Со своим опытом он просто создан для этой должности. Но когда 62-летний Руне Ресаланн (Rune Resaland) стал послом в России, на него обрушились шпионские скандалы, гонка вооружений и обмен «дипломатическими любезностями».
Интервью только что началось. Мы расселись в каминном зале в норвежском посольстве в Москве. Интересно, слышит ли нас кто нибудь еще?
«Утверждать не возьмусь, но посольства — излюбленная мишень для спецслужб. Так что с этим тоже придется смириться, — говорит Руне Ресаланн (Rune Resaland). — Такие дела».
«Афтенпостен»: «А мобильным телефоном Вы пользоваться не боитесь?»
Руне Ресаланн: «Нет».
Необычно напряженная полоса
Взять интервью у норвежского посла оказалось ой как непросто. Ресаланн все сомневался, правильно ли это будет в сложившейся ситуации. Однако хорошенько расспросив нас о темах разговора и о том, что интересует особо, он все же согласился.
Сейчас в наших отношениях с Россией, а они насчитывают более тысячи лет, выдался необычно напряженный период. Фруде Берг (Frode Berg) томится в неволе. А россиянина обвинили в шпионаже во время визита в норвежский парламент. НАТО устраивает учения в Норвегии, а Россия объявляет о пробных ракетных запусках. Тенденциозное интервью с высокопоставленным норвежским дипломатом — последнее, что сейчас нужно двусторонним отношениям.
«К беседам с журналистами я привык. Они всегда задают вопросы в лоб», — говорит Ресаланн.
Он 1,87 ростом, но кажется ниже, потому что слегка сутулится.
Ресаланн сидит на диване и поигрывает пальцами. Опытный гандболист-разыгрывающий в новый для себя роли.
«Ну, посмотрим, что из этого получится».
Справка
Руне Ресаланн (62):
Закончил юридический факультет Университета в Осло. Изучал русский язык.
В прошлом работал в посольствах в Вашингтоне, Мадриде и Берлине. Был секретарем комитета иностранных дел Стортинга.
Женат на Анн Ингеборг Йетланн (Ann Ingeborg Hjetland), руководителе отдела в Министерстве местного самоуправления и регионального развития Норвегии. У пары трое взрослых сыновей.
Вежливый протест
К своим обязанностям он приступил в сентябре. Агнец на заклание? Во всяком случае, конкурентов у Ресаланна не было. Наверное, испугались его отменного русского и десятилетнего опыта в должности главы отдела МИДа по политике безопасности в Скандинавии.
Он подавал резюме и пять лет назад, но тогда взяли другого. Оглядываясь назад, он даже рад, что получилось так, как получилось.
«Это большая честь для меня. Это большая и важная страна, ключевой международный игрок и наш значительный сосед», — торжественно провозглашает он на посольском языке.
Не успел он освоиться, как на него обрушились первые трудности. В пятницу 21 сентября в аэропорту Гардемуэн задержали Михаила Бочкарева по обвинению в шпионаже в здании норвежского парламента. В тот же вечер в посольстве раздался раздраженный звонок.
Звонили из российского МИДа. Они отменили встречу, согласованную на понедельник с заместителем посла. Послу пришлось самому ехать в один из легендарных сталинских небоскребов, где ему вручили ноту протеста. Это называется «вызвать на ковер».
— Неприятно было?
— Это ведь не что-то личное. Ты всего лишь посланник, принимаешь протест, объявляешь о норвежской точке зрения, передаешь своим. И идешь дальше.
— Бывает, что звучат резкие слова?
— Вам дают четкое представление о российских взглядах на этот вопрос. Это делается очень профессионально и вежливо.
Высылки, полные драматизма
Норвегию вызывают на ковер уже не первый раз за год. На нападение на бывшего российского шпиона Сергея Скрипаля с применением нервно-паралитического вещества в марте этого Норвегия ответила высылкой российского дипломата. Россия отплатила той же монетой. Тогдашнему норвежскому послу объявили, что присутствие одного норвежского дипломата в стране нежелательно.
«Это очень серьезные события, и они могут иметь далеко идущие последствия для тех, кого это коснулось. Бывало так, что высланный рассчитывал строить дальнейшую карьеру именно в России», — объясняет Ресаланн.
