Много лет поляков в европейских салонах считали русофобами, одержимыми страхом перед своим восточным соседом. Наши предостережения и замечания воспринимались как проявление чрезмерной чувствительности к теме России. В Париже, а особенно в Берлине и Риме предупреждения поляков игнорировали, считая, что они исходят из опыта травматичных отношений с Москвой. Значительная часть европейских политиков видела во Владимире Путине партнера по бизнесу и геополитике, который мог помочь как в обеспечении европейцев дешевой энергией, так и в борьбе с террористами или исламистами. В брюссельских коридорах много лет подряд можно было услышать слова о том, что Россия — часть нашего континента, а ее лидеры — это идеальные партнеры для политических и экономических разговоров. Поляков, которые указывали на истинное обличье Кремля, считали безобидными безумцами, которых травмировала длившаяся почти полстолетия советская оккупация. Но ситуация изменилась.
Перемены начались в период, когда я был депутатом Европарламента, то есть в 2009-2014 годах. С самого начала я работал в комитете по делам отношений с Россией и видел, как постепенно, но поступательно меняется отношение евродепутатов к политике Москвы. Это распространялось и на главу комитета, немецкого социал-демократа: пожалуй, только представитель итальянских христианских демократов или французских националистов мог быть более характерным «попутчиком» Москвы. Между тем за пять лет пребывания на своем посту он постепенно менял отношение к России и ее политике. Вначале он был настроен к ней благожелательно, а под конец занял резко критическую позицию.
Такую эволюцию пережили многие депутаты Европарламента и европейские чиновники. Они меняли свое мнение о восточном колоссе параллельно тому, как все более агрессивно и бесцеремонно он вел себя во внешней политике и все более жестоко расправлялся с оппозицией и российским гражданским обществом.
Этот второй аспект очень важен: ЕС трепетно относится к правам человека и даже если часто придерживается двойных стандартов, не может долго не замечать того, как какой-нибудь сатрап обращается со своими гражданами. Особенно если это геи или перформеры. И именно это присутствует в политике Путина. Многие влиятельные люди на Западе увидели в российском лидере диктатора только тогда, когда он посадил в тюрьму участниц группы Pussy Riot и стал одобрять все более жесткие ограничения на деятельность гомосексуалистов в России.
Сейчас мы можем провести в Европейском Союзе свою точку зрения и поделиться своим опытом в контексте России. И никто не станет обвинять нас в том, что мы преувеличиваем и предостерегаем перед агрессивными наступательными действиями Кремля, так как одержимы манией или страдаем русофобией. Все наши знания, ноу-хау, накопленный опыт могут оказаться полезными Западу для ведения эффективной политики в отношении Путина. При условии, что мы найдем верный тон и не будем перегибать палку.
Чтобы воплотить в жизнь свои интересы, мы должны говорить «брюссельским языком», а не изливать свои опасения с притопом и по-древнепольски. Ненужно впадать в истерику, отказаться от эмоционального языка и найти верные средства убеждения, чтобы предостеречь (не ради собственной безопасности, а ради безопасности всего ЕС) перед наступательной активностью России.
Это можно сделать, однако понадобятся умение и аккуратность, а не уланские фантазии и стремление ходить по лезвию бритвы. Нужно также хотя бы на какое-то время отказаться от несносной манеры новой правящей команды трактовать внешнюю политику исключительно как инструмент для ведения политики внутренней. Министры Витольд Ващиковский (Witold Waszczykowski), Збигнев Зёбро (Zbigniew Ziobro) и другие должны понять, что адресат их писем и заявлений — это не только избиратели партии «Право и справедливость» или председатель этой партии (которому наверняка нравится залихватский стиль нового правительства), но и, возможно, в первую очередь, — наши западные партнеры. А также восточные.
Тема газопровода «Северный поток-2» — это яркий пример той выгоды, которую мы можем извлечь из агрессивной политики Кремля. Нам нужно спокойно и «по-брюссельски» убедить наших европейских союзников, что этот проект вреден не только для Польши, но и для всего Евросоюза, что он усиливает позицию России, которая проводит в отношении Европы все более жесткую политику. Еще год назад это было бы сложно, но после последней Мюнхенской конференции кажется выполнимым.
Это лишь один пример тех возможностей, который открываются перед польской дипломатией. Агрессивная позиция Путина облегчит, а не осложнит нам продвижение своего мнения и требований в ЕС. Важно, однако, не упустить это «окно возможностей». Итак, если мы хотим быть эффективными, нам следует избегать истерических интонаций, эгоистических аргументов, театральных жестов, ухарства и сарматской манеры преуменьшения опасностей и изображения из себя морального победителя.
Нас ждет очень тонкая игра. Жестокость россиян нам ее упростит. Но завершится ли эта игра успехом, зависит от польского руководства. Было бы хорошо, чтобы он осознал всю серьезность момента и использовал появившийся шанс на то, чтобы навязать ЕС польский modus operandi. Для этого ему потребуется полностью отказаться от прежней антиевропейской риторики и вести себя аккуратнее, чем слон в посудной лавке.
