Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Китайское управление фиксированным обменным курсом, продолжает сотрясать мировые финансовые рынки. Сохраняющаяся неопределенность относительно девальвации юаня подпитывает опасения, что дефляционные силы пронесутся через развивающиеся рынки и нанесут сокрушительный удар развитым экономикам, где процентные ставки находятся на или около нуля.
Китайское управление фиксированным обменным курсом, продолжает сотрясать мировые финансовые рынки. Сохраняющаяся неопределенность относительно девальвации юаня подпитывает опасения, что дефляционные силы пронесутся через развивающиеся рынки и нанесут сокрушительный удар развитым экономикам, где процентные ставки находятся на или около нуля (и, следовательно, не могут быть снижены, чтобы защититься от импортной дефляции). Финансовый тупик в Европе и Соединенных Штатах, усиливает это беспокойство.
Но текущий страх перед обменным курсом, в действительности, просто симптом того, что переход Китая от стратегии роста основанному на экспорте, к росту стимулированному внутренним потреблением, происходит гораздо менее плавно, чем ожидалось.
Для некоторых людей, мечты о чудесах капитализма с Китайскими особенностями, остаются неизменными. Они уверены что, после более чем трех десятилетий государственно-направленного роста, Китайские лидеры знают, что делать, чтобы предотвратить падение своей экономики.
Нереальность оптимистов соперничает со сторонниками экономической теории предложения, которые применили бы шоковую терапию к спаду государственного сектора Китая, и немедленно интегрировали бы недостаточно развитые рынки капитала страны, в сегодняшнюю турбулентную глобальную финансовую систему. Это чрезвычайно опасное предписание. Сила рынка, по изменению Китая, не будет приведена в действие в застойной экономике, где подобные меры, могли бы усугубить дефляционные процессы и вызвать катастрофу.
Устойчивое давление на понижение юаня, отражает растущее опасение, что у Китайских политиков нет согласованного решения дилемм, с которыми они сталкиваются. Например, плавающий юань, является опасным выбором. В конце концов, с китайской экономикой, претерпевшей массовое экономическое преобразование, оценить долгосрочный равновесный обменный курс, который закрепит спекуляции, практически невозможно, особенно учитывая постоянные сомнения о качестве данных, раскрытии информации и непрозрачных политических процессах.
Но, если текущий обменный курс привязанный к корзине валют, не в состоянии закрепить юань и предотвратить резкое снижение, дефляционные последствия для мировой экономики будут серьезными. Более того, они отразятся на китайском экспортном секторе, таким образом, ограничивая стимулирующее воздействие ослабленной валюты.
Ключ к стабилизации обменного курса, заключается в создании надежной политики в области развития. Только тогда давление на юань, и на валютные резервы Китая ослабеет, так как инвесторы как внутри страны, так и за рубежом, увидят четкий путь продвижения вперед.
Установление доверия к проводимой политике, потребует уменьшения запутанных микроэкономических стимулов государственного контроля и гарантий. Это, также, потребует активизации совокупного спроса, ориентированного на фискальную политику, чтобы поддержать новые отрасли экономики, которые будут лежать в основе новой модели роста.
Но, как обычно, с Китаем, такая стратегия, пронизана противоречиями. Например, необходимо уменьшение объема сектора государственных предприятий, таким образом, было бы очевидным, облегчение совокупного спроса, в то время, когда спрос уже слабый. Это как, сокращение финансовой поддержки (путем направленного правительственного банковского кредитования) фирмам зомби, высвободило бы финансовые возможности и позволило бы перенаправить ресурсы в новые сектора, которые способствуют предоставлению услуг и городской занятости; но это приведет к обострению — по крайней мере сначала — сегодняшнего дефицита спроса.
Резкое урезание государственного сектора и ожидание достичь резкого преобразования путем жесткой экономии, не может способствовать продвижению вперед. Экономические историки, в частности Майкл А. Бернштейн в своем исследовании Великой Депрессии в Соединенных Штатах, убедительно показали, что страны с переходной экономикой требуют сильного совокупного спроса, чтобы мобилизовать ресурсы в новые сектора. Если оба сектора экономики и старый, и новый находятся в кризисе, капиталообразование будет суматошным, инвестиции в модернизацию человеческого капитала будут снижаться, а структурные преобразования остановятся. Устойчивый совокупный спрос, всегда важен для успешной трансформации.
Таким же большим препятствием для экономического перехода Китая — проблема, название которой я практически не осмеливаюсь произнести — это широко распространенный культ гибридно рыночной экономики Китая. Проще говоря, сегодняшние спутанные рыночные стимулы, препятствуют преобразованию в пользу государственных предприятий.
В начале 2012 года, когда китайское руководство повернулось в сторону более сильной частной собственности, акции субиндекса в частном секторе превзошли субиндекс государственного сектора, как на Шанхайских, так и на Гонконгских биржах. Но с весны 2014 года, эта тенденция изменилась, и субиндекс государственного сектора превзошел субиндекс частного сектора. Так как китайская экономика замедляется и риск дефолта возрастает, значение госгарантий повышается, направляя капитал подальше от роста частного сектора.