Когда я упоминаю Фруде Берга, мой собеседник грустнеет. Лично они не знакомы, но сотрудники посольства навещают норвежца в тюрьме раз в две недели. Со времени ареста прошел год, и расследование все еще продолжается.
— Что делается, чтобы решить эту проблему?
— Об этом распространяться я бы не хотел. Наша задача — оказывать поддержку в соответствии с инструкциями нашего МИДа.
— Поднимаются ли вопросы о правах Фруде Берга в общении с российскими властями?
— Я бы предпочел оставить и этот вопрос без ответа.
Затем Ресаланн все же нехотя поясняет.
«Я пробыл здесь всего несколько недель… Как я понимаю, посольство ранее затрагивало некоторые моменты в беседах с российским МИДом».
Речь идет о так называемой консульской поддержке: сотрудникам посольства должен быть предоставлен доступ к Бергу в тюрьме, а также возможность приносить предметы первой необходимости — продукты питания, газеты, книги и письменные принадлежности.
Оба шпионских скандала привели к тому, что в посольство начали звонить встревоженные норвежцы: спрашивают, безопасно ли ездить в Россию.
— И что Вы им отвечаете?
— Мы повторяем инструкции МИДа. То, о чем вы говорите, никак на не повлияло на ситуацию в целом.
По данным российского посольства в Осло, число норвежцев, получающих визу в Россию, остается стабильным и составляет около 22 тысяч в год. Это примерно соответствует потоку из России в Норвегию.
Задержание КГБ в советском аэропорту
Убийство Кеннеди, высадка на Луну, советское вторжение в Чехословакию. Крупные мировые события 1960-х годов всколыхнули у юного Ресаланна интерес к мировой политике. Он захотел выучить русский и поступил на военные курсы.
В Москву он впервые попал в 1982 году. После этого он полгода проработал в посольстве Норвегии помощником по вопросам безопасности и переводил заявления на получение визы.
«Странное было время. Хотя и очень увлекательное. В то время холодная война была действительно холодной. Я увидел дипломатическую службу изнутри и захотел связать себя с ней», — вспоминает он.
Сначала, однако, ему пришлось поработать гидом «Фолкеферие» (Folkeferie), турагенства Центрального объединения профсоюзов Норвегии. Первая же его поездка оказалась в Москву. Когда они прибыли в московский аэропорт, пограничники остановили одного из членов группы.
«Оказалось, что он контрабандой вез библии, у него целый чемодан был набит книгами. Нас с ним отвели в сторонку люди в штатском, вероятно, из КГБ. Мужчину допросили. К счастью, через несколько часов нас отпустили, но библии-таки конфисковали».
Потом Ресаланн работал переводчиком губернатора Шпицбергена и часто посещал российский Баренцбург.
«Это подстегнуло мой интерес к России и русским», — вспоминает он.
Сегодня в Москве его больше всего прельщает культурная жизнь. Он посчитал, что в радиусе двух квадратных километров от посольства насчитывается 17 театров.
«Поблизости есть на что посмотреть, и я люблю гулять по городу. За три выходных я прошел 93 километра. Дом, где поэт Лермонтов жил студентом, находится рядом с домом драматурга Гоголя. А поэт Пушкин какое-то время жил как раз на улице Арбат. Так что посольство расположено в самом сердце исторической Москвы».
Здание — пирог с кремом
Само здание посольства своей историей отражает долгую дружбу Норвегии и России. В период между двумя мировыми войнами в особняке 1889 года постройки располагалась больница, после чего там расположились сотрудники немецкого посольства. Однако в 1944 году было решено передать здание в пользование Норвегии. В обмен Россия получила в свое распоряжение бывшее здание немецкого посольства в Осло.
Владеет особняком по-прежнему Россия. Здание российского посольства в Осло принадлежит норвежскому государству.
Выполнен особняк в классическом стиле. Снаружи здание напоминает розовато-оранжевый слоеный пирог с кремовыми завитушками. Внутри располагаются залы с позолотой, люстрами и зеркалами, которые попросту вопиют о балах или камерных концертах. В дипломатических кругах посольство в России принято считать самым роскошным из всех норвежских.
