Интервью с немецким писателем и журналистом Борисом Райтшустером (Boris Reitschuster)

"Wsystko to wina Putina"
http://www.przekroj.pl/wydarzenia_swiat_artykul,7361,0.html
- Как вам дышится московским дымом?

- Ужасно. В горле першит, глаза жжет, чувствую себя как пьяный, сердце колотится, и быстро устаю. Вид страшный. Этот дым ужасен, чувствуешь себя будто в ловушке, как герой фильма типа "Послезавтра", как после ядерной войны. Без мокрого платка невозможно дышать. Пешеходы и водители начинают себя странно вести, думаю, это из-за недостатка кислорода. Московские власти объявили, что в городе работает 120 специальных помещений с кондиционером, где жители могут подышать чистым воздухом и охладиться. Но это пропаганда. Журналисты проверили, что большая часть из них или вообще не работает, или в них нет кондиционеров. Можно сказать, что Москва сейчас вдыхает логичные последствия десятилетия путинизма. 

- Вы не преувеличиваете? Похожие пожары каждый год опустошают Австралию или Калифорнию, там тоже никто не может с ними справиться.

- Нет, я не преувеличиваю. Во-первых, Владимир Путин отдал леса в частные руки и уволил 70 тысяч пожарных, из-за этого некому было предупредить о пожарах. Во-вторых, во время его правления коррупция (в том числе и в пожарной охране) разрослась до неслыханных размеров. Деньги, направляемые из центра на противопожарное оборудование, никогда не доходили до адресатов. В России вообще нет добровольной пожарной охраны, а ведь это страна, где 90 процентов пожаров – это результат деятельности человека. Губернаторы областей не реагировали на возникающие пожары, потому что они больше всего заботятся не о благе жителей региона, а о том, чтобы поставлять в Кремль хорошие новости. У местных властей, централизованных Путиным, нет ни полномочий, ни денег, чтобы действовать, как надо, особенно если вокруг бушует семь тысяч пожаров. К этому добавляется поведение верно служащих Кремлю СМИ. 8 августа в главном выпуске теленовостей не было даже упоминаний о пожаре, зато был 11-минутный материал о второй годовщине войны с Грузией. А в газетах можно найти статьи, из которых следует, что эта катастрофу вызвали США при помощи климатического оружия.

- Все это в духе вашей книги "Русский экстрим. Как я научился любить Москву". Россия там сравнивается со старым "Запорожцем". Он разъеден ржавчиной, с двигателя капает масло, печка не работает, подвеска еле дышит, а вы пишете, что любите эту страну, эту рассыпающуюся развалину. Я вам не верю.

- Это очень сложное чувство. Смесь любви и ненависти. Зависимость – как у старых супругов. Бывают моменты, когда я ненавижу Россию. Если я останусь там еще на 10 или 15 лет, меня удар хватит. Когда я рассказываю в Германии о том, как живется в России, люди мне не верят. Но я думаю, для вас многие истории могут звучать знакомо.

- Ваш "брак" с Россией продолжается с перерывами уже 20 лет. В лучшую или худшую сторону она за это время изменилась?

- В худшую. В начале 90-х – это была страна надежды, люди хотели изменений, была заинтересованность западными образцами демократии, рыночной экономикой – все это витало в воздухе. Но во времена Бориса Ельцина огромная часть общества испытала разочарование, и демократия начала вызывать плохие ассоциации. Вместо того чтобы попытаться еще раз, россияне решили вернуться к старым, советским временам. В прошлое.

- Российское будущее в этом смысле тоже является прошлым? В 2012 году в России состоятся выборы президента. Ничего не изменится?

- Сложно делать прогнозы в стране, где так много зависит от цен на нефть. Если они будут высокими, Кремль сможет удержать существующую систему, но если они упадут – система рухнет.

- То есть будет лучше или хуже?

- Хуже, потому что в России не сформировались демократические структуры. Не будет никого, кто бы мог позвать на помощь. Право голоса получат крайние националисты. Их уже сейчас полно в СМИ. Они постоянно предостерегают от угрозы со стороны Чечни, Грузии, бывших Прибалтийских республик или Польши. 

