усиливать собственные партнерства. ИГБ также противостоит ложным, как считает Пекин, представлениям об агрессивности и ревизионизме Китая.

Впервые Си изложил Инициативу глобальной безопасности в своей виртуальной речи в апреле. Строго говоря, нового в этом выступлении Си было мало. Но провозглашая ИГБ, Си стремился вырвать из рук США, их европейских союзников и партнеров из Индо-Тихоокеанского региона контроль над информационной картиной глобальной безопасности, а также отбить у зарубежных стран желание вступать в военные блоки и группировки, которыми управляют Соединенные Штаты. Выдвинув такую инициативу, Си положил на стол переговоров некий аргумент, который можно противопоставить США в ходе дискуссии о внешнем облике и внутреннем содержании международного порядка после украинского кризиса. В основе китайского повествования лежит идея о том, что КНР — это сила стабильности и предсказуемости, противостоящая все более неустойчивой и капризной Америке.

Не менее важно и другое. Пекин продолжает позиционировать себя в качестве новатора и лидера в системе глобального управления XXI века. Когда была провозглашена ИГБ, ее стали постоянно включать как пункт повестки в отчеты о двусторонних и многосторонних встречах Китая со странами Юго-Восточной Азии, Африки и Латинской Америки. Это свидетельствует о том, что Пекин настаивает на дипломатическом продвижении своей новой инициативы и на ее включении в терминологический словарь глобального управления. ИГБ пока не находит особого отклика в Токио, Канберре и Брюсселе, но о ней непременно будут говорить в Джакарте, Исламабаде и Монтевидео, где налицо недовольство международным порядком под руководством США.

Си в своей апрельской речи подтвердил, что стратегическое партнерство между Китаем и Россией будет продолжаться, несмотря на спецоперацию Путина на Украине. В частности, Си упомянул "неделимую безопасность", вспомнив фразу из начала 1970-х годов, которой пользовались на переговорах между Советским Союзом и Западом под названием Хельсинкский процесс. Но при Путине этот термин лег в основу российских аргументов о том, что расширение НАТО напрямую угрожает безопасности России. Китайские официальные лица предельно ясно показали, что Пекин видит прямую связь между расширяющимся присутствием НАТО в Европе и разрастающейся коалицией военных партнеров США в Индо-Тихоокеанском регионе. Как подчеркнул в своем майском выступлении высокопоставленный китайский дипломат Ле Юйчэн (Le Yucheng), "Соединенные Штаты уже довольно давно играют мускулами на китайском пороге, создавая эксклюзивные группировки против Китая и раздувая проблему Тайваня, чтобы проверить, каков у Пекина предел терпения". Далее он сказал: "Если это не азиатско-тихоокеанская версия натовской экспансии, то что?" Такая увязка безопасности России и Китая также стала центральной составляющей совместного заявления Си и Путина, которое прозвучало 4 февраля.

В рамках переориентации своей политики после начала российской операции Китай также стремительно укрепляет партнерства со странами, не входящими в западный лагерь, то есть, с большинством государств глобального Юга. Китай уже давно стремится к укреплению дружбы с зарубежными странами, но сейчас он признает, что некоторые государства, например, европейские демократии, никогда не встанут на его сторону, если будут вынуждены сделать выбор. Говоря об Украине, Ле Юйчэн в марте пожаловался: "Некоторые ведущие страны дают голословные обещания маленьким государствам, превращают такие маленькие страны в своих пешек и даже используют их для ведения опосредованных войн". Пекин не хочет столкнуться с таким же развитием событий в случае начала конфликта с Тайванем или с какими-то другими соседями. Китайский ученый Юань Чжэн (Yuan Zheng) объяснил точку зрения КНР так: "Пекин считает, что некоторые американские воинственные ястребы и агрессивные группировки рассчитывают на начало опосредованной войны в китайском географическом окружении". Хотя китайское руководство уверено в политической системе своей страны и в усилении ее экономической и военной мощи, оно признает зависимость КНР от импорта товаров и ресурсов, которые обеспечивают ее развитие и содействуют укреплению военного потенциала. Соответственно, Пекин стремительно углубляет и расширяет свои партнерства, дабы обезопасить себя от болезненных санкций и не остаться в одиночестве в трудные времена. Для этого он укрепляет двусторонние отношения с Саудовской Аравией и Венесуэлой. В августе в Венесуэле пройдут соревнования снайперов в рамках военных учений под руководством России. В них могут принять участие Китай, Россия, Иран и еще десять стран. Это будет демонстрация силы в Западном полушарии, явно направленная против США.

Китай также стремится к укреплению блоков государств, которые его поддерживают, или как минимум не поддерживают США. Прежде всего, Пекин стремится к укреплению и расширению БРИКС в составе Бразилии, России, Индии, Китая и Южной Африки, видя в этом объединении альтернативный блок развивающегося мира, который должен создать конкуренцию Четырехстороннему диалогу по безопасности (QUAD), G7 и G20. В мае министр иностранных дел КНР Ван И (Wang Yi) провел встречу министров иностранных дел стран БРИКС, пригласив на нее еще девять гостей, в том числе из Саудовской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратов. Через месяц уже сам Си проводил саммит БРИКС, на котором выступил за расширения состава этого объединения и предложил новые инициативы по сотрудничеству в сфере цифровой экономики, торговли, инвестиций и цепочек снабжения. Си также пригласил беспрецедентное число мировых лидеров (13 глав государств) к участию в диалоге высокого уровня со странами БРИКС о глобальном развитии. Среди них — президент Ирана Ибрахим Раиси и премьер-министр Камбоджи Хун Сен. Вскоре после этого Аргентина и Иран подали официальные заявки на вступление в БРИКС. Также интерес к вступлению проявили Египет, Саудовская Аравия и Турция. В июле Москва даже предложила членам этого объединения создать "новую мировую резервную валюту, которая будет лучше служить их экономическим интересам".