«Важно, чтобы у нас была возможность приглашать людей в такие прекрасные интерьеры и вести активную политику, особенно в сложившейся ситуации. Это очень нужно», — говорит Ресаланн.
Однако в отношениях с Россией особое значение имеет политика безопасности. Именно эти вопросы наш восточный сосед поднимает чаще всего, отмечает Ресаланн. Он называет такие темы, как американский гарнизон в Вэрнесе, противоракетный щит НАТО, модернизация норвежских вооруженных сил и натовские учения «Единый трезубец».
«Мы ведем себя открыто, действуем четко и прозрачно. Мы ориентируемся на НАТО, и до начала „Единого трезубца" делегация министерства обороны Норвегии посетила Москву, чтобы обо всем проинформировать».
— Вас удивило, что русские захотели провести ответные учения?
— Да нет… Россия ведь делала по этому поводу жесткие заявления. Поэтому нет ничего удивительного в том, что они отвечают тем же, чтобы послать сигнал норвежским властям.
На своей странице в Фейсбуке российское посольство в Осло охарактеризовало учения как «провокацию откровенно антироссийского характера».
— Жесткая риторика, да?
— Одни высказываются жестче, чем другие. Зависит от человека. Но вообще заявления делаются весьма прямолинейно. Почему так, лучше спросить российские власти.
Путин же, по словам Ресаланна, об учениях, напротив, высказывался вполне нейтрально.
Три мнения о Руне Ресаланне
Ине Марие Эриксен Сёрэйде, министр иностранных дел (Ine Marie Eriksen Søreide, партия «Хёйре»):
«Я давно знаю Руне. Он хорошо осведомлен в политике безопасности и обладает аналитическим умом. Это я не раз отмечала, к своему удовольствию. Благодаря своему знанию России и российских реалий он — бесценный советник для правительства и лично для меня. Наконец, у Руне спокойный и выдержанный характер, а это идеально в решении трудных вопросов.
Теймураз Рамишвили, посол России в Норвегии:
«За те два года, что я провел в Осло, у нас сложились тесные рабочие отношения. Ресаланн — опытный и сведущий дипломат, Россию он знает хорошо. Вообще, мы надеемся, что посол Норвегии — равно как России — будет активно содействовать восстановлению и улучшению двусторонних отношений. В последнее время развитие шло не в ту сторону».
Веггер Стрёммен (Wegger Strømmen), советник по внешнеполитическим вопросам:
«Руне я знаю уже 35 лет. Все это время он набирался знаний и опыта, чтобы стать послом Норвегии в России — хотя и не знал, что так получится. Руне много знает о России и хорошо разбирается в российской политике и ее внешнеполитических делах. Отрадно думать, что в Москве нас представляет именно он».
Необычная стратегия для Путина
На дворе 11 октября. В Александровском зале Большого Кремлевского Дворца своей очереди дожидаются 23 новых посла. Они выстроились в порядке прибытия в Россию. Их вызывают по одному, они передают президенту верительные грамоты от глав государств и позируют перед камерами.
После приветственной речи Путина наступает время личных бесед. И тут новый посол Норвегии повел себя неожиданно.
«Пока другие послы толпились вокруг Путина, я решил переговорить с министром иностранных дел Лавровым», — вспоминает он.
— Вы даже не пытались попасть первым?
— Нет, я подумал, что это будет неуместно. Зато я первым подошел к Лаврову, и мы прекрасно пообщались. А когда очередь стала меньше, я подошел и к Путину.
Ресаланн нашел российского президента «улыбчивым и вежливым». Говорит, что он каждому сказал нечто приятное. Так, Ресаланну Путин сообщил, что, по его мнению, Норвегия и Россия должны развивать сотрудничество в области энергетики, рыболовства и кораблестроения.
«Кроме того, он упомянул, что в следующем году будет 75-летняя годовщина освобождения Северной Норвегии», — добавил Ресаланн, но продолжать эту тему не стал.
Среди норвежских политиков продолжаются споры, стоит ли приглашать на этот юбилей Путина. В министерстве иностранных дел недавно решили пригласить министра иностранных дел Сергея Лаврова.
«Одни придерживаются такого мнения, а другие — другого. Но решение все равно принято».
— А Вы даете советы по таким вопросам?
— В общем, да.
