FA: пустые надежды на отставку Путина подорвут цели Запада на Украине

Независимо от того, чем закончится украинский конфликт, военная спецоперация Владимира Путина, скорее всего, будет оценена историей как неудача. Цели Москвы включали в себя недопущение присоединения Украины к НАТО и Западу, установление в Киеве пророссийского режима, предотвращение разгула националистов (Путин называет их "неонацистами"), снижение ненависти к России на Украине, блокирование дальнейшего вооружения Киева, воссоздание Советского Союза (или Российской империи — в той или иной форме под властью Кремля), разделение Запада, повышение авторитета и влияния Москвы в регионе и во всем мире, разрушение или, по крайней мере, подрыв царства демократии, продвижение русского языка на Украине (при том, что украинцы более тесно идентифицировали бы себя с Россией и русским миром) и демонстрацию доблести и величия национальной армии страны.

Вместо этого <...> Россия стала более изолированной и менее любимой, чем когда-либо ранее, в то время как Украина, которую вооружают все более совершенным европейским и американским оружием и которая опирается на укрепившуюся национальную идентичность, больше и больше сближается с Западом. В этом отношении затея Путина оказалась контрпродуктивной <...>.

Для многих наблюдателей такое катастрофическое развитие событий предполагает, что дни президента сочтены. Они утверждают, что лидеры, потерпевшие ужасные поражения на поле боя, редко удерживаются у власти надолго. Так было, например, с пакистанским лидером Яхья Ханом в начале 1970-х годов и главой аргентинской хунты Леопольдо Гальтиери десять лет спустя — они были вынуждены уйти в отставку после унизительных военных поражений. Поэтому многие утверждают, что спецоперация Путина, вероятно, приведет к его падению.

Но эта оценка может быть очень преждевременной. Хотя причины сомневаться в "долговечности" путинской власти взаправду существуют, история свидетельствует о том, что его шансы на выживание значительно выше, чем принято считать. И на самом деле, в последние десятилетия даже руководители, потерпевшие впечатляющие военные неудачи, часто не отстранялись от власти в результате народного восстания или переворота внутри элиты.

Во многих автократических странах сокрушительные военные потери часто мало влияли на сохранение лидерами своей власти. В Египте, например, автократ Гамаль Абдель Насер потерпел унизительное поражение в войне 1967 года с Израилем. Тем не менее он остался на властном Олимпе и все еще пребывал на своем посту, когда три года спустя умер от сердечного приступа. Иракский диктатор Саддам Хусейн пережил не только катастрофическую восьмилетнюю войну, которую начал против Ирана в 1980 году, но и разрушительную войну в Персидском заливе 1991 года, в ходе которой его силы вторжения были вытеснены из Кувейта ВС США и их союзников всего за 100 часов.

Во время поражения Хусейна нередко можно было услышать предсказания, подобные прогнозам, сделанным в New York Times одним ветераном дипломатической службы США и специалистом по Ближнему Востоку, который утверждал, что Саддам "потерпел поражение, был унижен и скоро умрет от рук своего народа, если только какая-нибудь страна неожиданно не предоставит ему убежище". Однако иракский деспот оставался у власти еще 12 лет, пока не был насильственно свергнут во время вторжения под предводительством США в 2003 году. Нечто подобное произошло с Омаром аль-Баширом в Судане, который продержался на своем посту 14 лет после неудачи, постигшей его в 2005 году в войне против Народно-освободительной армии Судана, в результате которой Южный Судан получил независимость.

Даже в демократиях, в которых можно ожидать, что лидеры-неудачники будут наказаны за свои военные провалы во время выборов, политикам часто сходит с рук досадные поражения. Возьмем Соединенные Штаты. В 1982 году Рональд Рейган направил войска для помощи в сдерживании гражданской войны в Ливане, торжественно заявив, что "в эпоху ядерной угрозы и экономической взаимозависимости такие конфликты представляют угрозу для всех людей мира, а не только для Ближнего Востока". Но уже в следующем году, после того, как террористы взорвали казармы морской пехоты США в Бейруте и погиб 241 американский военнослужащий, Рейган вывел свои войска из Ливана. Тем не менее в 1984 году избиратели с большим перевесом переизбрали его после кампании, в которой почти не упоминалось упомянутое выше фиаско. Нечто подобное произошло и с президентом Биллом Клинтоном спустя десятилетие после того, как американские силы потерпели сокрушительное поражение в Сомали, где погибли десятки американских солдат. Последовавший уход армии США из этой страны мало повлиял на политическую судьбу Клинтона.