- Кремлю это не мешает.

- Вот именно. Российские элиты в определенном смысле очень прозападны: у них есть счета в Швейцарии, дома на французской Ривьере, они ездят отдыхать в Грецию, а на выходные в Лондон. Даже в Москве они живут в полностью отрезанных от российской действительности домах. Но свою власть они укрепляют, используя антизападную риторику. Это очень эффективно, потому что национализм в России чувствует себя отлично. И это опасно. Я разговаривал недавно с бывшим генералом КГБ, он еще больший пессимист, чем я. Он считает, что в России скоро разгорится гражданская война.

- Вы в это верите? Путин тоже работал в КГБ, но он наверняка не подтвердил бы такой прогноз.

- Скорее, не верю, но что-то в этом есть. В начале июня на Дальнем Востоке России, в Приморском крае силы правопорядка разбили преступную группу, которая устраивала нападения на милиционеров. Деятельность этих гангстеров одобряло 80 процентов населения. Всем уже надоели бесправие и коррупция. Этот генерал КГБ сказал мне, что по результатам опроса, который провел секретный аналитический центр ФСБ, правящую партию "Единая Россия" поддерживает сейчас только 37 процентов россиян - гораздо меньше, чем на последних выборах. И это вроде бы должно означать, что система слабеет, и вскоре мы все увидим, что король голый. Генерал говорит, что нервные настроения царят даже в "Единой России".

- Как будут выглядеть президентские выборы в 2012 году? Когда журналисты спрашивали Путина, распределил ли он уже роли, он сказал, что еще над этим размышляет. Будет ли он бороться за президентское кресло с Дмитрием Медведевым? А, может быть, он велит ему стать премьером?

- В этом вопросе скрыта самая важная часть ответа. Решение примет Путин. Оно наверняка будет для него очень выгодным.

- А, может быть, нет? Говорят, что Медведев может стать независимым от Путина.

- Нет, это смешно. Медведев старается отличаться от Путина, быть политиком с более мягким обликом, но различия между ними – это лишь видимость, на которую покупается Запад. Когда Медведев пришел к власти, западные СМИ восхищались им, потому что он так красиво говорит и практически дистанцируется от Путина. Я попросил своих ассистентов сравнить выступления Медведева с речами Путина восьмилетней давности. Они совпадали практически слово в слово. Убежденность что между ними есть какие-то различия, рождается от разделения ролей. Путин обращается к обществу и делает это с радикальной непримиримостью. Он показывает россиянам, что нужно бороться с врагом, что они могут гордиться своей родиной, которая является самой крупной мировой державой. Медведев же – это потемкинский фасад, который должен создавать хорошее впечатление за границей. Саркози или Берлускони попали под это впечатление. Они признают, что с Россией есть проблемы, но добавляют, что, к счастью, есть Медведев, который хочет все исправить, только ему нужно на это время. Такое разделение ролей выгодно и России, и Западу.

- Есть ли у России друзья? У Германии есть Франция, Великобритания, США. Вы упомянули президентов Франции и Италии, но ведь это друзья Путина, а не России.

- Если говорить о дипломатии, то Россия на два-три столетия отстает от всего мира. Кремль не хочет иметь друзей, у него есть только враги. Он исповедует принцип, что хорошо может быть только тогда, когда все его боятся. Другие радуются, когда людям есть, что есть, когда хорошая медицина, высокие пенсии. Россия говорит: нам не на что кормить наших детей, у нас нет медицинского обслуживания, у нас вообще ничего нет, но зато нас все боятся. Обратите внимание: даже Белоруссия, хоть там авторитарный режим, - это враг Кремля.

- Почему сложно любить Россию?