Пресса рисует мрачную картину
Этой осенью Ресаланн ездил по стране, знакомился с людьми и наводил мосты дружбы. Он считает, что сотрудничество с Россией во многих сферах идет хорошо. Посольство проводит семинары с участием многих сотен заинтересованных в них людей, секретари норвежского правительства приезжают в Москву, сотрудничество идет во многих секторах. Например, рыболовство, окружающая среда, наука, образование, культура, исправительные учреждения, здравоохранение, ядерная безопасность и поисково-спасательные работы — загибает пальцы Ресаланн.
«Мы подписали соглашение о сборе сейсмических данных и договорились насчет квот на вылов рыбы. После десяти лет работы мы также договорились, как именно проходит 200-километровая граница в губернии Финнмарк. Большая часть сотрудничества основана на соглашениях и продолжается независимо от ситуации вокруг политики безопасности», — объясняет Ресаланн.
Он сетует, что хорошим моментам пресса уделяет слишком мало внимания.
«Да, политика безопасности дает хлесткие заголовки и увлекательные статьи. Но со временем это приводит к тому, что события отражаются в более мрачном виде, чем они есть на самом деле. Я считаю, что это плохо как для наших отношений с Россией, так и для их дальнейшего развития», — говорит Ресаланн.
— Но ведь от сотрудничества в других областях будет не очень много прока, если вдруг разразится конфликт?
— Безусловно, но ведь об этом речь не идет. Для большинства людей такие темы, как квоты на вылов рыбы, гораздо важнее с практической точки зрения. А подобное сотрудничество может утонуть среди многообразных высказываний насчет политики безопасности. Хотя конечно, слова важны, и мы, безусловно, обязаны принимать эти вызовы всерьез, но они не должны затмевать положительные стороны наших отношений.
— Недавно в Санкт-Петербурге закрылся норвежский университетский центр. Число норвежских компаний в России значительно снизилось. Не сокращается ли сотрудничество во многих областях?
— Да, десять лет назад сотрудничество велось гораздо активнее. Это закрытие прискорбно. Насколько я знаю, идет работа над альтернативными вариантами для норвежских студентов. В любом случае, общей картины это не изменит.
Норвегия — образцовый сосед
Ресаланн говорит, что по долгу службы отличает вопросы, где он может что-то изменить, от тех, где он бессилен.
«Все решают основополагающие соглашения, которые заключаются на гораздо более высоком уровне. Моя задача — найти такие области, где посольство может внести позитивный вклад и проявить инициативу. Например, передать пожелания для встреч или предложить политические визиты, когда обстоятельства это позволяют».
— Вы не верите в скорое улучшение отношений?
— Будет очень приятно, если это произойдет. Но крупных политических изменений в России ждать не приходится.
Ресаланн задумывается. Он говорит, что большинство стран в мире были бы счастливы иметь такого соседа, как Норвегия.
«Мы — одна из самых устойчивых стран на свете. Мы открытые, деловые и дружелюбные. Мы словом и делом доказывали, как много для нас значат отношения с Россией — десятилетиями. Только на помощь России для ликвидации радиоактивного загрязнения мы потратили 2 миллиарда крон. Ежегодно мы тратим по 200 миллионов крон на разные проекты по сотрудничеству. В общем и целом, я считаю, что мы — практически образцовые соседи».
Ресаланн переводит дух.
«Я надеюсь, российская сторона это увидит и оценит. Хотя для жесткой риторики могут быть свои причины».
Всё по правилам безопасности МИДа
Интервью окончено. Я выключаю диктофон на мобильном. Оглядываю каминный зал. Никаких спрятанных микрофонов, конечно, не заметно.
Но все равно надо быть готовым к тому, что наш разговор могли слышать. Как? Через мобильный телефон?
Ресаланн объясняет, что сотрудники посольства следуют правилам Министерства иностранных дел в отношении использования электронного оборудования, но в технические подробности он не вдается. Теперь, когда микрофон выключен, он уже не кажется таким сосредоточенным.
— Хотели бы Вы оказаться здесь послом десять лет назад?
— Ну, это разговор из серии «если бы, да кабы». Так получилось, что я здесь сейчас. И я хочу сделать все возможное в сложившейся ситуации, чтобы улучшить отношения с Россией.
