Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Искусство и наука в Британии перестали быть сферами исследования новых идей, пишет NS. Их заполонила цензура. Специалистов, усомнившихся в принципах разнообразия и инклюзивности, подвергают остракизму. Страной руководят люди, неспособные критически мыслить, бьет тревогу автор.
Продолжение. Начало здесь
Литература и искусство традиционно идут в авангарде смелых идей, но и они с нарастающей неохотой предоставляют площадку тем голосам, которые считаются неоднозначными и сомнительными. Историк Найджел Биггар (Nigel Biggar) утверждает, что издательство Bloomsbury после оплаты контракта отказалось публиковать его книгу о колониализме, когда один тамошний начальник сказал: "Мы считаем, что общественные настроения по этому вопросу не способствуют публикации книги. В следующем году мы заново оценим обстановку". Поэтесса Кейт Клэнчи (Kate Clanchy) и издательство Picador расстались после спора, когда о ее получившей приз Оруэлла книге "Дети, которых я учила, и чему они научили меня" (Some Kids I Taught and What They Taught Me) было сказано, что она содержит расистские штампы. А издательство Penguin подверглось критике, когда в 2023 году издало наиболее "приемлемые" версии классики Роальда Даля, удалив такие слова, как "жирный", "безумный" и "уродливый" и добавив гендерно-нейтральные выражения и слова.
Литература и искусство традиционно идут в авангарде смелых идей, но и они с нарастающей неохотой предоставляют площадку тем голосам, которые считаются неоднозначными и сомнительными. Историк Найджел Биггар (Nigel Biggar) утверждает, что издательство Bloomsbury после оплаты контракта отказалось публиковать его книгу о колониализме, когда один тамошний начальник сказал: "Мы считаем, что общественные настроения по этому вопросу не способствуют публикации книги. В следующем году мы заново оценим обстановку". Поэтесса Кейт Клэнчи (Kate Clanchy) и издательство Picador расстались после спора, когда о ее получившей приз Оруэлла книге "Дети, которых я учила, и чему они научили меня" (Some Kids I Taught and What They Taught Me) было сказано, что она содержит расистские штампы. А издательство Penguin подверглось критике, когда в 2023 году издало наиболее "приемлемые" версии классики Роальда Даля, удалив такие слова, как "жирный", "безумный" и "уродливый" и добавив гендерно-нейтральные выражения и слова.
Страх гигантов издательского дела нарастает, и в такой обстановке в дело вступают небольшие независимые издательские компании. "В наши задачи как отрасли просто не входит предвосхищать правильные ответы на что бы то ни было, особенно что касается сложных, порой противоречивых и вызывающих полемику тем, — сказал мне соучредитель издательства Swift Press Марк Ричардс (Mark Richards). — Наша задача — способствовать дискуссиям, а не закрывать их. Я думаю, по очень многим темам издательская отрасль решила, что одна сторона спора дает правильные ответы, и она бесконечно публикует книги этой стороны. А другая сторона спора, по ее мнению, неправа".
Ричардс учредил свою компанию вместе с Дианой Броккардо (Diana Broccardo) в июне 2020 года. И с тех пор ее считают стойким приверженцем свободы слова в издательском деле. Среди первых книг, изданных Swift Press, — "Необратимый ущерб" (Irreversible Damage) Эбигейл Шриер (Abigail Shrier), в которой рассказывается о том, что всё больше девочек-подростков идентифицируют себя как трансгендеры, а также "Циничные теории. Как активистское просвещение говорит только о расе, гендере и идентичности" (Cynical Theories: How Activist Scholarship Made Everything about Race, Gender, and Identity), написанная Хелен Плакроуз (Helen Pluckrose) и Джеймсом Линдси (James Lindsay). После ссоры Клэнчи с издательством Picador Swift Press приобрела и переиздала ее книгу. (Swift Press также издала мою книгу об оказании Фондом Тавистока гендерных услуг детям после того, как от нее отказались 22 издательства.) "Издательское дело призвано играть важную роль в либеральных демократиях, — сказал Ричардс. — Надо способствовать дискуссиям, особенно когда возникает конфликт прав или когда идут по-настоящему трудные дебаты".
