Китай, нравится нам это или нет, продолжает расти усиленными темпами. Не на 12%, как 15 лет назад, но где-то в диапазоне от шести с половиной до семи процентов учитывая базу в 13 триллионов долларов.
По оценкам МВФ, который иногда подсчитывает ВВП стран, руководствуясь паритетом покупательной способности, Китай уже является крупнейшей экономикой в мире, а это означает, что в международных экономических отношениях произошла радикальная перестройка, сопоставимая разве что с 1871 годом, когда США обогнали Великобританию.
Под занавес 2017 года можно констатировать еще один факт: Соединенные Штаты больше не являются экономическим гегемоном. Они по-прежнему играют лидирующую роль, но в затылок им дышит Китай. Есть люди, которые шутят, что на смену БРИКС пришел «К+ БРИС».
Делают они это крайне деликатно. Взять тот же Новый банк развития (NBD) и ряд других институтов, в которых основным действующим лицом выступает Китай, например Азиатский банк инфраструктурных инвестиций.
Объяснить этот тип поведения отчасти помогает знаменитая фраза Дэн Сяопина, великого архитектора этого нового этапа, произнесенная еще 40 лет назад: «Скрывать способности и ждать своего часа, дорожить временем, никогда не претендовать на гегемонию».
Иными словами, китайцы выстраивают долгосрочную стратегию, в соответствии с которой рост их влияния необходимо рассматривать скорее как естественное, чем навязываемое явление. Нередко они предпочитают выступать в качестве развивающейся страны и, к примеру, в ООН, присоединяются к повестке дня африканцев или более бедных стран Азии.
Чем больше стран будут институционально связаны с процессами в много- или разносторонних институтах, где сильно китайское руководство, тем лучше для Пекина. Это особенно интересно в случае НБД, поскольку он предоставляет Китаю огромные возможности, не налагая при этом географических ограничений, с которыми сопряжен Азиатский банк инфраструктурных инвестиций.
Если инвестиции последнего идут только в Азию, Новый банк развития может инвестировать в проекты в Латинской Америке, Африке и на других континентах, что дает китайцам не только больше пространства для маневров, но и определенную степень косвенности, которую они высоко ценят как в своей культуре, так и во внешней политике.
Какие отношения эта азиатская сверхдержава намерена выстраивать с Бразилией? Вернее всего было бы отметить, что двусторонние экономические отношения сегодня продолжают свое движение по инерции.
С коммерческой точки зрения, они очень похожи на те, которые латиноамериканские страны поддерживали с Англией в XIX веке. То есть, с одной стороны, крупные экспортеры сырья; с другой — экспортер промышленных товаров с более высокой прибавленной стоимостью.
Так и будет в дальнейшем. Китай крайне обеспокоен вопросами продовольственной безопасности, для реализации инфраструктурных проектов ему требуется с каждым разом все больше минерального сырья.
Что точно выходит за рамки инерции, так это заметное увеличение китайских инвестиций в Бразилии, особенно в форме приобретения собственности, так называемых «слияний и поглощений».
Для тех китайских компаний, которые в последние годы намеревались выйти на мировую арену, сейчас самое время действовать. И китайцы не преминут влиться в эту динамику приватизаций и концессий особенно после выборов 2018 года, когда прояснится политический сценарий в стране на ближайшие годы.
В Бразилии они готовы в любой момент увеличить инвестиции в целый ряд областей, сегодня китайцы тщательно исследуют практически весь сегмент инфраструктуры.
В сфере глобальной геополитики возведение Си Цзиньпина в ранг священного лидера, которым был отмечен в Китае 2017 год, едва ли целесообразно связывать с приходом к власти Дональда Трампа.
Даже если бы победу одержала Хиллари Клинтон, всем пришлось бы признать, что Китай зарекомендовал себя как одна из двух крупнейших мировых держав — и мощь китайской власти ощутима во многих областях международных отношений.
Китай значительно укрепил свою роль источника капитала и внешних кредитов. Пекин также расширяет свои инвестиции в области обороны на 12 процентов в год.
Все это происходит вне зависимости от того, кто находится у власти в Соединенных Штатах. Однако тот факт, что в Белый дом пришел президент, предпочитающий протекционизм глобализации, еще больше подчеркивает возвышение Китая.
В то время как глобализация стала большим трамплином, обеспечившим Китаю стремительный взлет, а свободная торговля предположительно лучшим способом разрешения международных проблем, Соединенные Штаты сегодня явно плывут против течения. В этом контексте тускнеющей американской гегемонии 2017 год стал определяющей вехой для Китая, занявшего свое место среди тех, кто командует миром.
