Лукашенко устал от власти

Впервые за десять лет президент Белоруссии Александр Лукашенко дал интервью польским журналистам, оно продолжалось более трех с половиной часов.

- Вы недавно сказали, что назначенные на 19 декабря президентские выборы будут «более демократичными», чем предыдущие. Что это значит?

- Я так не говорил. Я заверил министров, что выборы будут абсолютно честными и прозрачными. Я подчеркиваю: у нас президентские выборы всегда были совершенно демократическими! Почему? Так как проценты, получавшиеся при голосовании, всегда соответствовали раскладу сил. Я задам вопрос, совершенно нериторический: раз я знаю, что по последним данным у меня есть поддержка порядка 68 процентов, а остальные участники опросов говорят, что они не знают, за кого проголосовать, то зачем мне фальсифицировать выборы?

- Вас не беспокоит то, что Вам пришлось заверять министров иностранных дел других стран, что выборы в Белоруссии будут демократическими?

- Нет. Я перед ними не стелился, я не говорил: «Господа, я обещаю, клянусь, только будьте открытыми и честными и признайте наши выборы». Нет, я только полушутливо сказал, что я их заверяю.

- В Польше всегда устраиваются дебаты кандидатов на пост президента. В Белоруссии такие дебаты не предусмотрены. Почему?

- Их нет не только у нас, но и во многих других государствах. В свое время, когда я был оппозиционным кандидатом на пост президента, я настаивал на проведении подобных дебатов. Люди, которые тогда были у власти, их не хотели. А сейчас мы не будем запрещать кандидатам в президенты устраивать дебаты, хоть на государственном телевидении. Пожалуйста, мы дадим на это время в эфире.

- Вы будете участвовать в таких дебатах?

- Я не вижу такой необходимости по разным причинам. Но, может быть, я приму в них участие. Я привык к таким дискуссиям. Но я прекрасно знаю, чем сейчас занимаются так называемые оппозиционные кандидаты, откуда к ним поступают деньги, какую они занимают позицию. Один из них, его называют пророссийским (но это просто жулик, простите, не буду называть его фамилии), заявил: «Когда я стану президентом, то нефтеперерабатывающие заводы и систему трубопроводов я передам России». Это меня возмутило. Я думаю, он сам на себе поставил крест. Это только один пример. Я могу привести массу таких примеров, касающихся других кандидатов. У нас есть такая пословица: бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Если они берут у кого-то деньги, то не даром.

- Почему в избирательных комиссиях столь незначительно число представителей оппозиции?

- Одна треть состава избирательных комиссий – это представители партий и общественных организаций. Вы хотите сказать, что в них оказались не те, кого бы вы хотели видеть? Я не веду предвыборной кампании. Я продолжаю работать, так, как я работал в течение пяти лет. А оппозиция в это время ничего не делала. Я клянусь, они сейчас думают только о том, как снять свои кандидатуры, потому что они знают, сколько получат голосов. Поддержка Андрея Санникова – в границах статистической погрешности, а Владимира Некляева – 0,3 процента. И недавно пытались склонить Ярослава Романчука, поляка – это молодой человек, он выступает со своей экономической программой, которая мне кажется смешной, но он в нее искренне верит – снять свою кандидатуру в пользу Санникова или Некляева.

- Однако оппозиционные кандидаты собрали более миллиона подписей.

- В колхозе так считают картошку или морковь. Президент Белоруссии собрал миллион сто пятьдесят тысяч подписей. Так? А у них больше миллиона, верно? Я собрал меньше подписей, чем перед предыдущими выборами. О чем это говорит? Что Лукашенко не смог их собрать? А, может быть, Лукашенко не хотел? Мы собирали подписи ровно пять дней. Они – месяц. Я попросил инициативную группу, чтобы они больше не собирали: «Если у них будет по 100 – 120 тысяч, а у меня 3 миллиона, то все скажут, что я использовал для сбора административный ресурс». Если вернуться к ним: я просил ЦИК не создавать им лишних проблем. Один из них собрал 115 тысяч в населенных пунктах, где живет 139 тысяч человек, включая детей. Ясно, что он переписал телефонные справочники.

- Вы допускаете возможность проиграть выборы?

