Forbes: потолок цен на нефть провалится из-за слишком сложного механизма

Последние несколько месяцев Соединенные Штаты убеждали другие развитые демократии поддержать их план по введению потолка цен на российскую нефть, чтобы лишить Путина доходов, которые он тратит на свою специальную военную операцию на Украине. С момента начала конфликта цены на энергоносители резко выросли, в результате чего доходы Москвы от продажи нефти и газа увеличились почти на 50%. К радости Путина, попытки Вашингтона согласовать с союзниками ту цену, по которой Россия сможет продавать свои энергоресурсы, оказываются не слишком успешными.

По вполне понятным причинам союзники Соединенных Штатов с осторожностью относятся к замысловатому плану Вашингтона, поскольку сейчас ситуация на рынке намного сложнее, чем полагают американцы. Кроме того, они сомневаются, что этот план позволит достичь заявленной цели, то есть положить конец действиям Путина на Украине. Помимо этого, они не уверены, что введение ценового потолка не приведет к обратным результатам и не обернется для развитых демократий более существенным уроном, нежели для России.

А между тем увеличившиеся потоки прибыли от продажи нефти и газа все равно будут течь в Москву, а конфликт на Украине будет продолжаться.

К сожалению, в этом нет ничего удивительного.

На самом деле у меня вызывает недоумение то, почему Вашингтон не предлагает использовать более эффективные политические инструменты, уже имеющиеся в распоряжении Запада, которые могли бы существенно ограничить доходы России от экспорта нефти и газа и таким образом значительно сократить военный бюджет Путина.

Трудно понять, почему Вашингтон не сосредоточился на внедрении альтернативных схем, в том числе основанных на рыночных принципах, прозрачных и более экономически понятных механизмов, которые можно позаимствовать из арсенала международной торговой политики.

Предложенный Вашингтоном проект потолка цен на российскую нефть слишком запутан и пропитан противоречиями. Наиболее заметным из них является то, что в рамках этого плана потолок цен (то есть само ограничение) устанавливается посредством "механизмов командования и управления", то есть с помощью нерыночных мер.

Эту предельную цену определяют вовсе не спрос и предложение. Речь скорее идет о навязывании искусственно сконструированной маржи, которая должна быть выше затратРоссии на добычу одного барреля. Но, как известно, точно рассчитать эти затраты крайне трудно.

Как и в случае с любой другой нефте- или газодобывающей страной, расходы на добычу не просто варьируются от нефтяной скважины к другой и сильно различаются в зависимости от региона России. Они еще и меняются со временем. Когда величина этих затрат будет увеличиваться или уменьшаться, предложенную Соединенными Штатами схему необходимо будет корректировать, внося изменения в величину ценового потолка, чтобы схема продолжала работать. Если этого не делать, то разные скважины в разных регионах будут сталкиваться с препятствиями или, наоборот, дополнительными стимулами, что в свою очередь приведет к сбоям в добыче.

Нетрудно себе представить, что введение такого механизма управления ценой и те перекосы, которые она за собой повлечет, создадут еще больше рисков для мирового баланса спроса и предложения нефти и газа, чем есть уже сейчас из-за военный действий на Украине. Это, в свою очередь, будет оказывать не понижающее, а повышающее давление на цены нефти и газа.Велика вероятность, что в результате в казну Путина потечет еще больше прибыли от продажи энергоресурсов.

Кроме того, реализацию плана Вашингтона будет исключительно трудно контролировать независимым образом, что создаст условия для различных лазеек и коррупции. Это коснется не только нефтяных сделок, проводимых в России, но и накладных на транспортировку российской нефти и газа за ее пределы. Это повлияет на то, как будут осуществляться таможенные сборы, как будет рассчитываться стоимость страховки нефтяных танкеров и так далее. Любой, кто работал непосредственно в России и в других подобных ей клептократиях (к примеру, в Китае), хорошо знает, что такие командно-административные меры и условия для коррупции – это именно та парадигма, в которой Путин чувствует себя лучше всего.

На самом деле в Вашингтоне уже возникли опасения в связи с риском поведения, отклоняющегося от нормы, – не только со стороны России и ее иностранных союзников, которые покупают ее нефть (к примеру, Индии), но и даже со стороны участников нефтегазового рынка внутри "Большой семерки". Это заставило Вашингтон рассмотреть возможность введения ряда вторичных санкций, которые должны воспрепятствовать подобным попыткам обмануть систему. Сам факт появления мыслей о вторичных санкциях служит доказательством страха Вашингтона перед тем, что выбранная им парадигма наказания Москвы полна дыр.

В более широком смысле план Соединенных Штатов по введению ценового потолка, по-видимому, является отражением того, что его разработчики и сторонники не обладают глубокими практическими знаниями о том, как на самом деле устроен и функционирует мировой нефтегазовый рынок. Это довольно странно, потому что недостатка в экспертах и опытных руководителях из этой отрасли в Соединенных Штатах и в частности в Вашингтоне нет.

