Венгерский историк Эва Балог (Eva S. Balogh) недавно обратила внимание на то, что четко охарактеризовать отношения Венгрии с большинством соседей невозможно, поскольку ее внешняя политика химерична: венгры нападают на каждого иностранного политика, который, по их мнению, «оскорбляет» венгерский народ, а потом столь же неожиданно начинают его превозносить, чтобы через какое-то время вновь картинно испортить отношения.
Есть только одна страна, с которой, как отмечает Балог, Венгрия поддерживает стабильно хорошие отношения. Это Сербия. Государство, которое начало все сильнее напоминать Венгрию с тех пор, как к власти пришла Сербская прогрессивная партия, состоящая в дружеских отношениях с Венгерским гражданским союзом.
Прогрессивная партия — сила странная. Она занимает проевропейскую позицию, хотя родилась из отчаянно пророссийской Сербской радикальной партии. С грохотом и размахиванием европейскими флагами она ведет Сербию в ЕС, но при этом не в НАТО. Скорее, наоборот: под самым носом натовских войск, проводящих учения в Черногории, сербская армия демонстративно устраивает совестные маневры с Россией и Белоруссией.
Недавно Прогрессивная партия победила во второй раз. Как отмечает большинство наблюдателей, своей победой она обязана не столько умелому управлению страной или раздробленности оппозиции, сколько тому, что стало в последнее время очень модным в Центральной Европе: собственной пропаганде и контролю за государственными СМИ.
Милошевич встает из могилы
У сербского премьера Александра Вучича большой опыт работы с пропагандой: он был министром информации при Слободане Милошевиче — одном из праотцев современных центральноевропейских популистов, который совмещал национализм и социалистические лозунги с автократическими замашками. Чтобы функционировать в политике после
а, Вучичу пришлось подвести черту под своим прошлым. Он заявил, что времена изменились, а он — вместе с ними.
Однако не совсем. При Вучиче подчинение все новых сфер государства (после государственных СМИ настал черед, в частности, правосудия) продвигается еще лучше, чем при Милошевиче, поскольку проходит под прикрытием европейской интеграции. Вучич редко вступает в споры с Брюсселем. Он заявляет о готовности идти на далеко идущие компромиссы по Косово и подчеркнуто расхваливает Меркель, называя ее «истинным лидером Европы». Так что ЕС, ушедший с головой в собственные проблемы, закрывает глаза, стараясь верить в добрые намерения сербского премьера.
Пока Вучич душит Меркель в объятиях, поддерживающие его СМИ обвиняют либералов и левые силы в предательстве национальных интересов и пресмыкательстве перед ЕС и США, намекая, что западные деньги пойдут на «дестабилизацию Сербии». Правозащитная организация Freedom House сообщает, что давление на журналистов стало в Сербии распространенным явлением. Одного журналиста отстранили от работы и лишили части зарплаты за то, что он задал Вучичу вопрос о его националистском прошлом.
Отношения между Венгрией и Сербией процветают, а Вучич и Орбан души друг в друге не чают. Весь 2016 год стал для контактов двух стран «медовым месяцем». В апреле два лидера встретились в сербской Суботице, городе, лежащем на территории так называемой Великой Венгрии, где до сих пор живет множество венгров. Вучич превозносил помощь, которую Будапешт оказывает Сербии на пути в ЕС, и заверял, что он уважает венгерское население, обещая дать сербским венграм всевозможные права. Орбан, в свою очередь, говорил, что ни одно национальное меньшинство не получает большей поддержки, чем венгры в Сербии, и объявил, что будет добиваться, чтобы Белград в ближайшие пять лет взяли в ЕС. Он также обещал, что в Сербию придут венгерские инвестиции, которые получат солидную государственную поддержку.
Помимо политического режима венгров и сербов объединяет специфическая травма: обе страны в прошлом играли в своих регионах более важную роль, чем сейчас, а под их контролем находилось больше территорий. Оба государства винят в утрате своих позиций Запад. Венгры стараются преодолеть травму последние сто лет. Все началось с Трианонского договора, который оставил от их государства один огрызок, лишив его важных регионов, в частности, Трансильвании, Верхней Венгрии, Закарпатья и Воеводины. Излечиться невозможно: контур Великой Венгрии стал чем-то в роде традиционного декоративного элемента, который можно встретить всюду: на автомобилях, майках и в татуировках.
