В книге «Деколониальный обман» философ Пьер-Андре Тагиефф осуждает сектантский подход, который становится угрозой для республиканских ценностей во имя идеологии «деколониализма», чьи теоретики заменили классовую борьбу борьбой полов и рас.
«Атлантико»: Вы выпустили книгу «Деколониальный обман: вымышленная наука и псевдо-антирасизм». Сектантская идеология становится все большей угрозой для научного подхода и республиканских ценностей во имя «деколониализма». Как до этого дошло?
Пьер-Андре Тагиефф: Если очень сильно все упростить, речь идет о последней мутации левацкой идеологии, чьи теоретики заменили классовую борьбу борьбой полов и рас под влиянием американских мужененавистнических неофеминисток и настроенных против белых псевдо-антирасистов. Чтобы сохранить видимость класса, они изобрели слово «интерсекционность», которая в языке активистов заменяет старое «сближение борьбы». У них два главных врага — «гетеро-патриархальная система» и «системный расизм», который якобы проявляется в «белой привилегии».
Идеологи постколониализма и деколониализма утверждают, что колониальный расизм представляет собой нечто вроде наследственной заразной болезни, которая охватывает потомков рабовладельцев и колониалистов, то есть «белых». Эти «белые» живут в обществах, которые называют неорабовладельческими или неоколониальными. Людей других «рас» в них непременно «угнетают». Колониальный расизм представляет собой болезнь, которую можно унаследовать и подхватить при контакте на фоне активного или пассивного потворства со стороны расистской социальной системы. С учетом такого предполагаемого засилья колониального расизма в постколониальных обществах или даже распространения колониального расизма на формирующие новые «меньшинства» группы иммигрантов, существует только одно решение: бесконечное осуждение колониального расизма с буквальным следованием постколониальному жаргону. В целом, такая «антирасистская» риторика невероятно бедна и представляет собой прямое отражение жертвеннических фантазий, которые плодят разные активные меньшинства. На вышеупомянутом жаргоне это обычно называется «политическим антирасизмом». Это инструмент запугивания, чья основная задача — обесценить любую критику постколониализма/деколониализма, называя ее признаком «расизма» или отражением «белой привилегии».
— Какое определение вы бы дали этому псевдо-антирасизму?
— Так называемый «новый антирасизм», который также окрестили «политическим антирасизмом» идеологи деколониализма, представляет собой ничто иное как машину войны против белых и белого общества. Это вариация антирасистского определения расизма, которое было создано революционными афроамериканскими активистами в конце 1960-х годов и известно под следующими названиями: «ведомственный расизм», «структурный расизм», «системный расизм». Речь идет не о концептуализации расизма, а о символическом оружии, которое сводит расизм исключительно к белому расизму, якобы являющему неотъемлемой частью «белого общества» и «белого доминирования». Только такая форма расового доминирования признается и осуждается новыми антирасистами. Вне зависимости от того, хотят ли этого белые и осознают ли это, они якобы непременно являются доминирующими «угнетателями». Все это ведет к отрицанию личной ответственности и мешает определению тех, кто на самом деле виновен в расистском поведении.
«Новый антирасизм» использует расовые категории для определения своих основ и задач. Отсюда следует парадокс такого расистского по своей сути антирасизма: он черпает в агрессивной риторике с оттенком направленного против белых расизма. Поэтому его было бы правильнее называть псевдо антирасизмом или антирасизмом против белых. Но если такой антирасизм направлен против белых, значит, он расистский. Пора уже прекратить ходить вокруг да около и открыто назвать то, что мы считаем недопустимым.
— В чем заключается ложь деколониальной риторики?
— Прежде всего в том, что не существует никакой «постколониальной» или «деколониальной» идеи. Не существует никакого научного подхода, который опирался бы на совокупность неких концепций, понятных моделей и гипотез, формирующих «постколониальную» или «деколониальную» теорию. Здесь нет ведущих «исследований» социалистов: они ничего не исследуют, поскольку утверждают, что уже и так все знают по интересующим их вопросам, в частности по трансатлантической работорговле и европейскому колониализму, которые объясняют существование «системного расизма» (то есть, расизма со стороны белых) в современных западных обществах. При этом никого не удивляют два больших опущения в их представлении истории рабства: речь идет о внутриафриканской и арабской работорговле. Эти недомолвки свидетельствуют об их идеологической ангажированности.
