NYT: российская спецоперация на Украине дала Индии возможность стать мировым лидером

Министр иностранных дел Индии Субраманьям Джайшанкар, сидящий в своем кабинете в куполообразном правительственном здании из красного песчаника, построенном британской колониальной империей менее чем за два десятилетия до того, как Дели сбросил ее правление, не нуждается в напоминании о том, как приливы истории сметают устаревшие системы, возвещая приход новых.

Таков, по его мнению, и сегодняшний "поворотный момент". "Мировой порядок, который все еще очень, очень западный", как он выразился в интервью, спешит исчезнуть под влиянием исторических событий на Украине, чтобы быть замененным миром "мультиблоков", где страны будут выбирать "свою собственную политику, предпочтения и интересы".

Несомненно, именно это Индия и делала с тех пор, как 24 февраля началась российская военная спецоперация на Украине. Она не поддалась неприкрытому давлению Америки и Европы в Организации Объединенных Наций, заставлявших ее осудить действия Москвы, превратила Россию в своего крупнейшего поставщика нефти и гордо отвергла не устроившее ее лицемерие Запада. При этом тон Дели, далекий от извинительного, был абсолютно спокойным, а его национальные интересы — совершенно открытыми.

"Конечно, я хотел бы видеть мир, основанный на правилах, — сказал господин Джайшанкар. — Но когда кто-то начинает давить на вас во имя этого пресловутого основанного на правилах порядка, требуя, чтобы мы сдались и пошли на компромиссы в отношении наших фундаментальных интересов, то на данном этапе для нас важно оспорить это и, если необходимо, прямо и громко заявить об этом".

Другими словами, Индия, в которой живут почти 1,4 миллиарда человек и которая скоро обгонит Китай как самую густонаселенную страну в мире, нуждается в дешевой российской нефти, чтобы поддерживать 7%-ый ежегодный рост и вызволять миллионы людей из бедности. И эта национальная потребность не подлежит обсуждению. Дели поглощает все необходимое ему черное золото из Москвы, даже умудряясь отправлять излишки на экспорт. Для господина Джайшанкара настало время думать, что "проблемы Европы — это проблемы мира, но проблемы мира — это не проблемы Европы", как он выразился в июне.

Конфликт на Украине, вызвавший морализаторское возмущение на Западе, в других частях планеты привел к совершенно другому гневу, сосредоточенному на асимметричном и устаревшем глобальном распределении силы. Поскольку западные санкции против Москвы привели к росту цен на энергоносители, продовольствие и удобрения, став причиной острых экономических трудностей в более бедных государствах, в Азии и Африке резко усилилось недовольство Европой и Соединенными Штатами.

Вооруженные действия на европейской земле кажутся здесь далеким делом других людей. А вот экономическая стоимость украинского конфликта стала на Глобальном Юге немедленной и ощутимой.

"С февраля Европа импортировала из России энергоносителей из ископаемого топлива в шесть раз больше, чем Индия, — сказал господин Джайшанкар. — Поэтому, если общество с доходом в 60 тысяч долларов на душу населения считает, что ему необходимо позаботиться о себе, и я принимаю это как законное желание, то этому обществу не следует ожидать, что страна с доходом в 2 тысячи долларов на душу населения смиренно снесет этот удар".

Вот какая она — Индия премьер-министра Нарендры Моди, преследующая свои интересы с новой напористостью, отбрасывающая любое чувство неполноценности и бескомпромиссно отвергающая равнение на Запад. Но все же, какая Индия в реальности выйдет на мировую арену XXI века, и как будет ощущаться ее влияние на планете?

Страна находится на распутье, балансируя между динамичным разнообразием демократии с момента обретения независимости в 1947 году и поворотом к нелиберализму при господине Моди. Его "индийский ренессанс" поставил под угрозу некоторые из основ государственной демократии: равное обращение со всеми гражданами, право на инакомыслие, независимость судов и средств массовой информации.

