Не отходят ли проблемы прав человека в России для США на второй план?

С момента своей первой встречи с кремлевскими лидерами, прошедшей в Москве в прошлом июле, президент Барак Обама вступал в диалог с Россией по ряду ключевых вопросов — по Ирану, по Афганистану, по сокращенью ядерных вооружений, по противоракетной обороне,— и всегда добивался прогресса, пускай незначительного и временного. Однако, когда на прошлой неделе дело дошло до беспрецедентной встречи по вопросу о правах человека, в которой наряду с российскими и американскими официальными лицами участвовали правозащитники, диалог с Кремлем зашел в тупик. Российская сторона покинула переговоры, довольная тем, что американцы не критиковали ее и не проявляли памятной по временам Буша снисходительности. Американская сторона, в свою очередь, была, казалось, довольна уже тем, что вообще подняла эти вопросы, продемонстрировав, что не забыла про них за попытками восстановить дружбу. Тем не менее, правозащитникам, присутствие которых на встрече можно было считать историческим моментом, происходящее показалось бессмысленным политическим спектаклем.

По выбору Кремля встреча проводилось в месте, считающимся одним из наиболее ярких символов прошлых нарушений прав человека в России за пределами ГУЛАГа. В тюрьме «Владимирский централ», расположенной примерно в 100 милях к востоку от Москвы содержались некоторые из наиболее известных политических заключенных Советского Союза, включая активиста Владимира Буковского, нескольких родственников Сталина, и пилота американского самолета U2 Фрэнсиса Гэри Пауэрса (Francis Gary Powers). Кроме того, на заднем плане во время переговоров маячил и более свежий скандал, связанный с российской тюремной системой. Речь идет о смерти представлявшего в России американский инвестиционный фонд юриста Сергея Магнитского, который умер полгода назад, 16 ноября, после того, как в московской Бутырской тюрьме ему отказали в медицинской помощи. Юрист почти год ждал суда по обвинению в уклонении от налогов.

За день до переговоров мать Магнитского Наталью посетил глава американской делегации Майкл Макфол (Michael McFaul), специальный помощник президента Обамы по вопросам национальной безопасности. В тот же день он провел встречу с более чем дюжиной правозащитников, лидеров, оппозиции, журналистов и блоггеров, многие из которых жаловались ему на то, что в России, как им кажется, зажимаются демократия и основополагающие свободы и на медленный темп реформ президента Дмитрия Медведева. Более того, 27 мая – в день встречи во Владимире – Обама опубликовал новую Стратегию национальной безопасности, в которой пообещал не замалчивать эти вопросы. «Приверженность Америки демократии, правам человека и законности – важнейший источник нашего влияния в мире», - пишет в этом документе президент.

Переговоры во Владимире должны были стать первой серьезной проверкой решимости Америки. Они представляли собой исторический шанс. Никогда ранее представители Кремля и Белого дома не встречались на российской территории, чтобы специально обсудить вопросы прав человека. В ходе встречи напротив Макфола сидел заместитель руководителя аппарата Кремля Владислав Сурков, включение которого в 2009 году в состав российско-американской рабочей группы по гражданскому обществу вызвало возмущение правозащитников. В России его не считают человеком либеральных взглядов. Он был автором российской доктрины «суверенной демократии», которая, как считают многие, подмешала к российской версии демократии изрядную долю авторитаризма. Несмотря на это, начало встречи было сердечным. Сперва участникам устроили экскурсию по тюрьме, которую к их приходу отмыли и подготовили, а затем отвезли в город подискутировать за закрытыми дверями. Стенограмма встречи опубликована не была.