Достаточно сказать, что нефтегазовый рынок очень сложный и что он состоит из множества географически рассредоточенных участников с самыми разными интересами, многие из которых весьма запутаны. С точки зрения многих, это контрастирует с тем фактом, что нефть и природный газ – относительно однородные товары, которыми страны торгуют между собой на ежедневной основе.

В принципе, такая однородность может благоприятствовать различного рода махинациям с регулятивными ограничениями, подобными тем, которые Запад готовится наложить на нефть и газ из России. В конце концов на нефти и газе никто не ставит клейма производителя. Их крайне сложно различить по цвету, запаху и маркировке. Однако система отслеживания танкерных перевозок становится все более совершенной и надежной – разумеется, если никто намеренно не начинает жульничать с маркировкой и пользоваться другими путями обхода и коррупционными схемами.

Тем не менее, успех и эффективность плана Вашингтона по введению ценового потолка (как и любой другой меры в области экономики) в конечном счете зависит от того, насколько заинтересованные стороны (Соединенные Штаты и другие развитые демократии, включая их граждан, компании, рабочих и потребителей) понимаютцели и принцип работы этого ценового ограничения. К сожалению, в данном случае Вашингтон продемонстрировал абсолютную неспособность разъяснить эти моменты.

Вероятно, самым ярким проявлением стало то, что стремление Вашингтона добиться введения ценового потолка основано на надежде достичь одновременно множества целей, которые по большей части несовместимы друг с другом. И эти цели вступают в конфликт с мощными рыночными силами.

Если вкратце, Соединенные Штаты стремятся ограничить цены на нефть на уровне, который ниже нынешних высоких рыночных ставок, закрепившихся вследствие конфликта Украине, чтобы немного смягчить спад в глобальном экономическом росте, спровоцированный этими самыми высокими ставками. В то же время США стремятся установить такой потолок цен на нефть, который был бы чуть выше затрат России на добычу нефти, чтобы не вытеснять российскую нефть с мирового рынка, поскольку в противном случае рост мирового ВВП еще больше замедлится. Этот запутанный клубок целей, представляющий собой попытку "и рыбку съесть, и в пруд не лезть", является одной из основных причин, по которой союзники не хотят подписываться под планом Вашингтона.

Опытные разработчики и исполнители государственной политики хорошо знают золотое правило успеха: если проект инициативы слишком сложен и запутан, если его обоснование невозможно выразить в понятной форме, чтобы связь между причиной и следствием стала совершенно очевидной, и если его механизмам не хватает прозрачности, инициатива обречена на провал.

То есть вряд ли можно считать хорошим знаком то, что в ходе своей кампании по привлечению союзников Вашингтон вынужден снова и снова переформулировать свой план, неизбежно добавляя в него различные технические нюансы, чтобы заручиться поддержкой союзников. Хотя в основе плана ценового потолка лежат вполне благие намерения, он не учитывает политические уроки предыдущих десятилетий – на рынке нефти и других товаров: слишком сложные и запутанные схемы всегда проваливаются. Зачем же удивляться, что Соединенные Штаты сталкиваются с трудностями в попытке заручиться поддержкой союзников?

Печальная ирония, заложенная в план Соединенных Штатов по ограничению цен на нефть, заключается в том, что он резко контрастирует с той лидерской ролью, которую Вашингтон сыграл в феврале, когда после начала боевых действий на Украине он ввел хорошо продуманный комплекс финансовых санкций, поддержанных другими развитыми демократиями, в отношении банковской системы России, связанных с ней учреждений и соратников Путина. Это переросло в настоящую санкционную стратегию, уровень координации и эффективность которой не имеют аналогов за последние полвека. (В некотором смысле аналогом этой стратегии стали те ограничения, которые действовали в отношении Южной Африки в связи с режимом апартеида в период с 50-х по 90-е годы.)

Существуют ли альтернативные санкционные стратегии в отношении российского нефтегазового сектора, которые Вашингтон должен был рассмотреть вместо плана о введении ценового потолка? Да. Их две.

Одна из них – это стратегия, в рамках которой Соединенные Штаты и их союзники могли бы ввести единый тариф на импорт российских нефти и газа. При условии единства подхода и координации такой режим сделал бы российскую нефть более дорогой на мировых рынках, что ограничило бы доходы Путина.