Демократия и дискуссии в стране по-прежнему активны — индуистская националистическая партия Моди "Бхаратия Джаната" проиграла муниципальные выборы в Дели в этом месяце. Но популярность премьер-министра высока. Для многих Индия слишком обширна и разнообразна, чтобы когда-либо поддаваться какому-то единому националистическому диктату.

В послевоенном общепланетарном порядке Индии не было места за основным мировым столом. Но сейчас, когда военная спецоперация России при президенте Владимире Путине наглядно показала, как будет выглядеть порядок сильных мира сего и порядок имперского соперничества, Дели может склонить чашу весов в разные стороны: в сторону устройства, в котором доминирует демократический плюрализм или того, который направляется автократическими лидерами.

Куда направится форма национализма господина Моди, еще предстоит увидеть. Но он уже придал многим индийцам новое ощущение гордости и укрепил международный статус страны, хотя и ослабил плюралистическую и светскую модель управления.

Первый премьер-министр Индии Джавахарлал Неру, сам олицетворявший смешение Востока и Запада из-за своего образования и воспитания, описал государство как "некий древний палимпсест (в древности так обозначалась рукопись, написанная на пергаменте, уже бывшем в употреблении, — прим. ИноСМИ), на котором слой за слоем были начертаны мысли и мечты", но ни один из этих слоев не был при этом стерт до нанесения на него последующих записей.

Он был убежден, что светская Индия должна приспособиться ко всему многообразию, оставленному неоднократными вторжениями. Не в последнюю очередь это означало примирение с многочисленным мусульманским меньшинством страны, насчитывающим сейчас около 200 миллионов человек.

Однако сегодня Неру обычно подвергается критике со стороны националистической партии Нарендры Моди. В кабинете господина Моди нет мусульман. Нападения индуистской толпы на мусульман были встречены премьер-министром молчанием.

"Ненависть проникла в общество на абсолютно ужасающем уровне", — сказала известная индийская писательница Арундати Рой.

Может быть, это и так, но на данный момент Индия господина Моди, кажется, полна уверенности в себе.

Конфликт на Украине, усугубивший последствия пандемии COVID-19, подпитывал восхождение страны. Вместе они подтолкнули корпорации к тому, чтобы сделать глобальные цепочки поставок менее рискованными, диверсифицировав их в сторону более открытой Индии и отказа от Китая с его жестким государственным контролем. Они усугубили глобальные экономические потрясения, от которых Индия оказалась относительно изолированной благодаря огромному внутреннему рынку.

Эти факторы способствовали оптимистичным прогнозам о том, что к 2030 году Индия, занимающая сейчас пятое место, станет третьей по величине экономикой мира, уступая только Америке и Китаю.

Во время недавнего визита в Индию министр финансов США Джанет Йеллен заявила, что Соединенные Штаты хотят "диверсифицироваться, отказавшись от стран, которые представляют геополитические риски и риски безопасности для наших цепочек поставок", выделив Индию в списке "надежных торговых партнеров".

Тем не менее Дели не настроен разрывать связи с путинской Москвой, которая поддерживала страну оружием в течение десятилетий неприсоединения, в то время как Вашингтон оказывал помощь заклятому врагу Индии, Пакистану. Даже в государстве, резко расколотом из-за политики господина Моди, такой подход к России получил почти всеобщую поддержку.

"На протяжении многих лет Соединенные Штаты стояли не на нашей стороне, а вот Москва нам всячески помогала", — сказал Амитабх Кант, ответственный за начавшееся в этом месяце председательство Индии в "Большой двадцатке". По его словам, соперников у Нью-Дели хватает. "Так что даже не пробуйте, помимо Китая и Пакистана, натравить против себя еще и Россию!"

Индия господина Моди, конечно же, не будет делать этого в формирующемся сейчас мире, который господин Джайшанкар характеризует как "более фрагментированный, более напряженный, более близкий к опасной грани и более подверженный стрессу" в условиях, когда конфликт на Украине разгорается дальше.

"Как это ни парадоксально, военный конфликт на Украине уменьшил доверие к западным державам и сосредоточил внимание людей на том, как подстраховаться от нарастающих угроз, — сказал Пратап Бхану Мехта, видный индийский политолог. — Индия считает, что Соединенные Штаты поняли ее посыл: да, США будут расстроены всем этим, но они не могут ничего с этим поделать".