Гораздо большим бедствием был Вьетнам, война, в которой погибли десятки тысяч американцев и которая привела в 1975 году к решающей победе международного коммунизма, главного врага Соединенных Штатов на протяжении десятилетий. Однако в ходе президентской кампании следующего года об этом оглушительном поражении было упомянуто лишь тогда, когда президент Джеральд Форд упомянул об этом как о доводе в свою пользу. По его словам, когда он вступил в должность, страна "все еще была глубоко вовлечена в проблемы Вьетнама", но теперь в ней "был мир". В конце концов Форд проиграл выборы, но их исход во многом определил не Вьетнам, а многие другие факторы, такие как инфляция, Уотергейт и президентское помилование Ричарда Никсона. Находившиеся тогда в оппозиции демократы тоже никогда не считали выгодным поднимать этот вопрос, а результаты выборов имели мало или вообще никакого отношения к тому факту, что крупнейший внешнеполитический провал в американской истории произошел на глазах у действующего президента.

Совсем недавно фиаско в Афганистане также было воспринято в Америке достаточно спокойно и мало повлияло на выборы президента Джо Байдена. Хотя его рейтинги одобрения были низкими, имеется мало доказательств того, что это резкое падение популярности в значительной степени было связано с катастрофическим поражением поддерживаемого США правительства в Кабуле. На самом деле неудавшаяся война почти не упоминалась на промежуточных выборах в стране и год спустя. А если и упоминалась, то претензии к администрации Байдена касались не самого решения о выводе войск из Афганистана, а того, как неумело был организован унизительный уход из страны.

Однако для того, чтобы понять, какое отношение эти примеры могут иметь к украинскому конфликту, не нужно заглядывать дальше собственной истории России. Возвращаясь к началу двадцатого века, можно отметить, что царь Николай II спокойно пережил ужасный разгром в русско-японской войне 1904–1905 годов. И диктатору Иосифу Сталину не пришлось особенно страдать из-за его неудачной войны против Финляндии в 1939–1940 годах. Что же касается Путина, то для его судьбы особенно актуальными кажутся два эпизода из недавней истории.

Первый касается советского участия в афганском конфликте, начавшемся в 1979 году. Он был начат, судя по всему, чтобы продвинуть "доктрину Брежнева", главный принцип советской идеологии: если страна стала коммунистической, нельзя допустить ее возврата в прежнее состояние. В то время безнадежно бессильное коммунистическое правительство в Афганистане, пришедшее к власти за год до этого, терпело крах. Получив заверения со стороны вооруженных сил, что они могут решить проблему в считаные дни, Советский Союз ввел их в Афганистан и вскоре оказался втянутым в затяжную и дорогостоящую гражданскую войну. В то время Михаил Горбачев был еще относительно маловлиятельным членом высшего руководства КПСС, которое и одобрило это решение, но позже, став лидером страны, он начал считать ту войну "кровоточащей раной" и в 1988 году приказал вывести из Афганистана войска.

Хотя это, возможно, и способствовало распаду Советского Союза, решение уйти и признать поражение было широко принято в стране и сыграло незначительную роль (если вообще сыграло хоть какую-то) в потере Горбачевым своего поста три года спустя.

Наиболее уместной параллелью со спецоперацией Путина на Украине может считаться чеченская война 1994–1996 годов. Обеспокоенный сепаратистским движением в Чечне, которое могло быть скопировано другими субъектами Российской Федерации, российский президент Борис Ельцин ввел туда войска под заверения своей армии, что она может быстро восстановить контроль над регионом. Вместо этого российские войска понесли в Чечне многотысячные потери <...>. Когда чеченская война превратилась в катастрофу, Ельцин спешно подготовил соглашение о выводе российских войск, согласно которому Чечня, возможно, в конечном итоге смогла бы формально отделиться. Эти печальные события произошли во время предвыборной кампании Ельцина в 1996 году, но он все же был переизбран.

