Русская православная церковь и ее украинский филиал — УПЦ МП — с завидным постоянством подбрасывают украинцам все новые доказательства того, что речь идет не столько о религиозной, сколько о политической и пропагандистской структуре.
Известны многочисленные случаи отказа священнослужители этой церкви отпевать умерших. И если их отказ достойно проводить в мир иной воинов АТО еще можно как-то объяснить, учитывая пропагандистскую функцию УПЦ МП, то последний случай с отказом отпевать 2-летнего малыша просто поверг всех в шок.
О церковно-политических аспектах деятельности РПЦ, об условиях ослабления ее влияния на Украине, об островках «русского мира» в независимом украинском государстве, а также о пользе неразумных руководителей во главе подобных структур своим мнением с «Обозревателем» поделился российский журналист Игорь Яковенко.
«Обозреватель»: Восьмого января в Киево-Печерской лавре прошла акция под лозунгом: «ФСБ, прочь из лавры!» Наместник лавры, митрополит Павел, вышедший пообщаться с активистами, «обрадовал» новыми интересными месседжами. В частности, заявил о том, что «Крым никогда не был украинским». По вашим оценкам, как будут развиваться события вокруг присутствия этой структуры на Украине? Сможет ли Украина избавиться от российского церковного влияния?
Игорь Яковенко: Думаю, на территории Украины есть тенденция к ограничению различных щупальцев путинской России, имперской России. А эти щупальца многообразны. Сейчас можно говорить о том, что в значительной степени спецслужбы Украины начинают избавляться от огромного количества сослуживцев, сокурсников, соучеников по милицейским школам, по школам КГБ. Это была чудовищная проблема, потому что Украина была дырявая, да еще и изъедена кротами, потому что на самом деле понятно, что люди, которые возглавляли и представляли спецслужбы на Украине, были в абсолютно дружеских, товарищеских, симбиотических отношениях с представителями спецслужб России. В этом состояла огромная проблема, с этим были связаны и серьезные военные и другие неудачи. Российские спецслужбы хозяйничали на территории Украины, причем, до самого последнего времени. Я надеюсь, что этот процесс заканчивается.
Второй процесс — это информационное влияние. Оно не прекращено, но, по крайней мере, очень сильно сокращено. В значительной степени гигантские информационные войска Путина начинают, что называется, останавливать под Киевом. Еще одно очень сильное влияние — безусловно, религиозное, церковное. Как известно, на Украине больше православных приходов, чем в России. Если говорить о Русской православной церкви, то она, конечно, в большей степени находится на территории Украины. Но так исторически сложилось, что Московская патриархия признана в качестве главной. И это серьезная проблема. Церковь — это отдельный институт, и здесь общественное мнение не имеет решающего значения. Я думаю, что потребуется очень серьезный и длительный процесс, потому что пока самостоятельность, автономия украинской православной церкви не признана в мировом православии. И считаю, что быстрым процессом это не будет.
Но главное здесь — не дожидаясь того, как и когда пройдет официальный процесс признания — просто «отрезать» эти щупальца господина Гундяева (патриарха Кирилла — прим. ред.). Мы прекрасно знаем, что из себя представляет Гундяев. Кстати, недавно вышло его большое интервью Киселеву, совершенно фантастическое и мракобесное. Там он, в частности, категорически выступил против безналичного расчета, считая, что это происки известно кого. И то, что у нас сейчас используются банковские карточки, это, по его мнению, возможность каким-то образом влиять на людей, осуществлять «тлетворное влияние Запада».
— Может, это подготовка к новым санкциям? К отключению России от системы СВИФТ (SWIFT)?
— Мне эта мысль в голову не приходила. Честно говоря, при всем своем крайне негативном отношении к Путину и при большом желании, чтобы этот режим рухнул, отключение от СВИФТ я расцениваю как что-то очень похожее на сбрасывание нескольких водородных бомб на города-миллионники. Здесь вместе с путинским режимом можно похоронить страну. Как государство — я не против. Но дело в том, что добра от этого не будет никому.
— Кирилл вспомнил и об Украине…
Так что в отношении РПЦ главная задача — просто блокировать на территории Украины всякое присутствие Московского патриархата. Это сложно, это отдельный институт. Я как человек неверующий не могу дать добрый совет или проинструктировать, как здесь поступать. Но то, что это очень мощная пятая колонна на территории Украины — для меня это совершенно очевидно. Владимир Гундяев — это очень опасный враг Украины. Это надо очень хорошо понимать — и верующим, и неверующим, всем, кому дорога независимость Украины.
— Вы говорите, «надо обрезать щупальца», блокировать присутствие РПЦ… Вот вам конкретный пример. Киево-Печерская лавра, Почаевская лавра, Святогорская лавра. Островки «русского мира», куда ходят десятки тысяч людей, граждан Украины. Как можно с ними поступить?
— Любая конкретная рекомендация с моей стороны была бы чрезвычайным нахальством и бестактностью, граничащей с идиотизмом. Что тут можно сказать? У нас на территории путинской России эти вопросы решаются очень просто — административно. Кого надо — того запрещают. Как экстремистскую организацию или еще как-то. Например, у нас практически запрещен протестантизм. Формально он вроде как есть, но очень многие ветви протестантизма запрещены. Понятно, что протестантизм — это наиболее опасный враг православия, поскольку он наиболее свободный, наиболее реформируемый и в меньшей степени подвержен этим средневековым вещам.