Это оказалось правильным расчетом. "Эпоха значительного роста глобального авторитета Дели только началась", — сказала Прити Даура, родившийся в Индии директор по глобальному маркетингу Наньянского технологического университета в Сингапуре.

Прибыв в Варанаси, самый священный город индуизма, в 1896 году, Марк Твен отметил "ошеломляющее и прекрасное сплетение каменных изваяний, храмов, лестниц, богатых и величественных дворцов", возвышающихся на утесе над Гангом, рекой жизни.

72-летний Моди, который выбрал этот город в качестве своего политического округа в 2014 году, когда он начал избирательную кампанию, чтобы возглавить Индию, заявив, что его "позвала мать-река Ганга", и выкопав розоватую ямку в песчанике, на котором стоит это священное нагромождение религий.

Проект, известный как "коридор" и открытый год назад, соединяет храм Каши Вишванатх, посвященный индуистскому богу Шиве, с набережной в четырехстах метрах от него.

Широкая и чуть ли не устрашающе чистая и величественная пешеходная улица с музеями и другими туристическими объектами связывает самый почитаемый храм города с рекой, где индусы смывают свои грехи. Это сама квинтэссенция Моди.

Пройдя через лабиринт из более чем 300 домов, которые были разрушены, чтобы освободить место для него, этот "коридор" переплетает политическую жизнь премьер-министра с глубочайшими индуистскими традициями. В то же время он провозглашает готовность Моди придать Индии ускорение с помощью смелых инициатив, которые порвут с хаосом и распадом. Господин Моди, индуистский националист и технологический энтузиаст, является по своей природе разрушителем.

Этот человек скромного происхождения из западного штата Гуджарат, родившийся в семье с низким статусом в кастовой системе и социальной иерархии Индии, сделал себя сам и стал олицетворением амбициозности великой страны.

Благодаря тому, что историк Шринатх Рагхаван назвал "неподкупной аурой и гением организации публичных мероприятий", Моди, похоже, вселил в Индию уверенность в том, что она проложит тот единственный путь, необходимость которого стала особенно очевидной за 10 месяцев, прошедших с тех пор, как Россия начала военную спецоперацию на Украине.

"Социальная мобильность Моди в некотором смысле является великой надеждой сегодняшней Индии", — сказал господин Рагхаван.

Это вдохновленная Моди надежда, столь же воодушевляющая низшие касты индуистского общества, как и беспокоящая браминов, долгое время правивших Индией, может дорого обойтись народу.

Вишвамбхар Натх Мишра, индуистский религиозный лидер в Варанаси и профессор инженерного дела, сказал, что "коридор" был "грубой ошибкой", в результате которой были разрушены 142 старые святыни, что служит примером "бульдозерного стиля", который предпочитает господин Моди.

"Мы всегда были в Варанаси уникальной семьей — мусульманами, христианами и индуистами, которые садятся и решают вопросы, но Моди предпочитает создавать напряженность, чтобы только быть избранным к власти, — считает господин Мишра. — Если он попытается создать из страны чисто индуистскую нацию, это будет очень рискованно".

Каждое утро господин Мишра совершает омовения в Ганге. Он возглавляет фонд, следящий за рекой. Он показал мне график, показывающий, что уровень фекальных масс в воде по-прежнему опасно высок. Так почему он это делает? Господин Мишра улыбнулся. "Ганг — это среда нашей жизни".

Как-то вечером я наблюдал с маленькой лодки индуистскую молитвенную церемонию на берегу реки. Собралось, наверное, тысячи две человек. Мерцали свечи. Высоко в небо лились песнопения. Вдоль большого серповидного изгиба реки клубился дым от костров, которые горят день и ночь. Для индуса смерть и кремация в Варанаси означает уверенность в перерождении и освобождении.