Критики в области искусства не менее коварны и злокозненны. В 2022 году Ассоциация гончарного ремесла и Центральный колледж искусства и дизайна имени Святого Мартина отменили лекцию художника по керамике Клаудии Клэр (Claudia Clare) о своей работе из-за ее критических взглядов на гендерные вопросы (хотя они темой лекции не являлись). В 2023 году драматургу Дэвиду Грейгу (David Greig) пришлось извиняться перед служащими театра "Лицеум" в Эдинбурге, где он работал художественным руководителем. Извинялся он за свою "неосторожность и причинение вреда", так как поставил лайки под двумя твитами, которые один автор назвал трансфобными.
Британский хореограф Рози Кей (Rosie Kay) рассказала мне, что стала свидетельницей "медленного наступления" цензуры за последнюю четверть века. За это время сфера искусства перестала быть тем местом, где исследуют идеи и раздвигают горизонты. В 2023 году она учредила организацию Freedom in the Arts (Свобода в искусстве) вместе с Дениз Фами (Denise Fahmy), которая выиграла трудовой спор с Советом искусств Англии из-за преследований за ее критические взгляды на гендерные вопросы. Кей рассказала, как ее подвергли остракизму за собственным обеденным столом, когда она заявила нескольким молодым танцовщицам, которые должны были выступать в постановке "Ромео и Джульетты", что пол неизменен. Позже они подали на нее официальную жалобу.
"Перед созданием "Свободы в искусстве" я провела аналитическое исследование, — рассказала Кей. — Я поговорила с 30 артистами из разных стран. Каждая история оказалась уникальной. И каждая была поистине душераздирающей. Одного артиста принуждали что-то подписывать и делать заявления, угрожая в противном случае увольнением. Кто-то в таких случаях говорил: "Это противоречит моей морали и свободе совести". "Как только эти люди начинали выражать сомнения или давать отпор, возникала истерическая реакция, — сказала Кей. — Людей очень сильно оскорбляли основанные на фактах заявления". После этого артистов начинали лишать сцены, игнорировать и бойкотировать. Актерам переставали предлагать выступления и роли, работы художников убирали из галерей или не брали на оценку.
Цензура проникла даже в те сферы, которые занимаются поиском объективной истины: в науку и медицину. "Когда в медицину просачивается идеология, это оказывает негативное воздействие на уход за пациентами и искажает фактологическую базу лечения, — сказала мне профессор клинической нейрофизиологии из Университетского колледжа Лондона Салли Баксендейл (Sallie Baxendale). — За последние 10 лет медицинский ландшафт преобразился из-за наличия "экспертов из личного опыта" [это люди с определенными заболеваниями или с определенной самоидентификацией]. Она признает, что некоторые изменения были необходимы: "Врач, который не прислушивается к пациенту, — плохой врач". Пациенты определенно "являются экспертами в вопросах о том, как на них отражается заболевание и каково им жить с такой болезнью". "Но они вряд ли могут быть экспертами в вопросах лечения своего заболевания", — сказала она.
Этот конфликт разгорается в нескольких дискусссионных сферах здравоохранения. Исследование группы под руководством Саймона Барона-Коэна "Spectrum 10K", целью которого было "лучше понять психическое и физическое состояние аутистов", поставлено на паузу, потому что аутисты начали выражать озабоченность. В прошлом месяце ведущий британский эксперт по профилактике самоубийств Люис Эплбай (Louis Appleby) рассказал, что известный научный журнал отказался от публикации исследовательской работы по результатам "Национального конфиденциального расследования самоубийств и безопасности психического здоровья", которое он возглавлял. Редакция объяснила это следующим образом: убийства и психические расстройства — неподходящая тема для научных исследований. Наверное, это "слишком некорректно". "Намерения благие, признаю, — написал Эплбай в социальных сетях. — Но что в большей мере подлежит общественному осуждению: отрицание или научные данные?"