Эта гибридная система, безусловно препятствует выделению кредитов от катализирующего развития, в то же время создавая и поддерживая корыстные интересы тех, кто противится реформам. Этот режим ожидания особенно вреден, потому что глубокое преобразование, безусловно, будет зависеть от финансирования здорового рынка суверенных облигаций, который не может нормально функционировать, пока неопределенность, связанная с условными обязательствами правительства — все эти имплицитные гарантии — не будет решена.
Китай в силе, стабилизировать свой обменный курс, путем надежных реформ, специальными политиками, которые перенаправят ресурсы, чтобы оживить внутренний спрос, и мобилизует ресурсы в сторону новых высоко-значимых секторов. Невозможно реализовать реформы, необходимые Китаю во время спада, или путем значительного снижения обменного курса, который ведет к мировой дефляции в тщетной попытке повернуть время вспять к эре экспортно-ориентированного роста, когда стагнирующий спрос Запада делает его нежизнеспособным.
Устойчивое давление на понижение юаня, отражает растущее опасение, что у Китайских политиков нет согласованного решения дилемм, с которыми они сталкиваются. Например, плавающий юань, является опасным выбором. В конце концов, с китайской экономикой, претерпевшей массовое экономическое преобразование, оценить долгосрочный равновесный обменный курс, который закрепит спекуляции, практически невозможно, особенно учитывая постоянные сомнения о качестве данных, раскрытии информации и непрозрачных политических процессах.
Но, если текущий обменный курс привязанный к корзине валют, не в состоянии закрепить юань и предотвратить резкое снижение, дефляционные последствия для мировой экономики будут серьезными. Более того, они отразятся на китайском экспортном секторе, таким образом, ограничивая стимулирующее воздействие ослабленной валюты.
Ключ к стабилизации обменного курса, заключается в создании надежной политики в области развития. Только тогда давление на юань, и на валютные резервы Китая ослабеет, так как инвесторы как внутри страны, так и за рубежом, увидят четкий путь продвижения вперед.
Установление доверия к проводимой политике, потребует уменьшения запутанных микроэкономических стимулов государственного контроля и гарантий. Это, также, потребует активизации совокупного спроса, ориентированного на фискальную политику, чтобы поддержать новые отрасли экономики, которые будут лежать в основе новой модели роста.
Но, как обычно, с Китаем, такая стратегия, пронизана противоречиями. Например, необходимо уменьшение объема сектора государственных предприятий, таким образом, было бы очевидным, облегчение совокупного спроса, в то время, когда спрос уже слабый. Это как, сокращение финансовой поддержки (путем направленного правительственного банковского кредитования) фирмам зомби, высвободило бы финансовые возможности и позволило бы перенаправить ресурсы в новые сектора, которые способствуют предоставлению услуг и городской занятости; но это приведет к обострению — по крайней мере сначала — сегодняшнего дефицита спроса.
Резкое урезание государственного сектора и ожидание достичь резкого преобразования путем жесткой экономии, не может способствовать продвижению вперед. Экономические историки, в частности Майкл А. Бернштейн в своем исследовании Великой Депрессии в Соединенных Штатах, убедительно показали, что страны с переходной экономикой требуют сильного совокупного спроса, чтобы мобилизовать ресурсы в новые сектора. Если оба сектора экономики и старый, и новый находятся в кризисе, капиталообразование будет суматошным, инвестиции в модернизацию человеческого капитала будут снижаться, а структурные преобразования остановятся. Устойчивый совокупный спрос, всегда важен для успешной трансформации.
Таким же большим препятствием для экономического перехода Китая — проблема, название которой я практически не осмеливаюсь произнести — это широко распространенный культ гибридно рыночной экономики Китая. Проще говоря, сегодняшние спутанные рыночные стимулы, препятствуют преобразованию в пользу государственных предприятий.
В начале 2012 года, когда китайское руководство повернулось в сторону более сильной частной собственности, акции субиндекса в частном секторе превзошли субиндекс государственного сектора, как на Шанхайских, так и на Гонконгских биржах. Но с весны 2014 года, эта тенденция изменилась, и субиндекс государственного сектора превзошел субиндекс частного сектора. Так как китайская экономика замедляется и риск дефолта возрастает, значение госгарантий повышается, направляя капитал подальше от роста частного сектора.
Эта гибридная система, безусловно препятствует выделению кредитов от катализирующего развития, в то же время создавая и поддерживая корыстные интересы тех, кто противится реформам. Этот режим ожидания особенно вреден, потому что глубокое преобразование, безусловно, будет зависеть от финансирования здорового рынка суверенных облигаций, который не может нормально функционировать, пока неопределенность, связанная с условными обязательствами правительства — все эти имплицитные гарантии — не будет решена.
Китай в силе, стабилизировать свой обменный курс, путем надежных реформ, специальными политиками, которые перенаправят ресурсы, чтобы оживить внутренний спрос, и мобилизует ресурсы в сторону новых высоко-значимых секторов. Невозможно реализовать реформы, необходимые Китаю во время спада, или путем значительного снижения обменного курса, который ведет к мировой дефляции в тщетной попытке повернуть время вспять к эре экспортно-ориентированного роста, когда стагнирующий спрос Запада делает его нежизнеспособным.
Роб Джонсон — президент Института нового экономического мышления, старший сотрудник и директор Мирового финансового проекта института Франклина и Элеоноры Рузвельт.
