Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Проблемы, вставшие перед путинским планом сделать Россию углеродно-нейтральной, типичны для многих стран при переходе на более чистые источники энергии, пишет The Wall Street Journal. План призывает к 2050 году сократить выбросы углерода до 630 млн тонн. Автор статьи на примере одного городка пытается убедить, что это нереально.
Киселевск — В октябре президент Владимир Путин пообещал, что Россия станет углеродно-нейтральной к 2060 году. Это — поистине амбициозная цель для четвертого в мире источника выбросов парниковых газов, чья экономика сильно зависит от ископаемого топлива.
Мало кто удивился обещаниям Путина сильнее жителей Киселевска. Этот город они называют «Долиной смерти» из-за угольных карьеров, изрыгающих ядовитые газы и угольную пыль, — из-за них воздух стал едким, а дети болеют.
Для многих Киселевск в самом сердце Кузбасса — символ глубокой и лишь крепнущей привязанности страны к углю, как для подпитки экономики, так и ценного экспортного ресурса. Только за прошлый год уголь принес России порядка 12 миллиардов долларов, причем основная его часть идет в изголодавшиеся по энергии азиатские страны.
На плакатах по всему Киселевску написано «Чистый уголь — зеленый Кузбасс», но пейзаж почернел от пепла. Листья на деревьях кажутся матово-серыми, и бóльшую часть времени солнце застит дымка. По мрачной местности разносятся мощные взрывы из карьеров, от которых вылетают окна, трескаются стены, а здания съезжают с фундаментов.
«Будто землетрясение», — говорит 47-летняя мать пятерых детей Татьяна Котельникова, показывая трещины в окнах и стенах своего ветхого домика менее чем в 100 метрах от угольного разреза. «Все постоянно в угольной пыли. На подоконниках всегда толстый слой. Дышать не могу, носом кровь идет».
Госпожа Котельникова рассказала, что ее младшие дети (которым двенадцать, восемь и три) часто болеют и страдают от головных болей.
Серьезные вызовы, вставшие перед планом России по сокращению своей зависимости от ископаемого топлива, типичны для стран, которым при переходе на более чистые источники энергии тяжело поддерживать стабильную экономику, — например, Китай.
Правительственный план призывает к 2050 году сократить выбросы чистого углерода до 630 миллионов тонн (с 1,6 миллиарда тонн в 2019 году).
Как Россия собирается достичь этих целей, непонятно. На продажу нефти и газа приходится до пятой части валового внутреннего продукта страны, а топливно-энергетические продукты составляют основу российского экспорта.
Кроме того, Россия планирует даже нарастить добычу угля до 2035 года. Добыча угля с 2017 года превысила 400 миллионов тонн в год, при этом более 50% идет на экспорт. Путин поручил министрам увеличить поставки угля в Азию к 2024 году минимум на 30%.
«Необходимо тщательно изучить все возможные сценарии, чтобы гарантировать устойчивое развитие наших угледобывающих регионов даже при снижении мирового спроса на уголь», — заявил Путин своим министрам в этом году.
Однако, несмотря на стремление сократить выбросы углерода, правительство хочет, чтобы экономика росла на 3% в год. При этом министр экономического развития Максим Решетников недавно признал, что «обеспечить экономический рост в контексте перехода к глобальной энергетике» будет сложно.
В Киселевске, который полностью зависит от добычи угля, было минимум восемь подземных шахт, но большинство из них закрылись в 90-х после распада Советского Союза из-за высокой себестоимости и отсутствия техобслуживания.
Однако в начале 2000-х в городе с населением около 90 000 человек возникли девять угольных разрезов — вплотную к жилым кварталам. По словам местных активистов-экологов, открытые карьеры дешевле в эксплуатации и лучше подходят для добычи киселевского угля, который залегает близко к поверхности.
Пока в 2011 году угольный карьер не подкрался к порогу ее дома, в огороде у нее росли ягоды, яблоки и морковь, вспоминает Котельникова, в прошлом охранник на одной из шахт. Теперь они зачахли или покрыты копотью.
«Я мою овощи от трех до пяти раз», — говорит 74-летняя Алла Гарькавая, стоя в общем огороде среди грядок капусты и петрушки, в двух шагах от зеленого железного забора, который поставили три года назад, чтобы отгородить жилой массив от разреза.
По словам госпожи Гарькавой, клубы дыма из труб поднимаются в небо, а близлежащие дома сотрясаются от самовозгорания побочных продуктов угля и взрывов в карьерах.
Пенсионерка вспомнила, что когда они с мужем только переехали в Киселевск в 1967 году, город отапливался за счет добываемого под землей газа, — этот процесс называется подземная газификация угля.
Гарькавая сказала, что тогда в Киселевске жилось хорошо. Ее покойный муж был инженер на главном городском предприятии по газификации угля и хорошо зарабатывал. Воздух был чистый, и даже в ее районе было все необходимое, — например, библиотека и аптека, которые в некоторых городах советской эпохи считались роскошью.
«Чудесное было место», — сказала Гарькавая, которая вырастила здесь сына.
Но потом пришли карьеры, и теперь все — от отопления до приготовления пищи — зависит от угля.
Уже несколько десятилетий правительство обещает отселить всех, кто живет рядом с карьерами, в более безопасные районы. По словам местных властей, за последние два десятилетия построено два многоквартирных дома. Но, переселить удалось лишь менее ста семей, говорят местные активисты.
Оставшиеся жаловались на загрязнение владельцам шахт и правительству, и даже писали напрямую Путину, но ответа, по собственным словам, так и не получили. Группа киселевцев даже написала премьер-министру Канады Джастину Трюдо с просьбой предоставить вид на жительство.
Ни один из руководителей карьеров на просьбу прокомментировать ситуацию не откликнулся.
Максим Шкарабейников, до недавнего времени мэр Киселевска, сказал, что у карьеров есть вся необходимая документация, и что они обязаны культивировать разрушенные в результате добычи земли и контролировать воздействие своей деятельности на окружающую среду. Он подчеркнул, что некоторые предприятия уже переселили часть жителей.
Но юрист Владимир Лобарев, глава правового отдела одного из бывших мэров, заметил, что компании находят лазейки, чтобы не переселять людей и не выплачивать компенсации пострадавшим. Например, они пользуются старыми картами, по которым никакого переселения не требуется, объяснил Лобарев.
Сам он подал иск о компенсации за дом своей бабушки, расположенный рядом с карьером, но проиграл.
38-летний Леонид Мельников назвал угледобычу в городе варварской и посетовал, что трое его детей никогда не видели белого снега.
«Когда я был ребенком, снег был белым, открытых карьеров не было, и все было хорошо, — сказал он. — Хороший был город».
