«Боюсь, что он — один из наших. Не могу найти слов, чтобы выразить свои чувства», — написал мне один их моих чеченских знакомых, после того как юноша 17-ти лет был задержан в Осло с устройством, которое Служба безопасности полиции описала как «примитивное взрывное устройство ограниченного поражающего действия».
Юноша, который, согласно закону о террористической деятельности, подозревается в незаконном обращении с взрывоопасным материалом, в понедельник был помещен на две недели в камеру предварительного заключения.
Корпорация NRK уже сообщала о том, что несколько человек примерно 17-ти лет говорили, что несколько раз извещали Службу безопасности полиции о своем беспокойстве из-за экстремистских настроений в своей возрастной группе.
Юноша родился на Северном Кавказе, регионе на юге России, населенном в основном мусульманами.
Регион стал часто фигурировать в новостях в начале девяностых годов, когда после распада Советского Союза республика Чечня объявила о своей независимости.
Это стало началом кровавого конфликта, охватившего несколько соседних республик, правда, не в такой форме, как в Чечне. Россия, сильно ослабленная экономическим и политическим хаосом, была унижена в первой чеченской войне 1994-1996 годов.
Но в 2000 году российские власти, поддерживаемые умеренными силами в Чечне, вернули контроль, и с тех пор республикой руководит клан Кадыровых — отец и сын Ахмад и Рамзан Кадыровы.
От борьбы за самоуправление к террору
В то же время волнения стали распространяться и на некоторые соседние республики, в первую очередь, Ингушетию и Дагестан. То, что сначала было мятежом за бόльшую самостоятельность от Москвы, постепенно превратилось в более радикальные попытки установления исламского правления по строгим законам шариата.
Эта борьба велась в форме терактов, которые едва ли ранее случались в мире: в частности, был захват заложников в театре на Дубровке в Москве в октябре 2002 года, и было жестокое нападение на школу в Беслане в сентябре 2004 года.
Постепенно российские власти смогли установить контроль в этом районе, во всяком случае внешне. Ахмад Кадыров был убит в результате теракта в мае 2004 года, но его сын Рамзан вскоре взял власть в Чечне в свои руки. Он заключил союз с президентом России Владимиром Путиным, что дало ему свободу действий в республике и позволило ограничить деятельность радикальных групп.
Громадные суммы денег из казны России вызвали недовольство многих граждан страны, считающих, что эти деньги следует тратить на другие цели.
В соседней республике Ингушетии, которая. в общем, не принимала участия в чеченской войне, положение в двухтысячных годах было очень тяжелое — не в последнюю очередь потому, что было невозможно предложить людям работу и надежду на лучшее будущее. Радикальный ислам стал для многих альтернативой, и уже от него шел короткий путь к вооруженным террористическим группировкам.
Ингушетия и Дагестан
Многие из участников нападения на школу в Беслане были выходцами из Ингушетии. Российские власти в 2008 году назначили бывшего офицера российских ВДВ Юнус-бека Евгурова президентом республики. После покушения в следующем году он с трудом выжил и сумел стабилизировать положение в республике, во всяком случае, до известной степени.
В республике Дагестан с большим и этнически очень разнообразным населением положение очень неспокойное, именно оттуда вышли несколько террористов-смертников, совершивших теракты на территории России.
Это были две женщины, взорвавшие себя в московском метро в январе 2010 года (взрывы произошли в марте — прим. пер.), и террористы, совершившие теракт в Волгограде в период Рождества 2013 года.
Двадцатилетний Магомед Евлоев, взорвавший себя в московском аэропорту Домодедово 24 января 2011 года и убивший 37 человек, был из Ингушетии.
Это были свидетельства того, что радикальные исламистские группировки закрепились на значительном пространстве мусульманского Северного Кавказа. Это подчеркнул и бывший чеченский полевой командир Доку Умаров, уже в 2007 году заявивший, что он теперь руководит Кавказским Эмиратом — собственным мусульманским государством, и взявший на себя ответственность за взрыв в Домодедово.