Среди «постколониальных» и «деколониальных» авторов мы видим лишь ультралевых писателей и специалистов, которые занимаются политической и в разной степени радикальной критикой европейской истории и мысли. В этом они используют интеллектуальные инструменты, которые были позаимствованы у ряда европейских постмодернистских и постструктуралистских мыслителей, адептов «деконструкции» философских концепций. Самый известный из них — Жак Деррида. После деконструкции логоцентризма с подачи Хайдеггера и фаллоцентризма под давлением радикальных феминисток теперь деконструкторы устраивают нападки на «лейкоцентризм» (от leukós — белый), то есть «белую привилегию».
Эти авторы не занимаются серьезным исследованием поднимаемых тем и вопросов, а используют их для собственного продвижения (новые должности, присутствие в СМИ и т.д.), в коммерческих (мероприятия, документальные фильмы, выставки и т.д.) и политических целях (давление на партии для включения в их программы борьбы с дискриминацией «меньшинств» и введения системы позитивной дискриминации).
— Задача интеллектуалов в том, чтобы сделать постколониализм и деколониализм целью способной развенчать его критики. Прежде всего, нужно показать, что его идеологи представляют собой продукт псевдонаучной историографии, которая сводится к сведению счетов с национальным прошлым. Настоящие специалисты по колониальному периоду нашли в работах этих скрывающихся под маской историков активистов огромное множество вопиющих неточностей, ошибок, опущений, фальсификаций фактов, подмен понятий (в том числе с нацизмом) и попросту лжи. Далее, следует рассмотреть политическое использование гиперболизированного осуждения колониального наследия, которое становится ключом ко всем дверям. Не все объясняется последствиями колониального расизма, западного империализма и «белого доминирования». Нельзя представлять историю колонизации как историю уничтожения неевропейских народов. Эта лживая и обвиняющая Запад историография подпитывает лозунги тех левых экстремистов и исламистов, которые призывают к разрушению западной цивилизации.
— Какие угрозы создают деколониализм и псевдо-антирасизм для нашего общества и свободного обсуждения идей?
— Мы имеем дело с новым расовым представлением мира, которое унаследовало вокабуляр антирасизма, но исказило его, чтобы приспособить к культурной войне с «белым миром». По мнению этих утопистов, которые стремятся искоренить «системный расизм», покончить с расовой дискриминацией можно лишь путем разрушения созданного «белыми» общества. Тревожная и отдающая геноцидом мечта. Но политкорректная.
Сейчас мы наблюдаем в интеллектуальной и культурной среде подъем подозрительности и нетерпимости, растущее сектантство, невозможность вести уважительный спор с оппонентом, стремление осудить, криминализировать и изолировать несогласных. В обществе наступление деколониализма обостряет раскол, «архипелагизацию» Франции, тихое замещение единой и неделимой республиканской нации коммунитаристским обществом, нежелание разных общин слышать друг друга, подъем насилия между закрытыми и соперничающими друг с другом меньшинствами. Демонизация и изоляция других под ярлыком «расист» становится обычным делом.
Все эти течения доносчиков и параноидальных «борцов за справедливость» объединяет отражающая их мышление общая мишень: белые. Их задачу можно описать в трех словах: запугивание, обвинение, чистка. Все этому нужно любой ценой дать отпор.
— В том числе защищать западное наследие?
— В условиях модной в нынешнее время ненависти к Западу речь не идет о том, чтобы погружаться в самодовольство или пытаться превратить «лейкофобию» в «лейкофилию». Нужно отойти от патологической игры, которая основана на соперничестве «за» и «против». Западные демократии несовершенны и заслуживают критики за свои ошибки. При этом они не несут ответственность за все беды мира и наоборот противодействуют авторитаризму и тоталитаризму. Что касается европейской цивилизации, которая вознесла правду и свободу в статус высших ценностей, нельзя, не кривя душой, называть ее преступной. Европейцы («белые») сумели критически взглянуть на собственные мифы и гарантировали гражданам демократических национальных государств после тяжелой борьбы своду мысли, совести и слова. Они сумели осознать собственные ошибки, преступления и иллюзии. Наконец, нужно признать, что разнообразный положительный вклад европейской цивилизации во многом способствовал улучшению жизни людей. Нет причин краснеть за европейское наследие или извиняться за неправильный цвет кожи.