Наряду с расширением БРИКС Пекин стремится трансформировать Шанхайскую организацию сотрудничества, членом которой является Россия, превратив ее в мощный блок, который сможет использовать свои глубокие политические, экономические и военные связи в качестве инструмента давления. Китай уже давно настаивает на расширении экономического сотрудничества в рамках ШОС и предлагает заключить соглашение о свободной торговле, а также открыть банк ШОС. В прошлом году его предложения не дали желаемого результата, но в мае этого года ШОС обсудила вопрос о наращивании взаимодействия между странами-членами, особенно в сфере международной безопасности и экономического сотрудничества. число членов ШОС в этом году увеличится, так как в нее вступит Иран, а в будущем не исключено членство Белоруссии. Поэтому данная организация наверняка будет действовать более напористо на мировой сцене. В июне этого года Тегеран предложил ШОС создать единую валюту и выразил надежду, что эта организация станет "концертом незападных великих держав".

Сейчас чрезвычайно важно наблюдать за тем, как Китай, Россия и Иран будут укреплять отношения друг с другом внутри блоков и за их рамками, и как они станут содействовать согласованию позиций стран, которые недовольны лидерством США. Еще одной переменной, влияющей на поддержку Китая со стороны развивающихся стран, станет способность Пекина использовать свои тесные взаимоотношения с Пакистаном и Саудовской Аравией с тем, чтобы заручиться содействием мусульманских государств, а также Организации исламского сотрудничества и Совета сотрудничества стран Персидского залива.

Последний компонент перестройки китайской внешней политики касается вооруженных сил. Пекин считает, что Запад не в состоянии понять и благожелательно отнестись к обоснованным, по его мнению, озабоченностям России в сфере безопасности. У Китая нет оснований полагать, что Соединенные Штаты и их союзники будут иначе относиться к его собственным озабоченностям. А поскольку дипломатия неэффективна, Китай может столкнуться с ситуацией, когда ему придется применить силу для демонстрации своей решимости.

В первую очередь это касается Тайваня, и Пекин больше, чем когда бы то ни было, обеспокоен американскими замыслами в отношении этого острова и усиливающимися, как он считает, провокациями США.В кругах китайских внешнеполитических аналитиков началась дискуссия о том, не надвигается ли очередной кризис в Тайваньском проливе, а если это так, то как Китай должен готовиться к нему. Дипломат Ян Цзечи (Yang Jiechi), ныне являющийся членом Политбюро КПК, заявил, что его страна предпримет "решительные действия" для защиты своих интересов, включая применение военной силы. Одновременно с этим Народно-освободительная армия Китая все чаще проводит учения вблизи Тайваня в попытке удержать третьи стороны от вмешательства. Такое развитие событий позволяет объяснить, почему Пекин выступил с необычайно резкими предостережениями по поводу визита на остров спикера палаты представителей США Нэнси Пелоси. Он заявил, что такой визит "окажет самое серьезное негативное воздействие на политические основы китайско-американских отношений".

Было бы ошибкой отметать в сторону китайские предупреждения и угрозы военных акций только по той причине, что предыдущие предостережения не были осуществлены на практике. Вторжение на Тайвань по-прежнему маловероятно, однако у Пекина есть множество способов для эскалации напряженности и без начала вооруженного конфликта. Среди прочего, он может направить свои боевые самолеты для пролета над тайваньской территорией. А если Пекин пойдет на более радикальные действия из-за недовольства поведением США в последнее время, это легко может вылиться в полномасштабный кризис.

Дадут ли результат последние попытки Китая изменить баланс сил и захватить инициативу? Пока неясно, изменит ли ИГБ основы международного порядка и станет ли она ключевой составляющей китайского подхода к глобальному управлению. Раньше Китай пытался, пусть и безрезультатно, направлять дискуссию по глобальной безопасности. Для этого им была разработана Новая концепция безопасности, нацеленная на расширение экономического и дипломатического взаимодействия. Впервые она была изложена в 1996 году. Конечно, в то время у Китая было меньше рычагов экономического и дипломатического воздействия. Независимо от конечного результата ИГБ дает хорошую возможность оценить, как Пекин будет направлять ход дискуссии по региональной и глобальной безопасности после предстоящего XX-го партийного съезда, который должен состояться осенью.

Усилия Пекина по расширению и активизации таких организаций, как БРИКС и ШОС, наталкиваются на определенные препятствия. Индия, например, является членом обоих объединений и может противодействовать неприкрытым антиамериканским усилиям. Но даже незначительное расширение возможностей и укрепление единства этих организаций поможет Пекину сорвать любые силовые и карательные действия, которые США с союзниками могут предпринять против КНР в предстоящие годы.

Но, пожалуй, самый важный фактор, формирующий стратегическое окружение Китая на перспективу, это сам Пекин. На бумаге уже можно различить первые контуры скорректированного китайского плана действий. Это углубление связей с глобальным Югом. Это перенацеливание действующих институтов во главе с Китаем, например, ШОС. Это новые концепции безопасности, совпадающие с китайскими представлениями о международном порядке. В случае правильной реализации данная стратегия несомненно осложнит внешнюю политику США. Но эти усилия потребуют немало времени, и они могут потерпеть крах, если все более агрессивные и напористые действия КНР против соседей породят международную реакцию отторжения или нежелание сотрудничать с Китаем. Увлечение Си "собственными целями" и его перегибы стали самым серьезным препятствием на пути осуществления грандиозной стратегии КНР. Его жажда власти вполне может обречь на неудачу китайскую внешнюю политику.