По мере развития событий в Крыму, на востоке Украины и в Сирии у мировой общественности появилась возможность увидеть в действии новую российскую стратегию обороны и применения вооруженных сил. Российский президент Владимир Путин успешно обошел множество имеющихся у его страны проблем и слабых сторон (экономических, политических, демографических и военных) такими способами, которые позволяют ему использовать принуждение и даже грубую военную силу против своих соседей практически безнаказанно. Для Запада проблема воздействия на агрессивную, но сравнительно слабую Россию значительно отличается от устрашения или сдерживания набирающего силу Китая.
Кроме того, не исключено, что те вооруженные силы, которые создает Россия, особенно подходят для цели Кремля, заключающейся в том, чтобы подорвать существующую международную систему безопасности и добиться признания статуса России как великой державы с ограниченным риском войны. «Новые» российские вооруженные силы продемонстрировали имеющийся у них особый потенциал — набор возможностей (выполнять стремительные, но географически ограниченные наступательные операции, вести электронную и кибернетическую войны, совершать высокоточные удары на больших расстояниях, наличие мощных систем ограничения/блокирования доступа А2/AD и современного оперативно-тактического ядерного оружия), которые прекрасно обеспечивают достижение таких целей, как поддержка операций в «серых» зонах и сдерживание ответных ударов Запада с использованием обычных вооружений или его ответных действий, ведущих к эскалации.
При обсуждении российской «гибридной» войны не следует упускать из виду то, в какой степени эта страна модернизировала свои обычные вооружения и ядерные силы, и в какой степени она делает ставку не на средства ведения операций в «серой» зоне, а на обычные вооруженные силы в качестве центрального элемента своей локальной агрессии. Важно также осознать, в какой степени рискованные военные кампании России в Восточной Европе резко трансформировались из гибридных операций с использованием нетрадиционных средств и методов ведения войны в классические военные операции с применением обычного оружия. Недавняя интервенция в Сирии стала образцовой операцией по переброске сил и средств, из чего можно заключить, что российские вооруженные силы вполне способны проводить ограниченные операции высокой интенсивности с применением обычных средств.
Однако в реальности российские вооруженные силы обладают лишь ограниченными возможностями ведения наступательных операций. Личный состав подразделений, способных заниматься урегулированием местных конфликтов, насчитывает в общей сложности около 100-150 тысяч военнослужащих, представляющих военно-десантные войска, морскую пехоту, спецназ, мотопехоту и части ПВО. Эти силы легко могут быть задействованы для проведения операций в особой обстановке в одном регионе. В ходе военных реформ были ликвидированы практически все кадрированные части. Это позволило повысить эффективность и боеспособность войск первого эшелона, но лишило российские войска глубины эшелонирования. Если первые атаки будут неудачными, то резервных сил уже не будет.
Даже в ходе одной региональной операции российское командование будет в значительной степени зависеть от совокупности таких факторов, как заблаговременно складированные штатные материальные средства, быстрое нанесение решающих ударов с использованием обычного высокоточного дальнобойного оружия, радиоэлектронная борьба и кибератаки, а также стремительное продвижение отдельных танковых соединений, воздушно-десантных бригад и подразделений специального назначения. Цель состоит в том, чтобы устранить объекты передового базирования, парализовать политические и военные ответные действия и быстро создать на местах новую ситуацию. Ядерное оружие служит сдерживающим фактором против попыток НАТО провести контратаку.
Хотя многие предложения по военному противостоянию НАТО угрозе российской агрессии в отношении Европы сосредоточены на необходимости развертывания сухопутных войск на Востоке, есть и другие объекты инвестиций, которые являются более важными и заслуживают первоочередного внимания. Предлагаем пять шагов, которые должны лечь в основу действий США и НАТО, направленных на повышение эффективности средств сдерживания и укрепление стабильности в Европе.
Во-первых, необходимо усовершенствовать средства и методы ведения разведки, наблюдения и рекогносцировки (ISR). Недостатки в этой сфере работы НАТО существуют уже давно. Несколько лет назад бывший министр обороны Роберт Гейтс предупреждал лидеров альянса о необходимости увеличения инвестиций в ISR — для усовершенствования как разведывательных платформ и средств наблюдений, так и аналитических средств. В своем выступлении перед Сенатской комиссией по делам вооруженных сил в апреле 2015 года Верховный Главнокомандующий ОВС НАТО генерал Бридлав заявил, что военные операции, проводившиеся Россией годом раньше на Украине и в регионе в целом, особо подчеркивают наличие серьезных недостатков в области сбора и анализа оперативной информации. Некоторые российские военные учения стали для альянса полной неожиданностью, и в результате возникло впечатление, что участие России в боевых действиях на Украине весьма ограничено. НАТО не спешит вкладывать деньги в средства воздушной разведки и наблюдения, а силы и средства разведки США выводятся из Европы по причине переориентирования на Азию и усиливающуюся борьбу с ИГИЛ (террористическая организация, запрещена в России, — прим. пер.). Кроме того, НАТО необходимо приступить к реализации Манхэттенского проекта с целью восстановления некогда существовавших в альянсе аналитических средств для обработки и использования разведывательной информации о российских вооруженных силах и проводимых ими операциях.
