TAC: сверхдержавы должны проводить "красные линии" как можно дальше друг от друга

Теория игр – это полезный инструмент, помогающий проанализировать угрозу ядерной войны.

В октябре 1945 года Tribune опубликовала статью Джорджа Оруэлла "Ты и атомная бомба", автор которой задал основополагающий вопрос: "Насколько трудно производить эти штуки?"

Сведущие в технических вопросах журналисты узнали о бомбе на несколько месяцев раньше, чем широкая общественность, а некоторые поняли ее политическое значение. В истории существует весомая теория, согласно которой политика и культура идут вслед за технологиями производства вооружения. Например, в эпоху дешевого пороха и винтовок, когда повстанческие группировки могли свергать правительства, а маленькие страны были в состоянии оказывать сопротивление крупным, демократия и национализм процветали. Оруэлл предсказал, что создание атомной бомбы будет иметь парадоксальное последствие – это поможет предотвращать крупные войны. Поскольку атомная бомба — "это действительно редкий и дорогостоящий объект, который так же трудно производить, как линкор", то она, находясь в руках небольшой кучки великих держав, "вероятнее всего, на неопределенный срок положит конец крупномасштабным войнам ценой установления "мира, который не будет миром"".

Основной прогноз Оруэлла – что атомная бомба поможет предотвратить большую войну – был верен. Но со временем атомная бомба перестала быть "редким и дорогостоящим объектом", поскольку создавать ее стало проще. Обладая достаточным количеством ядерных материалов, эксперты по боеприпасам запросто могут создать бомбу. Таким образом, распространение ядерного оружия разрушило формировавшуюся в то время гегемонию США и Советского Союза. Вместо двух одиноких сверхдержав появилась сложная сеть стран, каждая из которых была государством-сателлитом либо Запада во главе с США, либо "не-Запада", лидером которого был Советский Союз, а потом постсоветская Россия. Вместо того чтобы угрожать ядерным оружием небольшим государствам из лагеря основного противника, американские и российские стратеги разжигали опосредованные конфликты, в которые втягивались эти государства. Две сверхдержавы боролись друг с другом, пытаясь расширить сети своих сателлитов, но в прямой конфликт не вступали. Такова была неофициальная договоренность, и стороны пока соблюдают ее, даже после начала российской военной операции на Украине. Почему?

Рассмотрим науку о теории игр, которую официально создали в 1944 году Джон фон Нейман и Оскар Моргенштерн, но которая неофициально известна со времен Вавилона. В основу книги Моргенштерна и фон Неймана о теории игр была положена теорема Неймана о минимаксе, согласно которой в игре с нулевой суммой с участием двух игроков и при наличии полной информации каждому игроку доступна стратегия, позволяющая ему свести к минимуму максимальные потери, то есть, те потери, которые он понесет при развитии событий по наихудшему для него сценарию.

В книге они развили положения исходной теоремы, не ограничиваясь упрощенными посылками, что было важно с учетом изменчивого характера войны. До наступления эпохи тотальной войны война была больше похожа на игру с полной информацией, как шахматы. Две армии встречались в каком-нибудь малонаселенном районе и начинали сражаться по заранее оговоренным правилам, как официальным, так и неформальным. В эпоху тотальной войны, которая началась с войны Севера и Юга в США, обе стороны конфликта не обладали полной информацией. С наступлением ядерной эпохи отсутствие точной информации было уже не исключением, а правилом. Сегодня, когда мы располагаем средствами для ведения кибервойн, самым современным оружием и системами противоракетной обороны, а также различными альтернативными стратегическими средствами массового уничтожения, узнать стратегические силы и параметры противника почти невозможно. Тем не менее минимизация максимальных потерь остается правильной целью с точки зрения теории игр.

Как страны, не обладающие полной и точной информацией, сводят к минимуму максимальные потери? Иными словами, какова оптимальная стратегия недопущения ядерной войны? В эпоху неполной и неточной информации существует один критический фактор. Сверхдержавы должны проводить свои "красные линии" как можно дальше друг от друга. Есть две популярные стратегии для достижения этой цели. Первая – затасканная стратегия ястреба, который говорит, что "умиротворение" никогда не работает, и настаивает, чтобы его страна не ослабляла давление, потому что другая сторона непременно отступит. А еще есть стратегия голубя. У него аргументация попроще: держаться подальше от войны.

Ошибочна и первая, и вторая стратегия. Оптимальная стратегия состоит в следующем. Надо быть ястребом в своем географическом окружении и голубем в географическом окружении противника. Биологи называют это "стратегией буржуазии". Чтобы добиться успеха, ее приверженцам необходимо объединить эту стратегию со знанием того, как человек принимает решения, используя свою сложную и очень неполноценную систему познания в самых разных условиях. Иными словами, они должны в большей степени поступать как игрок в покер, нежели как ученый-статистик. Истэблишмент национальной безопасности из эпохи холодной войны по обе стороны конфликта обладал таким звериным чутьем игрока в покер и понимал как теорию вероятности, так и когнитивные способности человека. Обе стороны в холодной войне исходили из буржуазной стратегии, и это стало понятно во время Карибского кризиса.

С точки зрения мира во всем мире, "буржуазия против ястребов" и "буржуазия против голубей" предпочтительнее, чем "ястребы против ястребов". Только одно из этих трех противостояний заканчивается ядерным холокостом. В теории противостояние "голуби против голубей" весьма желательно, но это чистая фантазия в нашем мире своекорыстных государств. Избежать ядерного армагеддона в годы холодной войны удалось отнюдь не благодаря фантазиям о моральном совершенствовании человека.

Если стороны в годы холодной войны и обладали знанием об этой стратегической парадигме, то сейчас оно утеряно. Сегодня ситуация на порядок опаснее, чем во время Карибского кризиса, потому что в настоящее время ядерные "красные линии" накладываются друг на друга. На Украине это противостояние ястребов против ястребов. Западная элита считает Украину неотъемлемой частью своего международного политического сообщества. А она ощущает гораздо большую близость и привязанность к международному сообществу и к его границам, чем к официальным границам своей собственной страны. Более того, размеры такого международного сообщества никогда не уменьшались. Оно никогда не сталкивалось с такой проблемой как потеря Украины, и прекрасно понимает, что такая утрата может породить эффект домино.

Между тем, как Нью-Йорк был столицей Америки, так и Киев был столицей России. Он нужен России хотя бы в какой-то мере в составе сферы ее влияния. Если Киев станет в полной мере западным, он покажет амбициозным россиянам, что России, построенной Путиным и его сторонниками, уготовано место на свалке истории, и что им пора мириться и сближаться с "Западом". Такое впечатление станет смертельным диагнозом для режима. Ни та, ни другая сторона, ни Россия, ни "Запад" не отступят. Можно ли в таких условиях избежать ядерной войны? Есть совершенно очевидные способы покончить с самой войной, но, если при этом "красные линии" сторон будут наслаиваться друг на друга, ядерная война будет лишь делом времени. Россия, подобно кайзеру, видит, что слабеет, и считает, что сейчас самое время для драки. Реалистичное дипломатическое урегулирование должно предусматривать создание определенного пространства между "красными линиями" России и Запада. Пример Карибского кризиса дает надежду, но только в том случае, если наши руководители поймут характер той игры, которую они ведут.