Россия, Израиль и реальная политика

Памятники Красной Армии в мире сейчас, скорее, убирают, а в самой России их уже давно не возводят. Поэтому Владимир Путин, назвавший распад СССР «крупнейшей геополитической катастрофой XX века» не мог не появиться в понедельник в израильской Нетании, где был открыт гигантский и довольно уродливый монумент в честь советских солдат.

Президент Перес выражал «благодарность Израиля России и российской армии» за освобождение узников концлагерей. Путин с гордостью говорил о том, что его страна «отсекла голову нацистской гидре». И это была не просто риторика: нет, пожалуй, двух других таких стран (за исключением Германии), в которых Вторая мировая война настолько же сильно присутствовала бы в общественном сознании.

Евреев, которые ее пережили, действительно, спасли от смерти российские наступления, так как немцы разместили лагеря смерти там, где были евреи, то есть - на востоке. То, что Сталина мало интересовала судьба евреев, а их спасение явилось сопутствующим результатом, было в данном случае столь же неважно, как и то, что после войны он собирался депортировать их в Сибирь. Важен результат: сотни тысяч людей, которых не успел убить Гитлер, были спасены. Многие из их потомков живут сейчас в Израиле и, несмотря на послевоенные антисемитские преследования, испытывают благодарность к освободителям.

Читайте также: Владимир Путин в Израиле. Второе пришествие

Но не только память о прошлом, а также огромное и влиятельное (20 процентов населения!) сообщество эмигрантов из стран бывшего СССР делает визит Путина столь важным. Израиль надеется, что Москва повлияет на своего иранского союзника, чью атомную программу она сама создала.

«Как в годы Второй мировой войны, так и сейчас Израиль видит в России маяк надежды, - говорил в Нетании Перес (подобных слов не стал бы использовать ни один другой лидер, кроме, возможно, сирийского президента Асада). – Иран стремится уничтожить Израиль, а Россия не позволит, чтобы в руках Ирана оказалось ядерное оружие».

Путин не возражал, поскольку официально и сам Иран утверждает, что он к обладанию таким оружием не стремится. Хотя понятно, что ядерный Иран представлял бы угрозу для самой России. Пока Москве выгодна его враждебность по отношению к Западу, так как она осложняет жизнь США, а кризис, в свою очередь, подстегивает цены на нефть, что входит в круг российских национальных интересов. Так что Иерусалиму не стоит, пожалуй, рассчитывать на то, что россияне приостановят, например, поставки ракет Ирану, хотя в будущем те могут сбивать израильские самолеты.

Также по теме: Названа главная причина визита Путина в Израиль

Гораздо меньше беспокоят Израиль поставки российских вооружений в Сирию. Обе страны сильнее боятся хаоса или исламистской диктатуры, которые могут начаться после свержения Асада, чем его самого. Они с одинаковым недоверием относятся также к Египту под управлением Братьев-мусульман, которых российский Верховный Суд признал террористической организацией. Это, правда, не мешает России поддерживать отношения с исламскими террористами из ХАМАС, но, одновременно, Москва не удивляется, что Израиль, не выбирая средств, борется с иранской ядерной программой. Одним словом, обе эти страны ведут реальную политику, основывающуюся на национальных интересах, - в мире, где ни одна демократическая страна не может позволить себе делать это столь явно. Возможно, именно поэтому они так хорошо друг друга понимают, даже если не во всем друг с другом соглашаются.

Если Москва действительно «помешает» Ирану создать бомбу, то вовсе не из-за заботы о безопасности Израиля. Однако, Кремль не позволит иранским союзникам себя одурачить, если решит, что они несут угрозу его интересам. Такая позиция вызывает у части израильской элиты, например, у уроженца Молдавии главы израильского МИД Либермана, искреннюю симпатию. Разочаровавшись в лицемерии западных демократических союзников он считает, что будущее - за авторитарными режимами –  такими, как в Москве или Пекине. И с ними хотел бы союзничать Израиль. Поэтому Либерман признал прошлогодние выборы в российскую Думу честными, а если в них и были какие-то нарушения, «то у нас они тоже случаются».

Либерман, конечно, ошибается в своей оценке израильской демократии и в оценке шансов диктаторов. Но страны, испытывающие угрозу, верят в силу, а она у Путина есть. По крайней мере так ему кажется, и он бы хотел, чтобы в это верили и другие.