За местом проведения церемонии вспыхивал большой электронный экран, отвлекающий людей от священного события. На нем через регулярные промежутки времени появлялось бородатое лицо господина Моди, рекламирующего индийское председательство в "Группе двадцати", организации, которая называет себя "главным форумом международного экономического сотрудничества".

Господин Моди, как предполагает это тщательно продуманное сплетение духовного и политического, хочет превратить председательство Индии в G20 в 2023 году в основную платформу для своей заявки на переизбрание на третий срок в 2024 году.

"Большая ответственность, большие амбиции", — гласил один из лозунгов на экране. Встречи, связанные с G20, запланированы в каждом штате Индии на следующий год, в том числе в Варанаси, на август.

Индия, будучи страной-председательницей, хочет, чтобы мир как "одна семья" и необходимость "устойчивого роста" стали главными темами форума. Она хочет подтолкнуть трансформацию развивающихся стран посредством того, что организатор мероприятий G20 Кант назвал "технологическим скачком". Дели с его почти универсальными связями со всем миром считает себя в этом примером.

Около 1,3 миллиарда индийцев сегодня уже стали объектами широчайшей кампании цифровизации. Доступ ко всем банковским операциям в Интернете через цифровые счета стал обычным явлением за восемь лет правления господина Моди. А ведь когда-то это было прерогативой лишь верхней прослойки среднего класса. Сейчас в цифровизацию вовлечены и более бедные индийцы.

"Никто не хочет нынешнего мирового порядка, — сказал Амитабх Кант. — Ведь в мире все еще есть два миллиарда человек, у которых нет никакого банковского счета". Дели будет выступать от имени более бедных стран. Но проблема с темой господина Моди "одна семья" заключается в том, что прямо по дороге от храма к берегу Ганга становятся очевидными разногласия в обществе.

Нелегко попасть в комплекс, расположенный в верхней части нового "коридора" господина Моди, где мечеть Гьянвапи с белым куполом XVII века примыкает к храму Каши Вишванатх. Интенсивные проверки безопасности отнимают много времени, потому что это эпицентр разгорающейся индуистско-мусульманской напряженности в Индии.

Повсюду вооруженная охрана. Солдаты стоят рядом с мечетью, окруженной шестиметровым металлическим забором, увенчанным колючей проволокой. Они вышагивают вдоль толп индуистов, которые выстраиваются в очередь в одеждах шафранового цвета возле храма, чтобы поднести молоко, иногда смешанное с медом, простому каменному изваянию, которое является символом Шивы.

Единственные млекопитающие, которые легко переходят из индуистского мира в мусульманский, словно насмехаясь над непреодоленной пока раздробленностью человечества, — это гибкие серые обезьяны, перепрыгивающие через заборы от храма до минарета.

Шквал судебных дел сейчас сосредоточен вокруг мечети. В ходе судебного разбирательства в этом году утверждалось, что на территории мечети было обнаружено древнее изваяние, а это значит, по крайней мере, для сторонников жесткой линии индусов, что им должно быть разрешено молиться там. Массовые мусульманские молитвенные собрания запрещены.

В господствующем индуистском нарративе, против которого Моди никак не выступает, Индия принадлежит в первую очередь индуистскому большинству. Мусульманские захватчики Империи Великих Моголов и других периодов завоеваний занимают второе место. Мечеть должна уступить место храму, если можно доказать, что последний ей предшествовал.

Если Путин решил изобразить Украину как место рождения русского мира, неотделимого от его родины, и воспринял православную церковь как оплот своей власти, то Моди выбрал Варанаси в качестве основного средства утверждения Индии как, по сути, оплота индуистской нации. Правда, индийский лидер сделал это в интересах консолидации власти, а не "завоевания" соседних земель.

Три десятилетия назад снос индусской толпой мечети XVI-го века в северном городе Айодхья, который, по мнению индусов, является местом рождения бога Рама, привел к гибели 2 тысяч человек и способствовал возвышению партии господина Моди.

Сейчас там строят храм. Премьер Моди, руководивший закладкой фундамента в 2020 году, назвал его "современным символом наших традиций".