Разумеется, это также привело бы к повышению цен для потребителей в странах, которые этот тариф введут. Но разница между этой стратегией и введением ценового потолка заключается в том, что дополнительная прибыль от уплаты тарифа будет поступать в казну стран-потребителей нефти. Может ли такое повышение цены повлечь за собой рост расходов на энергию в странах, которые введут тариф, и в результате затормозить экономический рост? Вероятно, да. Однако этого не случится, если правительства этих стран направят эти доходы на стимулирование внутреннего потребления и продуктивные инвестиции – например, на создание новых рабочих мест, на развитие транспортной сети и другие подобные проекты.

Вторая возможная стратегия заключается в том, что Соединенные Штаты могли бы объединиться с другими крупными производителями нефти – Канадой, Саудовской Аравией, Ираком, ОАЭ, Бразилией и Кувейтом, – чтобы нарастить добычу и наводнить мировой рынок нефтью, чтобы цены на нефть опустились, а Россия больше не могла зарабатывать на ее продаже. Такая "хищническая ценовая политика" могла бы стать беспроигрышным вариантом, в рамках которого нефть послужила бы инструментом для ослабления основ российской экономики.

Казалось бы, о чем тут думать? Нужно как можно скорее приняться за реализацию второго варианта. Но это только в теории. Почему?

Начнем с того, что саудовцы недавно двинулись в прямо противоположном направлении, ограничив добычу. Неясно, смогут ли Соединенные Штаты убедить кого-то из крупных производителей нефти, кроме канадцев, поддержать такую стратегию. Многие из этих стран поддерживают с Россией гораздо менее враждебные и даже дружеские отношения.

Если Вашингтону, Лондону, Брюсселю и Оттаве удастся убедить Эр-Рияд увеличить добычу, это, несомненно, приведет к снижению цен на нефть. Однако крайне маловероятно, – учитывая общий размер мирового нефтяного рынка и дополнительный объем сырья, который Саудовская Аравия (в настоящее время) может добывать, – что цены упадут достаточно резко (и затем останутся на том же уровне), чтобы нанести значительный ущерб доходам России.

Чтобы этого добиться, необходимо будет договориться о скоординированном распечатывании нефтяных резервов нефтедобывающих стран, – таких как Стратегический нефтяной резерв США. И это скоординированное распечатывание должно быть как масштабным(относительно тех объемов сырья, которые сейчас имеются на рынке), так и достаточно продолжительным.

Цель состоит не только в том, чтобы значительно увеличить предложение относительно спроса, но и в том, чтобы отправить всему рынку нефти убедительный сигнал, что баланс спроса и предложения структурно изменился. Если не будет выполнено одно из этих требований, тогда заинтересованным сторонам вряд ли удастся оказать желаемое воздействие. Безусловно, наиболее неблагоприятным результатом станет тот, при котором увеличение предложения не приведет к снижению цен. На самом деле, если эта стратегия действительно возымеет обратный эффект, это вполне может привести к подорожанию нефти, поскольку покупатели и продавцы потеряют уверенность в стабильности и целостности рынка.

К сожалению, основной проблемой, препятствующей эффективности "хищнического ценообразования", остается следующее: хотя в принципе наводнение мировых рынков сырьем с целью снижения цен может стать наиболее действенным подходом в условиях необходимости наказать Россию, в реальности нынешние мировые резервы нефти вряд ли окажутся достаточно большими, чтобы эта схема сработала.

Что не менее важно, даже если скоординированное распечатывание резервов будет проведено умело и действительно повлечет за собой существенное снижение цен – таким образом негативно сказавшись на доходах России, – оно может также создать новые риски внутри стран-потребителей нефти.

Во-первых, увеличатся риски для национальной безопасности – если только в дальнейшем наши резервы не будут пополняться быстро и относительно дешевой нефтью.

Во-вторых, возрастут и экологические риски, поскольку более дешевая нефть будет стимулировать потребление и, следовательно, выбросы парниковых газов, подрывая прогресс, который уже был достигнут в области устойчивого развития.

Снизить эти риски можно, если приплюсовать надбавки к нашим розничным ценам на ископаемые виды топлива, чтобы ограничить их избыточное потребление. Ранее я уже писал, что Соединенным Штатам следует выбрать именно такой курс. К сожалению, этого не произошло. Подобно схеме получения доходов от тарифов на импорт, прибыль от этих надбавок поступала бы прямиком в национальную казну. С помощью этих средств можно было бы финансировать, например, инвестиции в альтернативную энергетику и новую транспортную инфраструктуру, а Россия, между тем, была бы вынуждена мириться с резким снижением доходов от продажи нефти.

***

Как это часто бывает, крайне трудно найти такие экономические схемы, которые могли бы стать идеальным решением всех проблем. Необходимо проводить тщательный анализ всех преимуществ и недостатков различных небезупречных альтернатив. Тот факт, что в предложенном Вашингтоном плане введения ценового потолка для российской нефти не хватает простоты, прозрачности и механизмов защиты от коррупции, указывает на его сомнительную эффективность и необходимость разработать альтернативный курс.