Сербы, в свою очередь, изживают травму с момента распада Югославии. Югоностальгия жива во всей бывшей республике, но здесь она переплетается с мечтами о Великой Сербии. Сам распад Югославии пережить еще как-то удалось, но то, что сербам приходится существовать в ненавистной Боснии и Герцеговине под де-факто западным контролем вместе с мусульманами-боснийцами — это для многих националистов слишком большое унижение. Как и утрата Косово — колыбели сербского государства. В этом случае унижение выглядит еще более болезненным, поскольку север этого государства населен преимущественно сербами, а кроме того граничит с «настоящей» Сербией. Белград жалуется, что вернуться туда ему не позволяет лишь неуступчивость Запада.
Путин, помоги
Венгров и сербов объединяет еще одно: сильные пророссийские чувства. Копирование российского режима с его антилиберализмом, авторитаризмом, государственным контролем и разгулом национализма — это одно, а активная пророссийская политика — другое.
В Сербии для нее находится благодатная почва. В сербских городах часто можно встретить граффити с надписями: «Крым — это Россия, Косово — это Сербия» или «Путин, помоги». Всюду встречаются портреты российского президента, который стал кем-то вроде национального героя. Жители одного небольшого села на юге страны спонтанно переименовали его в Путиново. К Путину недавно присоединился Дональд Трамп, которого изобразили на стене здания в Белграде. Поддерживающая правительство пресса надеется, что новый американский президент станет апостолом темы Великой Сербии и возвращения Косово.
Процветают также официальные отношения между Белградом и Москвой. Совместные военные учения стали их венцом. Сербия осуждает западные санкции против России, и хотя она не признает аннексию Крыма, на каждом шагу уверяет россиян в своей поддержке, а в Белграде Путина ждал королевский прием.
Однако российско-сербская страсть — это одно, а интересы — другое. Россия может казаться привлекательным любовником, но Сербия нуждается в Западе, то есть стабильном, зарабатывающем, хотя несколько одряхлевшем супруге. Объем товарооборота Сербии с ЕС превышает объем товарооборота с Россией. Москва не может предложить сербам ничего, что могло бы сравниться с цивилизационным и экономическим предложением Европы. Это понятно всем: и Сербии, и России. Однако Москва не видит причин, по которым ей следовало бы мешать сербам доить Евросоюз. Она может оскорбиться только тогда, когда Белграду захочется вступить в НАТО.
Отношения между Венгрией и Россией тоже выглядят великолепно невзирая на венгерское членство в Альянсе. Москва выступает важным энергетическим партнером венгров, принимает участие в строительстве новых блоков АЭС «Пакш», товарооборот растет. Орбан и Путин наносят друг другу визиты, а в контексте приезда венгерского лидера сайт государственного (и пропагандистского) канала Russia Today сообщал, что «на фоне охлаждения отношений между Венгрией и Европой, укрепление российско-венгерских отношений выглядит очень хорошей перспективой». Связи Будапешта с Европой выглядят браком по расчету. Россия, Венгрия и Сербия понимают, что муж едва дышит, но все равно продолжает платить. Так что пусть платит, пока он в силах, а потом, возможно, придется сосредоточиться на отношениях с любовником. Но что способен предложить он?
Новое устройство Центральной Европы
Венгрия и Сербия могут в глубине души надеяться на то, что Россия поможет им вернуть хотя бы часть былого величия. Ведь однажды два этих нелиберальных государства могут решиться запустить в регионе перемены, опершись спинами друг о друга, как два ковбоя, ведущих бой в салуне, пока их Старший брат будет держать всех остальных на прицеле снайперской винтовки. Представим, что Запад отвернется от Центральной Европы, Трамп, чья победа так обрадовала Белград и Будапешт (Орбан радостно публиковал в Facebook сообщения о «победе демократии»), ослабит НАТО, а в ЕС победят популисты (поражение Хофера (Norbert Hofer) в Австрии заметно расстроило Венгрию). В Центральной Европе возникнет пустота, которую сможет заполнить лишь Россия.