А в 2021 году были внесены изменения в указания Национального института охраны здоровья и совершенствования медицинской помощи о том, как помочь людям с синдромом хронической усталости. Оттуда удалили рекомендации, что страдающие таким синдромом люди должны чаще заниматься физическими упражнениями или пройти курс когнитивно-поведенческой терапии. Как пожаловались пациенты с этим синдромом, в указаниях не признается то обстоятельство, что у них не физическое заболевание. Однако многие врачи заявляют, что в результате таких изменений пациенты могут "лишиться полезного лечения, а поэтому им грозит устойчиво плохое состояние здоровья и инвалидность". Баксендейл сказала: "Эксперты из личного опыта и потребительская модель здравоохранения в сочетании могут создать опасную тенденцию, когда люди будут требовать от врачей того или иного вида лечения, заявляя, что имеют на это право, пусть даже для этого нет фактологической базы".
Баксендейл 30 лет изучала человеческий мозг, и ее удивляют утверждения о том, что последствия приема препаратов блокировки полового созревания у подростков, испытывающих гендерные расстройства, обратимы. Она не нашла этому никаких доказательств. Поэтому Баксендейл написала работу о том, что исследований на тему воздействия таких препаратов на умственное развитие проводилось мало. От ее публикации отказались сразу несколько медицинских журналов. "Один человек с огорчением признался: "Мы не можем об этом говорить, потом это станет клеймом позора для и без того опозоренного коллектива". Они… им не понравились выводы", — сказала Баксендейл. Но если мы хотим помочь самым уязвимым и защитить остальных, начинать нужно со сбора точных данных. "Отказ публиковать заключения, не вписывающиеся в определенную концепцию, — это очень эффективный способ установления контроля над информацией. Но это прямо противоположно тому, какой должна быть наука", — заявила Баксендейл.
Сложно объяснить, почему произошло такое сползание к нетерпимости и надуманной безопасности. Но очень важную роль во всем этом сыграла индустрия равенства, многообразия и инклюзивности.
Кадровые службы стали всевластными, и поэтому количество и масштаб рабочих мест, связанных с многообразием и инклюзивностью, быстро увеличивается. По данным LinkedIn, в Британии на 10 000 работников приходится почти в два раза больше сотрудников из этих категорий, чем в любой другой стране мира. В период с 2015 по 2020 год в мире в два с лишним раза выросло количество людей, входящих в категорию "многообразия". Но как показал вышедший в марте 2024 года независимый правительственный доклад по вопросам инклюзивности на рабочем месте, "в последние годы определенная благонамеренная практика оказалась контрпродуктивной, а в некоторых случаях противозаконной".
"На мой взгляд, культуру издательского дела во многом изменило обучение по вопросам многообразия и инклюзивности, — сказала Диана Броккардо из Swift Press. — Люди мгновенно замолкают, потому что боятся говорить. А когда все люди начинают думать одинаково, становится очень трудно думать иначе". Она рассказала, как сидела на занятии по многообразию и инклюзивности, а инструктор заявил своим слушателям: поскольку большая часть руководства — это белые, то у этого руководства одинаковое происхождение, жизненный опыт и идеи. "Но это же просто неправда, — сказала Броккардо. — У нас очень разное происхождение, жизненный опыт, социально-экономический статус и мировоззрение. На мой взгляд, такие занятия учат людей бояться различий, но не ценить по достоинству многообразие".
Начальство зачастую чувствует, что оно не в силах оказывать сопротивление повестке равенства, многообразия и инклюзивности."Оно сильно нервничает, так как чувствует, что не понимает все эти темы, — сказала мне исследователь и консультант по вопросам организационной культуры и гендера Сара Рутерфорд (Sarah Rutherford). — А поскольку всё это обставляется рамками прав, кто захочет этому противодействовать? Никто". Рутерфорд утверждает, что более молодые поколения лучше осведомлены о политике идентичности, и поэтому позиции у них "менее прочные". Старое поколение "нервничает, хочет привлечь таланты, и поэтому оно уступило гораздо больше, чем должно было". Пожилые руководители "просто не понимают всё это. Но они не хотят, чтобы на них смотрели, как на динозавров".
Высшее образование, которое всё больше коммерциализируется, тоже не застраховано от этого давления. Руководству университетов нужны довольные "покупатели". "Надо привлечь как можно больше студентов. При этом изначально предполагается, что все студенты следуют концепции воукизма и политкорректны, хотя это не так. Поэтому руководство боится всего, что может удержать студентов от поступления в их вуз".