- Я не представляю себе чего-то подобного. Но ведь все может случиться. Ведь все мы зависим от божьей воли. Я хочу жить, но может так случиться, что у меня остановится сердце, и все. Впрочем, до выборов остался еще месяц. Я хорошо чувствую настроение людей, но оно может вдруг измениться. Ну и что? Вы воспринимаете президента как царя? У нас, так же как в Польше, невозможно быть царем. Так что если я проиграю, я буду просто жить дальше. Я никому не буду мешать. А вообще – это уже больше 15 лет, я устал от власти.

- 15 лет – это очень много.

- В России можно быть так долго у власти, у нас тоже.

- В России – невозможно, поэтому Владимир Путин уже не президент.

- Как? А кто он?

- Официально он не может быть президентом.

- Неважно, что можно официально. Неофициально мы можем что угодно устроить. Казахстан – светило демократии: сколько хочу – столько и буду. Таджикистан, Туркмения, Азербайджан. Все постсоветское пространство так живет. О чем вы говорите… Что в Польше это невозможно? Ну, поляки так захотели.

- Господин президент, у вас в Белоруссии высокая общественная поддержка, а у других политиков, как вы сами говорите, она намного ниже. Хорошо ли, что государство опирается на одного человека?

- Незаменимых людей нет, так что если меня не будет, меня кто-то заменит. Может случиться так, как я говорил: у меня остановится сердце. Что произошло после смерти Леха Качиньского? Приближались выборы, и даже если он не был лучшим кандидатом, то Польша понесла потерю, пережила шок. Я часто об этом думаю: сильная власть, на верху один, от него многое зависит. И что дальше? Тут возникает проблема. У нас слабая партийная система, ее почти нет, а она должна быть сильной. Мне советовали создать свою партию, как в России. Но если чиновники создают партию, как «Наш дом – Россия» или «Единая Россия» – результат плачевный. Партийная система должна выкристаллизоваться. У нас такие силы появляются. Будут две-три сильные оппозиционные партии.

[...]

С Россией все сложнее

- В последнее время сильно испортились российско-белорусские отношения. Почему?

- При Ельцине много говорилось о Союзе Белоруссии и России, о равных правах, о том, что нет старших и младших братьев. Но потом в Москве начали говорить, что «видят Белоруссию в составе России». Так они видели перспективы союзного государства. А я им говорю: «Мои дорогие, у нас есть соглашение о создании союзного государства, вот оно». В конце, я сам это писал вместе с Ельциным, были слова: «Будущее будет определено на референдуме двух стран». На референдуме мы должны принять конституцию Союза Белоруссии и России. Раз так, пусть проект конституции будет вынесен на референдум. И там будет все написано, в том числе, какая будет валюта. Когда мы писали договор, мы не видели, что это будет рубль. Мы тогда думали, что к СРБ примкнет Украина. Но Леонид Кучма внимательно за этим наблюдал и говорил: «Зачем мы будем к вам присоединяться, раз вы сами разобраться не можете». Но Россия не захотела референдум. И они начали предлагать общую валюту. Зачем с крыши дом строить? А потом больше – они предложили включить Белоруссию в состав России. Белоруссию, одного из учредителей ООН. Даже Сталин никогда бы себе этого не позволил, как и Ленин. Я тогда сказал: «Нет, так мы не договаривались». Отсюда и проблемы. Экономическое сотрудничество они видели так: отдайте трубы, нефтепереработку, калийные объединения и прочие стратегические объекты, которые приносят колоссальные доходы. И в конце концов они решили, что «Лукашенко несговорчивый». Они считают, что президент Белоруссии должен быть сговорчивым, не таким, как Лукашенко. Но народ такого не захочет. Теперь все уже будут сравнивать очередного президента с Лукашенко.

- А как Вы представляете себе сотрудничество с президентом России Дмитрием Медведевым после того, что он о Вас говорил?

- Если бы речь шла только обо мне, я бы махнул на это рукой. Но речь не только обо мне. Он показал, каким политиком он является. Может ли политик позволить себе что-либо подобное по отношению к своему коллеге? И он при этом лгал обо мне. Между тем все попытки прийти к согласию на линии Минск – Москва блокируются. Невозможно принять никаких решений. Ну что же – он показал свое обличье, показал, кем он является. Президент не может, не имеет права, не должен. Ни один президент, никогда в истории не поступал так, как президент России. Так что встает вопрос: как с ним после всего этого сотрудничать? Это оскорбление для Белоруссии, так как я являюсь президентом Белоруссии. Но я выдержу.