Однако 1 июня кремлевский уполномоченный по правам человека Владимир Лукин, сидевший на встрече рядом с Сурковым, заявил на брифинге, что со стороны американцев практически не последовало критики. На заданный после брифинга TIME вопрос о том, какие темы были затронуты, он ответил, что Макфол попытался обсудить российскую избирательную систему, которую регулярно обвиняют в фальсификациях. Однако американцу сообщили, что «этот вопрос пока не назрел», добавил Лукин, и тема была закрыта. (Макфол в беседе с TIME этого не оспаривал.) «Фактически, он вообще обошелся без критики», - утверждает Лукин. По его словам, остальную часть встречи заняла безвредная самокритика: «Какой смысл нас критиковать, если мы критикуем себя сами? Мы немного покритиковали себя за коррупцию, они – за Гуантанамо. Все было очень дружелюбно». «Вы разве не заметили? Мы постепенно превращаемся в союзников... Так как в наш адрес не звучало критики, мы не критиковали их», - заявил омбудсмен.

По словам Макфола, у него от встречи остались другие впечатления. Во-первых, один из важнейших элементов американской политики в области защиты прав человека, как утверждает помощник Обамы, - это прямое взаимодействие с активистами и оппозиционерами, и за день до переговоров он с ними встретился. Некоторые из них даже были приглашены на мероприятие во Владимир и получили редкий шанс выступить в защиту реформ перед высокопоставленным кремлевским чиновником. «На встрече происходил откровенный обмен мнениями, иногда даже горячий, когда речь заходила о проблемных вопросах – например, о том, что случилось с Магнитским», - заметил он, подчеркнув, что в России сейчас рассматривается законопроект, запрещающий брать под стражу до суда по обвинениям, подобным тем, которые были предъявлены Магнитскому. «В ходе контактов с Сурковым, в том числе частных, я могу обсуждать с ним любые вопросы», - добавляет он.

Тем не менее, некоторые из участвовавших в беседе российских активистов разошлись разочарованными, причем не столько уступчивостью Макфола, сколько непреклонностью Суркова. Член медведевского Совета по правам человека Светлана Ганнушкина заявила TIME, что Макфол пытался поднять несколько важных тем, включая дело Магнитского, однако его попросили не превращать переговоры «в допрос». «К сожалению, моих сограждан находящихся у власти отличает столь глубокий комплекс неполноценности, что они не могут выдержать подобного обсуждения, - говорит Ганнушкина. - Нам не следует гордиться тем, что критики не было. Нам не следует радоваться тому, что мы посетили тюрьму, нам показали потемкинскую деревню и все похлопали друг друга по плечам и сказали, как все хорошо. Гордиться здесь нечем». Другая активистка - ведущая защитница прав мигрантов Елена Тюрюканова, - считает, что встреча не была похожа на свободный обмен идеями. «Мне было очевидно, что цели происходящего были целиком политическими. Это было политическое мероприятие, которое должно было продемонстрировать, что проблемы продолжают обсуждаться. Однако оно не дало ничего – ни критики, ни обсуждения».

Позднее в этом месяце, когда Медведев посетит Соединенные Штаты, у Обамы будет еще один шанс поднять некоторые из этих вопросов. Сенатор-демократ от Мериленда Бенджамин Кардин (Benjamin Cardin) открыто попросил госдепартамент наказать 60 чиновников, причастных к делу Магнитского, запретив выдавать им американские визы. Он заявил TIME, что он будет настаивать на том, чтобы правам человека в преддверии визита Медведева уделялось большее внимание. Он также подчеркивает, что согласно обнародованной на этой неделе Обамой Стратегии национальной безопасности, США могут напрямую оказывать давление на своих партнеров, если те не понимают намеков в области прав человека. Действительно, в документе говорится: «Когда наши инициативы отвергаются, мы должны возглавить усилия международного сообщества использовать публичную и частную дипломатию и прибегать к отрицательным и положительным стимулам для отказа от репрессивного поведения». Однако так как от укрепления связей с Россией зависит столь многое (в частности ее ненадежная поддержка санкций в отношении Ирана), Обама может предпочесть пойти на уступки. Хотя в свете опыта Макфола это может быть практичным шагом, он вряд ли завоюет президенту много друзей в правозащитном сообществе или в рядах тех, кто хотел бы видеть Россию более демократической страной.