Угроза, создаваемая эпидемией коронавируса, продолжает оставаться первым пунктом повестки дня Турции и всего мира. Хотя власти Турции говорят, что подготовлены к вспышке вируса, что принимаются необходимые меры, и процесс осуществляется прозрачно, начиная с 11 марта, когда было объявлено о первом случае заражения, картина становится все более тяжелой.
Но тем временем в регионе (на Ближнем Востоке) происходят и другие события. Одним из важнейших таких событий стало то, что на прошлой неделе, в период, когда в мире отменены практически все зарубежные визиты из-за вируса, министр обороны России Сергей Шойгу посетил Сирию и встретился с сирийским лидером Асадом. Со временем коронавирус тоже исчезнет с повестки дня, но борьба за господство (передел) в регионе будет продолжаться еще долго. Поэтому визит Шойгу стал важным ходом России — одного из важнейших игроков не только в Сирии, но и в регионе — в контексте планирования политического урегулирования в Сирии и шагов, которые будут предприниматься в этой связи.
Учитывая, что Сирия на протяжении девяти лет является одним из важнейших пунктов повестки дня не только внешней, но и внутренней политики Турции, хотя сегодня из-за коронавируса отошла на задний план, это событие, кажется, неизбежно будет иметь последствия и для политики Турции.
Газета «Аш-Шарк Аль-Аусат» (саудовское издание — прим. ред.), известная своей близостью к администрации Саудовской Аравии, пишет, что в ходе визита в Сирию, сразу после которого министр обороны России Шойгу, как отмечается, сдал тест на коронавирус, Асаду были переданы важные послания по поводу Идлиба и востока от Евфрата. Издание также подчеркивает, что в сирийском воздушном пространстве безопасность самолета Шойгу обеспечивали истребители российских ВКС Су-35С, и это был сигнал в адрес США и Израиля.
При этом на националистическом фланге турецкой политики визит Шойгу комментировался двумя способами.
Издание Догу Перинчека (Doğu Perinçek, председатель Партии родины Турции — прим. пер.) «Айдынлык» (Aydınlık), которое пытается корректировать действия администрации Эрдогана, преподнося это как национализм — антиимпериализм, трактовало визит Шойгу так: Россия и Турция разделяют общие озабоченности. В статье говорится, что «зона влияния США и особенно сохраняющаяся нерешенность проблемы Рабочей партии Курдистана (РПК) / Партии „Демократический союз" (PYD) вызывают беспокойство Москвы и Анкары». Руководству Турции дается сигнал о необходимости развивать сотрудничество с сирийской администрацией и Россией против курдов. При этом группы, препятствующие выполнению российско-турецкого соглашения в Идлибе, определяются как «неподконтрольные Турции радикальные бандформирования», и предпринимается попытка отвлечь внимание от ответственности турецких властей.
А Ахмет Такан (Ahmet Takan) из газеты «Коркусуз» (Korkusuz) в статье под заголовком «Давайте обратим внимание на коронавирус и забудем об РПК / YPG!..» приводит информацию о том, что после Асада Шойгу провел тайные переговоры с командиром «Демократических сил Сирии» (SDG) Мазлумом Абди (Mazlum Abdi) в Камышлы, и критикует молчание турецких властей в ответ на эти события. Такан отмечает, что в ходе переговоров, которые ведутся между сирийской администрацией и SDG под покровительством России, скоро возникнет определенное соглашение, и задается вопросом: каким будет ответ администрации Эрдогана России?
«Айдынлык» рекомендует турецким властям больше сотрудничать с Россией и сирийской администрацией против курдов, а Ахмет Такан — утверждает, что Россия выступает гарантом процесса достижения договоренностей с курдами, и призывает власти занять открытую позицию в отношении России. Хотя мнения и призывы разные, обе точки зрения националистов сходятся на позиционировании против курдов.
Но какие последствия визит Шойгу в Сирию может иметь с точки зрения идлибской проблемы и отношений с курдской автономной администрацией на востоке от Евфрата?
Заявления и комментарии, которые были озвучены после этого визита и переговоров Шойгу, показывают, что Россия будет настаивать на выполнении соглашения, подписанного с Турцией относительно Идлиба. В этой связи Россия, с одной стороны, желает сохранения отношений и продолжения сотрудничества с турецкими властями, а с другой — чтобы администрация Эрдогана выполнила свои обязательства относительно зачистки радикальных групп, находящихся здесь, прежде всего «Хайят Тахрир аш-Шам» (запрещена в РФ — прим. ред.).
В конечном счете, если администрация Эрдогана предпримет шаги по ликвидации этих групп, которые на днях напали на турецких военных, то она вступит в противостояние с джихадистами, с кем все это время сотрудничала и кого использовала как карту при торге. Если же не предпримет — то столкнется с Россией и сирийской администрацией.
Складывающаяся картина свидетельствует о том, что ни у администрации Эрдогана, ни у националистов, пытающихся давать ему советы, нет видения, которое позволит вывести страну из регионального конфликта и напряженности в предстоящий период. Тем не менее, судя по ошибкам, которые упорно продолжают повторять на протяжении девяти лет, на самом деле совсем не трудно понять, что нужно сделать: отказаться от экспансионистских амбиций и в этой связи сотрудничества с джихадистскими группами; взять за основу решение проблем, прежде всего безопасности границы и беженцев, путем прямого диалога и переговоров с сирийской администрацией и, проводя политику, основанную на мирном урегулировании курдской проблемы в стране, уважать право сирийских курдов определять свое будущее.
