Когда ставишь на карту все, то рискуешь это все потерять — и в будущем подвергнуть нацию самому худшему. Лучше беречь ресурсы, уклоняться от неизвестного. Сильный, соответственно, может проявить сдержанность по политическим причинам. Клаузевиц отмечает, что более слабому сопернику не обязательно одерживать прямую военную победу, чтобы добиться победы политической — а лишь это и имеет значение. Можно сломить волю мощного противника или повысить цену победы настолько, что тот решит, что она для него неприемлема. Относительная незаинтересованность дает шанс более слабым, но решительным соперникам.
Поэтому просто исследовать страницы справочника Jane's Fighting Ships, спрогнозировать победителя в морском столкновении и объявить все остальные возможности иррациональными — значит исключить из расчетов человеческую изобретательность, человеческую подверженность ошибкам и непредсказуемость войны. Хуже того, это значит исключить политику. В 1894-1895 годах Японии нужен был лишь маленький триумф перед императорским Китаем, чтобы достичь своих целей. Ей не требовалось свергать династию Цин, оккупировать Китай или уничтожать весь цинский флот. Точно так же сегодня Китаю не нужно в пух и прах громить американские войска, чтобы добиться своих скромных целей. Не исключено, что скоро возможность, достаточная для целей Китая, окажется в пределах досягаемости китайской Народно-освободительной армии. Черт побери, да она, может, и уже там.
Токио, 31 июля 1894 — «В обозримом будущем, — говорит американский эксперт по обороне, — Ни один разумный японский военный планировщик не сможет представить план победы над китайским военно-морским флотом, даже в Желтом море». Почему он так говорит? Потому что это соответствует доводам разума. Япония стала современной индустриальной нацией только после Реставрации Мэйдзи в 1868-1869 годах. Менее чем три десятилетия назад.
После столетий добровольной изоляции в Японии нет мореплавательской традиции, достойной упоминания. Ее флот? Просто «роскошный». Имперский японский флот обзавелся своим первым броненосцем лишь 25 лет назад, это был неуклюжий «Стоунволл» французского производства. Страна получила уже изрядно подержанный броненосец «Стоунволл» от мощной военно-морской державы — Конфедеративных Штатов Америки.
Это были несистематические начальные попытки. Токио не хватало времени, чтобы довести их до ума. Разношерстный японский императорский флот вряд ли смог бы выстоять против более многочисленного и лучше финансируемого флота династии Цин, который, в отличие от своего японского противника, располагал линкорами. А линкоры определяли исход военно-морских битв.
***
Токио, 17 апреля 1895 — Сегодня правительства китайской и японской империй подписали Симоносекский договор, положив конец боевым действиям местного значения, которые разразились в прошлом августе. По условиям договора правительство Цин отказывается от своего сюзеренитета над Кореей, уступает Японии Формозу, группу островов Пэнху и полуостров Ляодун и открывает для Японии новые торговые порты на наиболее благоприятных условиях.
Но значение договора выходит далеко за пределы этих пунктов. Зарубежные комментаторы считают Симоносекский договор знаком того, что Япония вошла в число наиболее влиятельных азиатских держав. Короче говоря, боевые действия местного значения изменили весь региональный порядок.
Как? Ключевым моментом в этой японо-китайской войне стала битва при Ялу у западного побережья Кореи. Здесь японский императорский объединенный флот встретил и разгромил Бэйянский флот династии Цин — бросив вызов довоенным оценкам военно-морского баланса.
***
Вышеизложенное представляет собой популяризаторский анализ, но он отражает экспертное мнение о военном балансе, распространенное накануне японо-китайской войны 1894-1895 годов, и последующее мирное урегулирование конфликта. Мало кто из наблюдателей считал, что японский флот мог победить, и у них для такого вердикта были веские основания. Тем не менее оказалось, что они ошибались. Это очевидно.
История изобилует такими промахами. Цитата в начале статьи принадлежит анонимному военному эксперту и представляет собой небольшое замечание в сторону недавнего заявления профессора Школы Кеннеди (и бывшего офицера Пентагона) Грэма Эллисона (Graham Allison) о том, что войска США в Азии непобедимы и таковыми и останутся еще неопределенное время — даже во владениях Китая. Только неразумный человек может считать иначе, сказал Эллисон. Да, глаза вам не изменяют. Тем не менее вот три урока 1895 года, которые свидетельствуют об ином.
Урок №1: Люди изобретают технику
Люди изобретают технику, и компромиссные решения, которые они находят на своих чертежных досках, могут иметь колоссальные последствия. Посмотрите вот с какой стороны. Три базовых характеристики любого боевого корабля — это скорость, защита и вооружение. Если конструкторы судна хотят сильно повысить какую-либо характеристику, им в конечном итоге обычно приходится жертвовать одной, а может, и обеими оставшимися. Большой вес замедляет корабль, требуя от конструкторов компенсации путем уменьшения брони, добавления более мощных и дорогих двигателей или того и другого сразу. Предпочесть медленный, закованный в тяжелую броню и мощно вооруженный флот, или же флот маневренный, быстрый, но с более легким оружием или с его меньшим количеством? Военно-морским силам постоянно приходится идти на такие компромиссы.
Теперь вновь вернемся в Азию конца позапрошлого века. Как и многие военно-морские эксперты того времени, китайские военно-морские чиновники и их зарубежные советники считали линкоры главной силой. Они ценили толстую броню — защиту — превыше скорости и огневой мощи. Построенные в Германии линкоры Китая были снабжены более тяжелым оружием, чем военные корабли японского императорского флота, но оно стреляло медленнее. К тому же, из-за их немаленькой стоимости лишь два таких корабля были в Бэйянском флоте, формировании, сражавшемся у Ялу. В противоположность этому, японские конструкторы вместо защиты и крупного калибра орудий приоритетом сделали скорость, маневренность и скорострельность.