Есть проблемы с католичеством, с другими конфессиями. Я не очень понимаю, как это можно сделать по украинскому законодательству, но, с моей точки зрения, можно рассматривать вопрос передачи имущества в формате, в котором присутствовала бы какая-то внутрицерковная дискуссия среди верующих. Чего хотят верующие Украины? Они хотят быть под Гундяевым или они хотят все-таки удовлетворять свои религиозные чувства в храмах, которые ориентированы на Украину?
— Условно говоря, украинские верующие сегодня разделены на три категории: тех, кто, несмотря ни на что, остался верен Московскому патриархату; тех, кто выбрал украинское православие, и тех, кто находится вне церкви. Кстати говоря — вы не считаете, что позиция русской церкви на Украине отчасти будет приводить к отказу верующих от института церкви как такового? Дескать, делайте, что хотите. Уже сегодня наблюдается тенденция к секуляризации общества.
— Я думаю, что этот процесс, безусловно, будет происходить, и не вижу здесь ничего страшного. Разумеется, мне довольно трудно поддерживать такой сугубо религиозный разговор, поскольку я человек неверующий. Но я бы не стал преувеличивать процессы секуляризации, которые идут во всем мире. Любимое выражение моих коллег — «многожильный провод». Здесь процессы идут в разных направлениях. Например, есть совершенно очевидная клерикализация многих стран, которые имеют отношение к исламу. Последние события в Иране носят далеко не антиклерикальный характер. Да, если считать веками, то какая-то секуляризация происходит, но это небыстрый процесс и процесс с некоторыми возвратными движениями. Так что ничего страшного в этом нет.
Но мне кажется, здесь ключевой вопрос — вопрос политики украинской власти, украинского государства. Здесь церемониться с попами не стоит — они являются либо сотрудниками спецслужб, либо сочувствующими, либо безумцами, которые являются проводниками этой политики. Никто не вламывается на алтарь, никто не мешает богослужению, но есть граждане Украины, которые должны соблюдать украинские законы и не являться проводниками имперской политики. Не уверен, что все приходы, которые подчиняются Московскому патриархату, надо закрывать и административным образом передавать другим людям. Но индивидуально, в отношении тех священнослужителей, которые являются проводниками Российской империи, мне кажется, надо разбираться. Это нормально.
— На Украине разработаны два «церковных» законопроекта, против которых не на шутку ополчился Московский патриархат. Но там не говорится об отъеме храмов и другого имущества, как об этом кричат на митингах. Там всего лишь предлагается вернуть священников в правовое поле и позволить верующим самим определять, какому центру должен принадлежать тот или иной приход.
— Вот это, мне кажется, идеальный вариант. Если говорить о государственной политике в отношении религии, то Украина как светское государство может и должна следовать этому курсу светского государства. Она должна выстраивать отношения не с институтом церкви. Что с ней выстраивать? Это общественная организация. С чего бы выстраивать какие-то отдельные отношения с обществом филателистов? А вот с гражданами надо выстраивать отношения.
Конституция защищает свободу совести. А свобода совести заключается в том, что человек должен иметь право молиться там, где он считает нужным. И если церковь как институт препятствует этому — а так бывает, — то любому государству, не только Украине, правильнее стоять на стороне гражданина, а не на стороне института. Светское государство — не против церкви. Оно за человека, в том числе за человека верующего.
— Вы не считаете, что руководство РПЦ и руководство филиала РПЦ на Украине могло бы действовать немного умнее? Например, сменить одиозного наместника Киево-Печерской лавры, не допускать резонансных случаев с отказом в отпевании и прочее. Избрать иной способ общения с верующими. Возможно, они могли бы сохранить свое влияние на Украине, если бы просто — простите — включили мозги.
— Тут есть одна очень хорошая история. Если бы Гитлер был умнее, то вполне возможно, у Земного шара были бы большие неприятности. Если бы все мировые злодеи были очень умными, то наша история, наверное, закончилась бы довольно давно. Гений и злодейство, конечно, совместимы — в этом классик был неправ. Талант и злодейство тоже совместимы. Но они совместимы не всегда — только в исключительных случаях. Поэтому то, что во главе, скажем так, достаточно плохой организации, которой является РПЦ, стоят не очень умные люди — это хорошо. Где ж я вам возьму столько умных попов? Там ведь все-таки происходит негативный естественный отбор. Все-таки умные и талантливые люди, как правило, стараются реализовываться в других местах.
Носить странную женскую одежду, давать обет безбрачия и удовлетворять свои сексуальные потребности какими-то странными способами, поклоняться каким-то странным предметам — костям и прочему — это все не свидетельство большого ума. Отбор в такие организации происходит не по признаку большого таланта. Кстати, в нашей РПЦ есть потрясающий мужик, святой Лука Войно-Ясенецкий. Это просто фантастический человек, который одновременно сочетал в себе несколько ипостасей. Он — архиепископ, действующий уникальный хирург, автор потрясающих книг и технологий по гнойной хирургии. Всю свою жизнь провел в сталинских концлагерях. Из них его призывали во время войны, чтобы он устраивал госпитали. Он оперировал, писал книги, одновременно служил. Это великий человек. Но о нем же никто не знает.
Его бы его поставить во главу угла — дескать, вот, что такое РПЦ, что такое православие. Если бы у нас попытались поднять на щит Александра Меня — была бы трудная история. У них ведь шерсть дыбом становится на загривке, когда они видят свободных людей. Поэтому попы и рулят. Это естественный отбор.