- У меня самого с этим проблемы! Просто россияне никак не могут примириться с историей. Они, например, продолжат считать, что Литва, Латвия и Эстония должны быть им благодарны за "освобождение" в 1945 году. Когда латыши вынесли обвинительный приговор бывшему советскому партизану Василию Кононову за то, что во время Второй мировой войны он расстрелял восемь мирных жителей, российские СМИ были возмущены. Они критиковали законы, которые позволяют преследовать старого невинного человека. Кононов убил беременную женщину, но об этом в российской прессе не было ни единого упоминания. Я вернусь к вопросу. Сложно быть другом страны, в котором нет главенства закона. У всех авторитарных режимов в истории были проблемы с соседями. В крайнем случае они могли изображать дружбу. Кроме того Россия не понимает, что такое главенство закона. Доказательством может служить беседа, которую как-то за пивом вели Путин и Тони Блэр. "Тони, пришли мне в тюрьму Бориса Березовского", - просил Путин. "С удовольствием, но суд на это не даст согласия", - ответил Блэр. Путин не мог поверить, что премьер-министр Великобритании не может повлиять на решение суда, а Блэр не мог поверить, что кто-то может выдвигать подобные запросы. 

- Запад, наверное, часто не понимает Россию.

- И это как раз поле действий для вас: работать в роли переводчика между Россией и Западом. Ведь когда Медведев объявляет, что он хочет модернизировать страну, он имеет в виду продвинутые технологии, с помощью которых он сможет лучше контролировать СМИ или влиять на выборы. Запад этого не понимает, а вы понимаете.

- Кажется, что после смоленской катастрофы мы были исключены из списка врагов. Вы верите в то, что после 10 апреля началось польско-российское сближение?

- Нет. Сочувствие к вашей стране было действительно подлинным, но я думаю, что на такой смене риторики Путин хочет что-то выгадать.

- А что?

- Улучшение отношений с Западом. В последние годы Россия пережила экономический упадок, и Путин осознал, что напряженные отношения с соседями вредят бизнесу.

- Но ведь Польша никогда не была для России важным экономическим партнером.

- Вы недооцениваете свою роль. Кремль всегда воспринимал Польшу как главную антироссийскую силу в Евросоюзе, как специалиста по подниманию шума, главного агента американского влияния. Смоленская трагедия стала хорошим предлогом для потепления в отношениях с Варшавой, но оно произошло бы и так. После терактов 11 сентября на Нью-Йорк и Вашингтон Путин решительно встал на сторону США. Потом он от них отвернулся, так как его ожидания не оправдались. С Польшей может произойти что-то похожее.

- Чего в таком случае ждет от нас Путин? Вывода ракет "Пэтриот"?

- Именно.

- И?

- Чтобы вы наконец успокоились.

- Вы не считаете эти требования завышенными? Что вы, живущий в России немец, думаете о польских опасениях, связанных с Кремлем?

-  Я думаю, что некоторые критические заявления в адрес России могли бы быть помягче. А если вы уж хотите критиковать, то подчеркивайте, что эта критика касается только власти, а не России как таковой.

- Вы намекаете, что нужно быть более корректными?

- Да, но я имею в виду не только политкорректность в американском смысле этого слова: что нельзя говорить то, что ты на самом деле думаешь. Критикуйте, но подчеркивайте, что вы уважаете российское общество. Например, россияне не любят, когда кто-то учит их жить. И особенно, когда им говорит, что у них нет демократии.

- За кого болел Кремль на президентских выборах в Польше? За Бронислава Коморовского или за Ярослава Качиньского?

- Разумеется, за Качиньского! Ведь его легче выставить врагом России. Когда Барак Обама победил Джона Маккейна, Москва вовсе не была этим довольна. Против Маккейна, как и против Качиньского гораздо легче было бы настроить общественное мнение.

- А что это общественное мнение думает сейчас о поляках? Я могу не очень любить российское правительство, но я уважаю россиян. А они меня уважают?

- Россияне любят немцев, я сам не знаю почему. Вас они воспринимают как славянских братьев, которыми управляют люди, находящиеся под влиянием Америки. Тут нет ни любви, ни ненависти. Вы как такой дядюшка: вы просто есть и все.