Битва показала, что выбор конструкторов Цин был хуже. Скорострельные японские орудия в совокупности обрушили на Бэйянский флот просто штормовой огонь, хотя каждый отдельный снаряд и наносил относительно небольшой урон. Более легкие корабли Цин страдали от японского огня, хотя линкоры щедро раздавали наказания. Командование Бэйянского флота потеряло у Ялу две трети своих сил. Вот это я понимаю — убедительно.
Действительно ли мы так уж уверены, что Народно-освободительная армия Китая (НОАК) — такая же молодая сила, как когда-то императорский флот Японии, — не сможет осуществить подобный подвиг? Продолжают ли китайские конструкторы и дальше делать плохой выбор? Фикция ли та система обороны, которую НОАК за последние два десятилетия протянула вдоль побережья материка? Китайские военные имеют обыкновение опровергать суждения о своих боевых возможностях. Практически все достижения, представленные ими за последнее десятилетие, — эсминцы с управляемыми ракетами, высокотехнологичные дизельные субмарины, авианосцы — застигли врасплох западных наблюдателей за Китаем. Поэтому давайте отбросим высокомерие. Мы все знаем, к чему высокомерие может привести.
Урок №2: Люди используют технику с выдумкой (а может, и нет)
Как выяснилось, руководство императорского флота Японии оказалось умнее своих китайских антагонистов в том, что касается конструктивных особенностей кораблей. Кроме того, японские моряки превосходили оппонентов в мореходном мастерстве, стрельбе и боевом духе. Разумеется, превосходящее вооружение дает больше возможностей тому, кто им располагает. Но в конечном итоге войну ведут люди, а не машины, а люди могут использовать свой разум. Более слабый противник может добиться преимущества — возможно, даже достаточного, чтобы выиграть битву. Это удалось Токио.
Если есть возможность, более слабый противник с умом разыгрывает свои плохие карты, тогда как сильный свои ресурсы может использовать глупо. Вы можете неправильно направить свою военную силу, частично или полностью сведя свои преимущества на нет. Сильные склонны к самодовольству. Если вы и так круче всех, то зачем напрягаться? А еще у больших держав есть плохое обыкновение брать на себя разные вынужденные обязательства, которые отнимают силы и политическую энергию. Слабый же может себе позволить роскошь сосредоточиться на одном деле за раз — ведь большего он просто не может сделать — в то время как сильный распыляет свои силы по всей карте мира. При этом у слабого есть шанс перевернуть положение вещей с ног на голову, оказавшись в данном конкретном месте в конкретное время сильнее, чем враг.
Все это объясняет, почему морские военачальники Цин не особенно были настроены собирать весь китайский флот на битву с объединенным флотом Японии. Китаю нужно было управляться с очень протяженным периметром границы, тогда как Япония могла сфокусироваться строго на области Желтого моря — Корее и полуострове Ляодун, который перекрывал доступ к морю китайской столице. Более того, победа на севере позволила Токио потребовать в качестве приза Формозу и отдаленные острова на юге. Если менее могущественная сторона противостоит более могущественной, которая распределила силы тонким слоем, кто выйдет победителем? Вероятно, не тот, кто на бумаге может похвастать большей военной мощью. Ergo…
Урок №3: Остерегайтесь предсказателей
Те, кто авторитетно ораторствует о человеческих конфликтах, часто ошибаются. Единственное, что мудрые люди могут сказать по этому поводу с уверенностью, это то, как мало они знают. Аналитики сталкиваются со сложностью и непредсказуемостью мира человеческих взаимодействий, управляемых непостоянной и по-настоящему «парадоксальной» логикой. Фортуна постоянно крутится то туда, то сюда на этом кладбище военных прогнозов.
Если позаимствовать определение у Карла фон Клаузевица (Carl von Clausewitz), вооруженный конфликт — это испытание решимости и вооружений, производимое посредством последнего, то есть посредством физической силы. В истории много примеров, когда более слабый соперник побеждал. Ведь именно эта сторона обычно сильнее желает добиться своих целей, чем другая. Политические лидеры отказываются подвергать опасности все свои вооруженные силы, пока ценность выигрыша от столкновения не достигла определенного уровня.
Когда ставишь на карту все, то рискуешь это все потерять — и в будущем подвергнуть нацию самому худшему. Лучше беречь ресурсы, уклоняться от неизвестного. Сильный, соответственно, может проявить сдержанность по политическим причинам. Клаузевиц отмечает, что более слабому сопернику не обязательно одерживать прямую военную победу, чтобы добиться победы политической — а лишь это и имеет о значение. Можно сломить волю мощного противника или повысить цену победы настолько, что тот решит, что она для него неприемлема. Относительная незаинтересованность дает шанс более слабым, но решительным соперникам.
Поэтому просто исследовать страницы справочника Jane's Fighting Ships, спрогнозировать победителя в морском столкновении и объявить все остальные возможности иррациональными — значит исключить из расчетов человеческую изобретательность, человеческую склонность к ошибкам и непредсказуемость войны. Хуже того, это значит исключить политику. В 1894-1895 Японии нужен был лишь маленький триумф перед императорским Китаем, чтобы достичь своих целей. Ей не требовалось свергать династию Цин, оккупировать Китай или уничтожать весь цинский флот. Точно так же сегодня Китаю не нужно в пух и прах громить американские войска, чтобы добиться своих скромных целей. Возможность, достаточная для целей Китая, скоро окажется в пределах досягаемости китайской Народно-освободительной армии. Черт побери, да она, может, и уже там.
Относитесь к пророчествам с изрядной долей критики.