Столкнувшись с этим, писательница госпожа Рой выразила общее беспокойство. "Вы знаете, сари из Варанаси, сотканное мусульманами, которое носили индусы, было символом всего, что было так тесно переплетено в нашем обществе, а теперь разрывается на части, — сказала она. — Угроза насилия нависла над городом".

Я нашел Сайеда Мохаммеда Ясина, лидера мусульманской общины Варанаси, которая составляет почти треть населения города с населением около 1,2 миллиона человек, в его магазине, торгующем лесом. "Ситуация нехорошая, — поделился 75-летний Ясин. — Мы подали 18 судебных исков, касающихся старой мечети. Индусы хотят разрушить ее косвенно, начав там собственные религиозные поклонения". По его словам, мусульмане все чаще ощущают себя в Индии гражданами второго сорта.

"Каждый день мы сталкиваемся со всевозможными нападениями, и наша этническая и религиозная идентичность принижается, — сказал он. — Подрывается светский характер Индии. В нашей Конституции он еще существует, но на практике сильно подавляется, а правительство молчит".

Такие явления приняли несколько форм при господине Моди. Шаши Тхарур, ведущий член оппозиционной партии Индийский национальный Конгресс, правившей страной большую часть времени с момента обретения ею независимости, полагает, что в Индии возобладал "институционализированный фанатизм".

Линчевания и сносы мусульманских домов, тюремное заключение мусульман и других журналистов, критикующих господина Моди, и выхолащивание независимости судов усилили опасения по поводу того, что историк Рагхаван назвал "настоящим дискриминационным режимом с риском радикализации".

Когда я разговаривал с господином Ясином, я заметил человека с автоматической винтовкой, сидевшего в нескольких метрах слева от него. Это явно был индус с тилакой посреди лба, который проявлял некоторый интерес к разговору.

Кто, спросил я, этот человек с винтовкой?

"Он мой охранник, назначенный пару месяцев назад районной администрацией для моей защиты, учитывая напряженность вокруг мечети", — ответил Ясин.

Охранником был полицейский по имени Анураг Мишра. Я спросил его, как он относится к своей работе. "Я стою здесь, чтобы защитить ближнего, — сказал он. — Моя религия не имеет большого значения. И его тоже. Мое начальство приказало мне выполнить эту работу".

Господин Ясин сказал, что он счастлив, что его защищает индус, даже если "я верю в Бога, а не в охрану".

Тот факт, что один гражданин Индии защищает другого — индуистский полицейский с винтовкой, оберегающий лидера мусульманской общины от возможного нападения индусов, — обнадеживает, поскольку все же предполагает, что светская, демократическая, плюралистическая Индия не пойдет на спад. Но одновременно он и настораживает тем, что такое вообще становится необходимым.

На ноябрьском саммите G20 на Бали, Индонезия, индийская дипломатия сыграла важную роль в поиске компромисса после того, как несколько западных стран потребовали жесткой критики Москвы по поводу Украины или даже ее изгнания с форума. Фраза "Сегодняшняя эпоха не должна быть войной" в заявлении лидеров и отсылка на "дипломатию и диалог" были репризой слов господина Моди, сказанных им президенту Путину еще в сентябре.

Может ли Индия с ее связями с Россией выступить посредником в прекращении огня на Украине или даже в мирном урегулировании? Господин Джайшанкар, министр иностранных дел, был настроен скептически. "Участвующие стороны должны достичь определенного понимания ситуации и определенного уровня мышления", — сказал он. А когда закончится это конфликт? "Я бы даже не рискнул высказать здесь свое мнение", — подытожил глава ведомства.

Тем не менее Дели хочет быть связующим звеном в мире, разделенном пандемией и военным конфликтом на Украине.

Джайшанкар считает, что взаимосвязанность современного мира перевешивает силу его фрагментации и делает бессмысленными разговоры о возобновлении холодной войны. Если период некоторого беспорядка и кажется неизбежным по мере ослабления западного могущества, он, скорее всего, будет сдерживаться экономической взаимозависимостью, полагает он.