Новый региональный расклад пугает проамериканскую и пробрюссельскую Румынию с ее либеральным президентом Клаусом Йоханнисом (Klaus Iohannis) — трансильванским немцем. Бухарест уже сейчас с ужасом понимает, что стал последним бастионом, окруженным пророссийскими государствами. А именно в Румынии находится жемчужина короны Великой Венгрии — Секейский край.
Российского наступления опасается все более одинокая и нищающая Украина, погружающаяся в отчаяние и размахивающая европейскими флагами, надеясь, что ее кто-нибудь заметит, а тогда придет на помощь. Ее Закарпатье — это древний венгерский регион. Орбан некоторое время назад (в самом начале российско-украинского конфликта) говорил о праве живущих там венгров на автономию, что в Киеве сочли ударом в спину. Наблюдатели подозревают, что Путин мог предложить Будапешту поделить Украину (такое предложение якобы поступало и Радославу Сикорскому (Radosław Sikorski)).
Сербы, в свою очередь, могут попытаться вернуть под свой контроль хотя бы Северное Косово или Республику Сербскую в Боснии: лидера боснийских сербов Милорада Додика уже давно обвиняют в сепаратистских настроениях.
В такой ситуации и сербы, и венгры рассчитывали бы на (как минимум) негласную поддержку России. Вне зависимости от расходов на армию они сами не смогут справиться с такой военной задачей. Впрочем, этот сценарий развития событий вообразить сложно, хотя несколько лет назад никто не мог представить себе, например, аннексию Крыма.
«Мне кажется, что сейчас это нереально, — говорит венгерский журналист Янош Секи (János Széky), — поскольку венгерская армия — единственная часть страны, в полной мере лояльная НАТО». У бывшего руководителя польского МВД Бартоломея Сенкевича (Bartłomiej Sienkiewicz) сомнений меньше: «Если уже в Польше разные безумцы начинают писать, что нужно вернуть себе Львов, чего раньше не было, что говорить о Венгрии или Сербии, где всегда звучали голоса, призывающие освободить „исконные“ сербские или венгерские земли, — обращает внимание он. — В Венгрии Орбан не первый год заигрывает с правонационалистическим электоратом, он уже сделал в его адрес несколько жестов. Вопрос времени, когда этот настрой появится в официальной политике стран региона».
Всем достаточно почувствовать, что уже все позволено. Достаточно, чтобы Германия занялась собой и немного Италией с Францией, а американцы ушли из Европы. Тогда мы вернемся к нашим излюбленным занятиям: карикатурному пустозвонству, совмещенному с резней.
Легитимизация России
Венгрия легитимизирует Россию в ЕС, распространяя режимы, напоминающие российский: если такой строй примут в нескольких странах Европы, почему ей не начать относиться к Москве терпимо и не увидеть в Путине равного партнера? Можно сказать, что Орбан стал кем-то вроде путинского Фиделя Кастро: как тот провозглашал идеалы советского коммунизма на американских и африканских перифериях Запада, так венгр провозглашает необходимость «перемен к лучшему» на полупериферии Центральной Европы.
У Орбана и Вучича есть в этом свой интерес. Другие националистически настроенные центральноевропейские лидеры, одурманенные малыми успехами на локальной сцене, кажется, не понимают всего контекста и не видят, на какую мину их ведут во имя мимолетного чувства «вставания с колен».
За уроками к Орбану-Фиделю уже ездил Ярослав Качиньский (Jarosław Kaczyński), чтобы потом шаг за шагом внедрять у себя российскую модель в венгерской версии. В какой-то степени схожую модель внедряет у себя Хорватия. А Орбан не спит и кружит по всему центральноевропейскому региону от нелиберальной пророссийской Словакии до нелиберальной пророссийской Болгарии, укрепляя контакты и лепя фундамент новой нелиберальной пророссийской Центральной Европы. Сербия тоже может сыграть легитимизирующую роль. Если ей удастся вступить в ЕС, оставшись хотя бы в неформальном военном союзе с Путиным, а не с ненавистным НАТО (в центре Белграда напротив посольства США все еще стоят руины министерства, разрушенного натовскими бомбардировками), российский президент сможет провозгласить успех: он получит очередную свою страну в западных структурах. Очередного Штрилица.