Конечно, не всем мировым лидерам удалось избежать последствий дорогостоящих ошибок. В последние десятилетия было несколько политиков — автократов и не автократов, которые привели свои страны к международному краху, а затем были свергнуты. Наряду с авторитарными строями, такими как режим Яхьи Хана и правительство Леопольдо Галтиери, стояли и другие: в 2003 году был отстранен от должности премьер-министр Великобритании Тони Блэр за соучастие в войне в Ираке. Были случаи, когда даже высшая власть в США страдала от последствий военных провалов. Неудачная попытка президента Джимми Картера спасти американских заложников в Иране в 1980 году, несомненно, способствовала его поражению на выборах. И хотя следующие параллели не столь очевидны, но уместно вспомнить, что президенты Гарри Трумэн во время войны в Корее и Линдон Джонсон во время Вьетнама — оба — решили не баллотироваться на второй срок в основном из-за общественного недовольства их действиями. Если бы им не пришлось выходить на выборы, они, вероятно, просто остались бы на своих постах. И Джордж Буш-младший, вероятно, добился бы более высоких результатов в своем — пусть и успешном — переизбрании в 2004 году, если бы война в Ираке тогда не продолжилась.

Но в целом история дает множество примеров политиков, особенно в автократиях, способных пережить военные поражения. Эта стойкость может быть отчасти результатом того факта, что автократы, которые ввязываются в рискованные зарубежные предприятия, склонны делать это — как сделал и Путин — тогда, когда они уже надежно закрепились во власти и могут полностью сорвать любые усилия по их смещению, если операции пойдут не так. Они, как правило, располагают прочным и эффективным аппаратом безопасности, состоящим из людей, чья судьба зависит от них. И шансы подобных лидеров на выживание, скорее всего, будут еще выше, если у них за кулисами или в окопах не окажется сильной и жизнеспособной альтернативы. Кроме того, неудавшиеся военные авантюры достаточно легко забываются, когда они происходят где-то за границей и не затрагивают напрямую массу людей в осуществляющих их странах.

Таким образом, опыт подсказывает, что существует большая вероятность того, что Путин останется на своем посту в течение периода урегулирования конфликта на Украине и после этого. Это также предполагает, что он сможет подавить в себе любое искушение к катастрофической эскалации военных действий. Для Соединенных Штатов и их партнеров это имеет существенные последствия.

Во-первых, совсем не ясно, нужны ли Путину какие-то "спасительные" уступки, чтобы он отошел от Украины. На самом деле, если ему нужны объяснения — или важные аргументы, — он может просто удвоить те причины СВО, которые выдвигал еще в самом начале — и которые, как это ни странно, были в целом приняты в России с пониманием. Сравнивая ситуацию на Украине с той, которая привела к вторжению Германии в СССР в 1941 году, он утверждал, что спецоперация направлена на то, чтобы помешать НАТО установить военное присутствие на Украине, откуда она в конечном итоге нападет на Россию. Это <...> можно превратить в призыв к победе, который будет с готовностью воспринят даже уставшим от конфликта и настороженным российским обществом, в том числе и элитой.

Во-вторых, если это может привести к уходу России с Украины, то НАТО может попытаться поддержать Путина <...>, сделав несколько практически бесплатных жестов. Альянс может включить официальное обязательство о ненападении на Россию и объявление моратория на членство Украины в НАТО примерно на 25 лет. Ведь все равно, из-за повсеместной коррупции и других крупных "дефектов" Киева ему, вероятно, потребуется никак не меньше времени, чтобы хоть как-то соответствовать критериям членства в альянсе. Кроме того, Запад может предложить России осуществление широкого урегулирования в регионе в целях создания безопасной, формально нейтральной Украины, следуя механизму, использованному в 1950-х годах для Австрии.

Но если вместо этого он продолжит основывать свои расчеты только на ожидании того, что на кону стоит власть Путина, если он будет бояться пойти хоть на какие-то уступки стремящемуся избежать поражения Кремлю — чтобы как минимум предотвратить радикальную эскалацию военного конфликта <...> — это может в конечном итоге подорвать саму цель, которую Запад и преследует, — добиться быстрого и успешного окончания конфликта.