С усилением неравенства, ухудшением продовольственной и энергетической безопасности и ускорением изменения климата все больше стран задаются вопросом, какие ответы может дать на это нынешний порядок, возникший после далекого 1945 года, в котором доминирует Запад. Индия, кажется, верит, что может быть посредником, сглаживающим разногласия между Востоком и Западом, Севером и Югом.

"Я бы сказал, что в целом в нашей истории у Индии были гораздо более мирные и продуктивные отношения с миром, чем, например, у Европы, — сказал Джайшанкар. Европа всегда была очень экспансионистской, поэтому у нас был период империализма и колониализма. Но в Индии, несмотря на то, что в течение двух столетий она находилась под колониальным господством, нет предубеждений по отношению к миру, нет гнева. Это очень открытое общество".

Страна расположена между двумя враждебными державами, Пакистаном и Китаем.

В декабре произошла еще одна стычка на спорной китайско-индийской границе протяженностью 2,5 тысячи километров. Обошлось без смертей, в отличие от инцидента в 2020 году, когда погибли по меньшей мере 20 индийских и четыре китайских солдата. Но напряженность остается высокой. "Отношения очень натянутые", — сказал господин Джайшанкар.

Эскалация на границе возможна в любой момент, но вряд ли здесь Дели может рассчитывать на Москву, учитывая ее растущую экономическую и военную зависимость от Пекина. Это делает стратегические отношения Индии с Западом критически важными.

Однако в свете конфликта на Украине каждая сторона привыкает к тому факту, что другая будет выбирать свои принципы.

"Украина определенно не рассматривается здесь как нечто, что может предложить свои четкие моральные критерии, — сказала госпожа Рой. — Для нее не имеет значения, когда бомбят коричневых или черных людей на Ближнем Востоке или в Африке, а вот с белыми все должно быть по-другому".

Индия находится в деликатном положении. Перед лицом американской критики страна решила в этом году принять участие в российских военных учениях, где присутствовали подразделения из Китая. В то же время Индия является частью коалиции четырех стран, известной как QUAD, в которую входят Соединенные Штаты, Япония и Австралия и которая выступает за "свободный и открытый Индо-Тихоокеанский регион".

Это индийская многовекторность в действии. Конфликт на Украине только укрепил приверженность Нью-Дели этому курсу. Вашингтон на протяжении многих лет усердно работал над тем, чтобы сделать Азию демократическим противовесом авторитарному Китаю председателя Си Цзиньпина. Но мир, каким он виден из Индии, слишком сложен для таких "черно-белых" подходов.

Если администрация Байдена и была недовольна подходом Индии к Путину после начала его спецоперации на Украине, она все же вынуждена была принять его. Что поделаешь, американская "реалполитик" в условиях быстрого подъема Китая требует, чтобы господин Моди не чувствовал отчуждения со стороны Белого дома.

В конце моего путешествия я отправился в Ченнаи на юго-восточном побережье страны.

Там атмосфера мягче. Экономика на подъеме. Производитель электроники Foxconn быстро расширяет производственные мощности для выпуска устройств Apple, строя общежитие для 60 тысяч рабочих на участке площадью 20 акров недалеко от города.

"Огромная масса индийцев осознает тот факт, что нам не нужна идеология Запада, и что мы можем проложить свой собственный путь. И Моди заслуживает похвалы за это", — сказал Венки Найк, отставной бизнесмен на пенсии.

Я пошел на концерт, где музыкант пел навязчивые песни и говорил об "обновлении своего просвещенного состояния каждый день". Там я столкнулся с Мукундом Падманабханом, бывшим редактором газеты The Hindu, а ныне профессором социологии в только что основанном университете KREA к северу от Ченнаи.

"Я не верю, что Моди сможет превратить индуизм в монолитную националистическую силу", — сказал он. — У нас есть тысячи богов, и вам не нужно верить ни в одного из них. Для нас не существует единого и уникального пути".

Он указал на смешанную толпу индуистов и мусульман на концерте. "Люди не любят говорить о проектах Ганди и Неру, которые должны были собрать всех вместе и вести нас вперед. Но ведь это произошло, и это часть нашей правды, часть нестираемого индийского палимпсеста".