Норвегия приняла чеченских беженцев
После последней чеченской войны Норвегия согласилась принять беженцев из Чечни и постепенно стала, наряду с Австрией и Бельгией, одной из главных стран Европы, принимающих мигрантов.
До 2004 года, когда были введены ограничения, большинство беженцев из Чечни автоматически получали вид на жительство. Появились и более мелкие группы из других, главным образом, мусульманских российских республик Кавказа, желающих получить убежище.
Большинство из них сумели приспособиться к жизни в Норвегии, а многие постепенно обновили и свои российские паспорта, и теперь они ездят взад и вперед между Норвегией и Чечней. Когда мы, корреспонденты NRK, посетили Чечню в апреле 2016 года, то услышали разговоры о том, что многие чеченские семьи построили себе дома в своих деревнях за деньги из Норвегии.
Ни Норвегия, ни Россия не разрешают двойное гражданство, но обе страны, видимо, смотрят сквозь пальцы на то, что люди ездят туда и обратно с двумя паспортами на руках. Считается, что сегодня в Норвегии проживает от 7 до 10 тысяч выходцев из Чечни и Северного Кавказа.
Многие кавказцы едут в Сирию
Часть молодых чеченцев, выросших в Норвегии — приверженцы радикального ислама. По неподтвержденным данным, примерно десять из них отправились воевать в рядах радикальных группировок в Сирии.
Абу Едельбиев (23 года) был в Сирии убит, а норвежский чеченец 22-х лет посажен в тюрьму после возвращения из Сирии, где воевал на стороне террористической группировки «Исламское государство» (запрещена в России).
Хотя российские власти внешне крепко держат Северный Кавказ под контролем, внутри этого региона тлеет огонь. На следующий день после теракта в Петербурге исламские террористы убили двух полицейских в Астрахани, которая находится за пределами кавказского региона, но в которой есть большое мусульманское население.
Почти каждую неделю происходят перестрелки в Дагестане, том районе России, где, по всей видимости, сегодня находится большинство воинственных исламистов. В Чечне и Ингушетии многие самые воинственные исламисты решили отправиться в Сирию, где вступили в ряды подразделений иностранных боевиков из бывшего Советского Союза — русский является там языком общения.
Преследование гомосексуалистов
Довольно парадоксально, что президент Рамзан Кадыров в настоящее время ввел в Чечне законы, очень близкие шариату, о которых исламские фундаменталисты говорят, что они сражаются за них. И он же жестко выступает против тех, кто решил отправится в Сирию или осуществлять акты насилия, в частности, на Западе.
В то же время режим в Чечне обвиняют в массовом насилии по отношению к его противникам, и в последние недели стали ходить слухи о массовых арестах гомосексуалистов, что власти полностью отрицают.
«У нас нет гомосексуалистов, как мы можем их преследовать. Если они есть, то сами их родственники отправили их туда, откуда они никогда не смогут вернуться», — заявил пресс-секретарь Кадырова Альви Каримов.
Но есть многочисленные доказательства злоупотреблений, задокументированные в репортажах, опубликованных в независимой «Новой газете» и сообщенных «Радио Свобода».
Хотя президент Кадыров в своем отношении к гомосексуалистам пользуется поддержкой широких слоев традиционно очень консервативного чеченского населения, преследование гомосексуалистов свидетельствует о жестокости по отношению ко всем, кто не похож на остальных. Такая атмосфера является, к сожалению, отличной питательной средой для экстремистских воззрений. В то же время крайне важно подчеркнуть, что точно так же опасно и обобщать ситуацию.
«Черт возьми, у меня нет слов», — написал один мой чеченский знакомый после того, как стало известно, что юноша, задержанный с взрывчатым веществом в Осло, является выходцем из Северного Кавказа.
«Мне очень жаль, что так случилось, Мортен», — написал он.
И я думаю, что он говорит от имени большинства всех чеченцев в России и Норвегии.
