Европа вступает в эпоху деиндустриализации

Стремительный развал экономики, который сейчас переживает Великобритания, – это просто ускоренная версия того, через что в ближайшее время придется проходить всей Европе. Речь идет об огромных заимствованиях с целью финансировать разрыв между высокими ценами на энергию и тем, что домохозяйства в действительности могут себе позволить. Учитывая атаки на газопровод "Северный поток", реального пути назад уже не осталось. Европа физически больше не может импортировать российский газ. Цены на континенте будут оставаться высокими до тех пор, пока ЕС не построит больше собственных мощностей. А на это могут уйти годы.

Что из этого может получиться? Высокие цены на энергоносители сделают европейское производство неконкурентоспособным. Европейские производители будут вынуждены перекладывать бремя более высоких расходов на энергоносители дальше по цепочке, поднимая цены на свою продукцию, в результате чего потребителям станет выгоднее покупать товары из стран с нормальными ценами на энергоносители. Единственным логичным ответом на угрозу повсеместной деиндустриализации является повышение тарифов. Это единственный способ более или менее сравнять цены на дорогие европейские товары и дешевые зарубежные, тем самым искусственно поддержав местное производство. Эта стратегия приведет к снижению уровня жизни, лишив европейцев более дешевых товаров, однако она по крайней мере поможет сохранить часть рабочих мест в обрабатывающей промышленности.

Этот процесс очень похож на начало Великой депрессии. В 20-х годах из-за перекоса в финансовых механизмах, возникшего после подписания Версальского договора, западные экономики накопили огромные долги. В 1929 году крах американского фондового рынка уничтожил одну из оставшихся ключевых опор, и западные экономики рухнули. Первой обвалилась Европа, а, когда торговля застопорилась, в пропасть за ней последовала и Америка.

Современные западные экономики накапливали долги десятилетиями. Но с момента первых локдаунов в начале 2020 года этот процесс резко ускорился. В 2019 году в еврозоне отношение государственного долга к ВВП составляло 83,8%. В 2020 году, после того как были предприняты меры по финансовой поддержке в условиях локдаунов, этот показатель подскочил до 97,2%. За тот же период отношение госдолга Великобритании к ВВП выросло с 83,8% до 93,9%. Это примеры самых резких скачков в истории. Накопление долгов в период пандемии, вероятно, было неизбежным. Однако оно, безусловно, послужило толчком к возникновению того инфляционного давления, которое мы сейчас наблюдаем повсюду, особенно с учетом того, что локдауны полностью разрушили цепочки поставок. То есть денег стало больше, а товаров – меньше. Но то, что произошло с начала этого года, – это нечто совершенно иное.

Военная спецоперация России на Украине спровоцировала в Европе войну цен на энергоносители, которая вынуждает правительства заимствовать все больше средств для покрытия расходов на топливо. В отличие от локдаунов резкое подорожание энергоносителей оказывает прямое давление как на цены, так и на торговый баланс между странами. Повышение цен на топливо означает, что Европа должна отправлять больше евро и фунтов стерлингов за границу, чтобы получить энергию. Следовательно, стоимость импорта растет, и это бремя более высоких расходов перекладывается на потребителей, поскольку предприятия пытаются компенсировать рост стоимости энергии за счет повышения цен. Ситуация уже перестала быть даже отдаленно устойчивой. Сейчас мы фактически переживаем наш собственный 1929 год.

В 30-е годы Европа провалилась в экономическую черную дыру. Ее экономика рухнула, и поэтому всю торговлю, которую она вела с остальным миром, засосало в пропасть вместе с ней. Затем Европа замкнулась внутри себя и начала воздвигать торговые барьеры, чтобы создать хоть какое-то подобие экономической нормальности. Это был классический пример того, что экономисты назвали бы "ошибкой экстраполяции": то, что было хорошо для Европы, было плохо для мировой экономики, а поскольку этот регион являлся частью мировой экономики, это оказывалось плохо и для него самого. Мир погрузился в депрессию.

Может ли то же самое произойти сегодня? По оценкам Управления торгового представителя США, в 2019 году объем торговли Соединенных Штатов составил более 5,6 триллиона долларов, что равняется примерно 26% ВВП. В том же году объемы торговли с Евросоюзом оценивались в 1,1 триллиона долларов – это около 20% от общего объема торговли. Когда Европа погрузится в черную дыру, этот торговый оборот окажется там вместе с ней. Американская экономика, которая и без того сейчас достаточно слаба, скорее всего, последует за ними.

Одним из ключевых отличий на этот раз является существование конкурирующего экономического блока, который способен изолировать себя от этой динамики. Речь о БРИКС+, то есть о Бразилии, России, Индии, Китае, ЮАР и Аргентине, а также о таких странах, как Иран, Турция, Египет, Индонезия и Саудовская Аравия. С момента начала военной спецоперации России на Украине страны БРИКС укрепляют торговые и финансовые связи и принимают в свои ряды новых членов. Похоже, что цель этих экономик состоит в том, чтобы максимально отделиться от Запада. Если им удастся это сделать – а похоже, что так оно и будет, – они сумеют избежать "великой депрессии". И атаки на "Северный поток" могут стать той точкой, которую будущие историки назовут концом господства Запада.