Россия перед лицом Ирана

За несколько дней до российско-американского саммита на международной арене стали быстро разворачиваться различные события. В Йемене возобновились бои на восточном побережье и в пограничной зоне между Йеменом и Саудовской Аравией. В Сирии ускорились шаги по завершению операции правительственных сил, цель которой — установление контроля над южным регионом, прилегающим к разделительным линиям с Израилем. В Газе возобновились столкновения: продолжаются израильские обстрелы, звучат угрозы на высоком уровне. Ситуация распространяется далеко за пределы границ Газы. Тем временем на юге Ирака в шиитских районах идёт своего рода революция, которая затрагивает государственные институты, пользующиеся поддержкой Ирана и Соединённых Штатов.

Очевидно, что каждая сторона, стремящаяся к тому, чтобы в преддверии саммита ее голос услышали, в качестве одного из основных пунктов обсуждения видит ситуацию на Ближнем Востоке и большую роль Ирана.

Однако перед встречей двух президентов темы обсуждения не ограничивались ближневосточными кризисами. Так, в Вашингтоне Министерство юстиции объявило об обвинении 12 офицеров российской разведки во взломе компьютерных сетей должностных лиц Демократической партии в преддверии президентских выборов 2016 года.

Несмотря на то, что заместитель министра юстиции отрицает наличие связи между обвинениями и первым саммитом президента США Дональда Трампа и президента России Владимира Путина, несколько часов спустя Белый дом выступил с заявлением, отметив, что подготовка к встрече на высшем уровне продвигается вперед и она пройдёт вовремя. Всему этому предшествовало выступление Трампа, обвинившего некоторые американские круги в глупости за то, что они не стремились установить прочные отношения с Россией.

​

Один из американских дипломатов так прокомментировал грядущую встречу: «Все ждут саммит ввиду его важности, но я считаю, что никто не имеет к нему секретных ключей, даже те, кто участвует в его подготовке. Трамп и Путин — единственные, кто хорошо понимает друг друга, и решение находится в их руках».

Перед саммитом премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху в очередной раз отправился в Москву после того, как в Иерусалиме встретился со специальным посланником Путина и заместителем министра иностранных дел России для обсуждения вопроса об уходе Ирана из Сирии.

Ответ, который Нетаньяху получил в Иерусалиме, заключается в том, что полный уход Ирана из Сирии нереалистичен и выше возможностей России. Однако, что Россия может сделать, так это дистанцировать Иран от Голанских высот и удерживать его на безопасном для Израиля расстоянии.

Перед отъездом Нетаньяху израильские военные самолеты атаковали аэродром Т-4 («Тифор»).

В России советник верховного лидера Ирана Али Акбар Велаяти казался более уверенным, когда объявил о намерении российского президента инвестировать в иранский нефтегазовый сектор на сумму 50 миллиардов долларов. Однако между обязательством России (в отношении Израиля) обеспечить отсутствие иранских сил в южном регионе Сирии, и обещанием Путина Ирану инвестировать огромные средства в нефтяной сектор в качестве важной компенсации на фоне санкций США и эмбарго на поставки нефти, существует сильная связь, новый расклад сил и многие другие важные детали.

После ракетного удара, который Вашингтон совершил в сотрудничестве с Францией и Великобританией, Израиль нанёс серию военных ударов по иранским базам в Сирии, за исключением позиций сирийской армии.

В соответствии с политикой нейтралитета российской ПВО Москва передала Ирану зашифрованное сообщение о том, что его военное присутствие в Сирии без российской поддержки останется открытым и уязвимым.

На фоне такого расхождения интересов между Россией и Ираном Израиль приложил ещё больше усилий, поставив своей целью полностью вывести Иран из Сирии, и Вашингтон участвует в этом с целью оказания большего давления на Иран, чтобы подтолкнуть его к достижению договорённостей в отношении региона. Американские и израильские действия пересекаются в отношениях с Россией как самым влиятельным игроком на сирийской арене.

Пока что позиции государств основываются лишь на понимании своих интересов, и ситуация вокруг иранского присутствия в Сирии говорит о следующем.

Иран не сможет так легко покинуть сирийскую арену, где затратил много ресурсов ввиду ее стратегического значения для карты своего регионального влияния, а это означает, что вариант военной конфронтации имеет высокую вероятность. В принципе, любая российско-иранская военная конфронтация не в интересах России, которая с осторожностью платит жизнью своих солдат в связи с внутренней ситуацией. У Ирана много союзников на сирийской арене и в соседних странах, в отличие от России.

По сути, военное вмешательство России в Сирии, в котором она остро нуждалась, не было бы успешным без помощи и вклада Ирана. Поэтому Россия заинтересована в иранском присутствии, но в масштабе меньшем, чем в настоящее время. Различия между Россией и Ираном также касаются стратегических политических взглядов на Сирию.

Россия стремится к урегулированию в рамках светского государства с федеративным устройством, сохранив при этом военные базы на побережье. Иран же нацелен на урегулирование, которое укрепит его региональную роль в рамках своего национального, религиозного и идеологического проекта.

Президент Сирии Башар Асад прекрасно понимает, что Москва не заинтересована в том, чтобы держать его у власти, в отличие от Тегерана, который видит в его выживании свой постоянный интерес, а это означает, что в сирийской военной структуре, которая склонна в большей степени поддерживать Россию, нежели Иран, решение за президентом Сирии. При этом сирийский лидер чувствует, что Иран может предоставить ему некоторую защиту и иммунитет перед лицом давления со стороны России во время переговоров.

​

Иран не ограничивается этими соображениями. Есть те, кто говорит о слиянии сирийской армии с группами, связанными с Тегераном. Есть также сирийская «Хезболла», которая создается для заполнения вакуума вследствие ухода ливанской «Хезболлы» из Сирии.

На последнем этапе было замечено, что многие пакистанские семьи прибыли через Катар в аэропорт Бейрута, а затем направились в Сирию, где поселились.

Это значит, что встреча между Трампом и Путиным может не выйти за рамки обеспечения вывода иранских сил из южного региона Сирии. Российское военное командование разделило этот регион на четыре военных управления, чтобы находиться в непосредственном контакте с ними.

На севере Сирии необходимо закрепить турецкие зоны влияния, поскольку Анкара стремится подчинить Идлиб.

21 мая госсекретарь США Майк Помпео выступил с резким заявлением, в котором обозначил свою приверженность идее ликвидации иранского военного присутствия в Сирии, но без кризисов, по крайней мере, с четким планом относительно того, как выполнить это обязательство. Скорее всего, у него нет четкого плана в данном вопросе и он не рассматривает его на практике, а лишь как инструмент давления.