Во-вторых, необходимо укрепить военно-воздушные силы НАТО. ВВС являются наиболее гибким военным инструментом, имеющимся в распоряжении альянса. Они будут играть решающую роль в уничтожении зон с системами ограничения/блокирования доступа A2/AD, которые Россия создала в Калининградской области и в других местах. Западные военачальники признали необходимость как модернизации имеющейся у военно-воздушных сил НАТО техники, так и совершенствования системы подготовки летного состава, персонала наземного обслуживания и специалистов по планированию полетов перед выполнением высоконапряженных боевых заданий в рамках воздушных операций в Центральной и Восточной Европе. Одним из самых важных для НАТО объектов инвестиций, необходимых для совершенствования ее боевой авиации, является логистика и инфраструктура. В Восточной Европе альянсу необходима надежная, полноценная, разветвленная и защищенная инфраструктура ВВС. Эта задача имеет особое значение в свете тех мер, которые предприняла Россия по финансированию разработки систем нанесения удара на большую дальность, предназначенных для уничтожения инфраструктуры НАТО.
Крайне важно, чтобы НАТО перешла на авиационную технику пятого поколения. Неизменное стремление Соединенного Королевства, Канады, Италии, Турции, Нидерландов и Норвегии к реализации международной программы по созданию единого ударного истребителя F-35 позволяет в перспективе качественно улучшить системы ПВО НАТО и повысить возможности альянса по нанесению удара. Принятие F-35 на вооружение позволит кардинально изменить баланс военно-воздушных сил в Европе.
В-третьих, НАТО должна со всей серьезностью рассмотреть вопрос о создании комплексной системы противовоздушной и противоракетной обороны. Одним из средств в арсенале России, вызывающих беспокойство, является комплексная система ПВО. Альянсу необходимо разработать и внедрить аналогичную систему, которая обеспечит защиту важной инфраструктуры и лишит Россию ее обезоруживающей способности нанесения первого неядерного удара. Первый шаг в этом направлении уже сделан — в мае 2016 в Румынии был поставлен на боевое дежурство объект ПРО — наземный комплекс Aegis Ashore. НАТО лишь начинает развертывать в Европе систему противоракетной обороны. Но запланировано создать только два объекта. По правде говоря, альянсу необходим десяток, а то и больше таких объектов, на которых следовало бы установить зенитные управляемые противоракеты Standard Missile-3 с многофункциональной системой боевого управления Aegis и противоракетными комплексами подвижного наземного базирования (THAAD). Кроме того, НАТО должна инвестировать в разработку континентальной системы обороны с целью противодействия авиационным средствам воздушного нападения.
В-четвертых, необходимо заново открыть для себя радиоэлектронную борьбу. Возможно, было бы правильным перефразировать высказывание бывшего госсекретаря США о том, что джентльмены не создают друг другу помех при передаче информации. Но русские создают. В ходе операций, проводившихся Россией против Грузии, в Крыму и на востоке Украины, она продемонстрировала прекрасную способность манипулировать и создавать помехи при передаче частной информации, во время сеансов правительственной и военной связи, а также в работе систем вооружений, точность ударов которых зависит от навигационных сигналов. Командующий сухопутными войсками США в Европе генерал-лейтенант Бен Ходжес охарактеризовал российский потенциал РЭБ как «огромнейший».
Проблемы НАТО с радиоэлектронной борьбой носят не только технический характер. По сути, западные армии перестали вести РЭБ в конце холодной войны. И возвращались они к этой деятельности (если вообще возвращались) лишь постольку, поскольку это было частью работы по противодействию самодельным взрывным устройствам, приводимым террористами в действие по радиоканалам. Для эффективного ведения современной РЭБ у НАТО нет ни соответствующих систем, ни персонала, ни концепции действий. И это состояние дел следует исправить.
В-пятых, необходимо модернизировать ядерные силы и ядерную доктрину США и НАТО. Они должны признать в качестве первоочередной задачи необходимость воссоздания прочной, надежной и эффективной «лестницы эскалации» — системы докризисных разногласий, которая должна быть четкой и обладать потенциалом на каждой из ступеней. США объявили о планах модернизировать все три компонента своей ядерной триады. Модернизировать свои средства стратегического сдерживания недавно решила и Великобритания.
Учитывая роль ядерного оружия в стратегии Кремля, направленной на разрушение НАТО и дестабилизацию Европы, крайне важно, чтобы США устранили свои технологические, оперативные и стратегические недоработки в области тактического и оперативно-тактического ядерного оружия. Во-первых, необходимо ускорить процесс модернизации ядерной бомбы В61. Во-вторых, Соединенным Штатам необходимо рассмотреть вопрос о развертывании ядерных крылатых ракет морского базирования. В-третьих, с учетом нарушения Россией Договора о РСМД и вероятности того, что Москва выйдет из этого договора, Соединенным Штатам необходимо разработать планы действий в чрезвычайных обстоятельствах с целью разработки и развертывания нового комплекса баллистических/крылатых ракет промежуточной дальности и соответствующих боеголовок. Необходимо убедить Кремль в том, что в случае попытки деэскалации неядерного конфликта путем ограниченного применения высокоточного ядерного оружия будет дан симметричный ответ.
В конечном счете, угроза, исходящая из Кремля, обусловлена не военным потенциалом России — она в гораздо большей степени связана с кажущимся отсутствием на Западе политической воли, готовности защищать себя. Увеличение расходов на оборону ведущими странами НАТО на полпроцента или даже четверть процента от ВВП позволит объединить альянс и станет сигналом для России, что Запад будет защищаться. Исходящая от России угроза для НАТО во многом обусловлена слабостью последней, нежели силой или решимостью первой.
Доктор Дэн Гуре — вице-президент Лексингтонского института. Занимается широким кругом проблем в рамках исследуемой институтом программы национальной безопасности.