Идеи равенства, многообразия и инклюзивности часто приводят к бессодержательной показной добродетели. Всем управленцам, независимо от сферы деятельности, твердят, что "молчание есть насилие". Они должны делать публичные заявления по актуальным вопросам. Результаты получаются абсурдные. Так, автомобилестроительная компания BMW изменила свой логотип в соцсетях на радужные цвета в честь месячника ЛГБТ*. Но в своих аккаунтах в Саудовской Аравии она делать это не стала, потому что там гомосексуализм вне закона.
Правая пресса ежедневно выступает с нападками на повестку равенства, многообразия и инклюзивности и на "воук-безумие". Но кое-кто на левом фланге опасается, что, если прогрессивисты не станут давать отпор самым пагубным проявлениям этих идей, их позитивные элементы будут утрачены вместе с отрицательными. Разнообразные и инклюзивные трудовые ресурсы могут приносить огромную выгоду как бизнесу, так и работникам, ослабляя стадное мышление и содействуя появлению творческих решений. "Тягостно работать там, где нельзя говорить открыто и откровенно, — говорит Рутерфорд. — Это полная противоположность смыслу и содержанию многообразия".
В основе всего этого лежит недоверие к власти, авторитету и знаниям, к государству, к медицине и ко многому другому. Врачи, говорит Салли Баксендейл, знают не всё. "Но маятник качнулся слишком далеко, и теперь их знания и опыт уже не находят признания. Думаю, налицо падение уважения к власть предержащим в целом. Увидев, что во время локдаунов из-за пандемии Covid-19 высокопоставленные руководители нарушали правила, люди утратили уважение к власти. Наступил совершенно новый этап такого снижения авторитета".
С ней согласен Эдвард Скидельский. "Мы стали такими циничными, — говорит он, — что всегда предполагаем наличие скрытых мотивов. Мы думаем, что всякий раз, когда кто-то настаивает на своем праве сказать "А", он должен высказываться в поддержку этого "А"". Его "Комитет за академическую свободу" защищает многих людей из числа тех, с кем он не согласен. "Но мы придерживаемся классических либеральных взглядов: я буду защищать твое право говорить об этом, но это не означает, что я с этим согласен".
Свобода выражения укоренилась в британской политике и культуре со времен Джона Милтона, написавшего на эту тему трактат "Ареопагитика", и Джона Стюарта Милля с его статьей "О свободе". В то же время мы понимаем, что свобода выражения способна нанести вред. Мы совершенно справедливо осуждаем противозаконные ненавистнические высказывания и подстрекательство к насилию, авторы и инициаторы которых после летних бунтов подверглись наказанию. У нас в целом либеральная и толерантная страна. Поддержка расового равенства, репродуктивных прав и однополых браков у нас на самом высоком уровне. У лейбористов и сторонников прогрессивных взглядов есть возможность защищать свободу слова и препятствовать насилию. Как говорит профессор Иэн Пейс, Министерство образования готово взаимодействовать с организациями академических свобод для проработки закона "О высшем образовании". Но есть и такие, кто опасается, что всё прогнило до основания.
Скидельский сказал мне: "Свободу слова следует рассматривать как базовую цивилизационную ценность, которую все мы поддерживаем". Но базовой цивилизационной ценностью также является уважительное отношение к людям независимо от их расы, религии, пола и самоидентификации. Это не взаимоисключающие понятия. Можно быть уважительным и даже сострадательным, но при этом позволять излагать мнения, с которыми мы не согласны.
Стремясь к неоскорбительной дискуссии, мы помогаем ползучей цензуре, которая лишит возможности свободно мыслить новое поколение ученых, политиков, преподавателей, людей творческих профессий и всех граждан. Мы оказываем медвежью услугу молодежи, нашим будущим лидерам, потому что делаем их инфантильными, считая, что они нуждаются в защите от трудных идей и непростых истин. Хотим ли мы, чтобы Британией руководили люди, неспособные открыто и критически мыслить, нетерпимо относящиеся к иным взглядам, и готовые затыкать рты и даже наказывать тех, кто с ними не согласен?
Автор: Ханна Барнс (Hannah Barnes).
*Экстремистская организация, запрещенная в России.
