Интерфакс-Україна: Владимир Александрович, на своей «Прямой линии» Владимир Путин достаточно много говорил об Украине. Среди прочего, он повторил обвинения вам, как президенту, якобы отдавшему Украину под «внешнее управление», раскритиковал законопроект о коренных народах Украины, снова говорил о национализме. Если оценивать эти его заявления, то, все же, является ли реальной возможность прямых переговоров с президентом России?
Владимир Зеленский: На мой взгляд, факты всегда красноречивее, чем любые заявления. Именно факты и надо оценивать. Понятно, что тезисы о таком «внешнем управлении» — чисто пропагандистская мантра для внутреннего потребителя в самой России. Потому что в реальном мире все вопросы по Украине решаются исключительно на Украине и украинским государством, а точно не в любой соседней стране и точно не «теневыми посредниками», которые сейчас находятся под домашним арестом или в розыске.
Добавлю, что, как показал недавний саммит США — Россия, вопрос Украины не решается даже в формате прямой коммуникации американского и российского президентов. Как это было, давайте говорить откровенно, практически всегда. Сегодня все работает иначе. Консультации с Украиной до саммита и публичное озвучивание согласованной с нами позиции. Это однозначно свидетельствует о том, что субъектность нашего государства значительно усилилась. Почему это произошло? Потому что субъектность государства всегда растет тогда, когда ты готов публично, регулярно и на системном уровне защищать позицию своего государства. И не разменивать репутацию государства на какие-то ситуативные профиты для себя лично.
У нас в стране, кстати, очень популярна фраза «ничего об Украине без Украины». Вот именно так и работает наше государство сейчас. События, происходящие на глобальной политической арене, это только доказывают. Более того, уже 12 июля состоится моя личная встреча с канцлером Германии Ангелой Меркель. В конце июля будут прямые переговоры с президентом США Джо Байденом. Готов я встретиться и с президентом Путиным — если его действительно интересует решение ряда кризисных вопросов, которые объективно существуют в двусторонних отношениях Украины и России. В любом случае, подготовка к этому непростому матчу продолжается.
— Вас лично цепляет фраза Путина о том, что «смысл говорить с Зеленским, если все решается в Вашингтоне»?
— Нет, я никогда не живу в стереотипах. Это выглядит так, если бы я, например, сказал: «а зачем россиянам выборы, прямая демократия, если все решается исключительно в Кремле?».
— «Один народ» — так Путин говорит об украинцах и россиянах. И снова он сказал, что между этими народами нет различий, а проблема только во власти…
— Давайте, наконец-то, расставим точки над «i». Мы точно не один народ. Так, у нас есть много общего. У нас общая часть истории, память, соседство, родственники, общие победа над фашизмом и общие трагедии. Да, все это крайне важно, и мы об этом помним. И, возможно, что-то общее у нас будет в будущем, если еще не поздно остановить тотальное разделение между нашими странами. Но мы, повторю еще раз, не один народ. Были бы одним народом, то в Москве, скорее всего, ходили бы гривны, а над Государственной думой развивался желто-голубой флаг. Так что, мы точно не один народ. У каждого из нас свой путь. Но цель у нас действительно должна быть одна — закончить войну на Донбассе, вернуть Украине ее территории. И еще кое-что — невозможно одновременно говорить об «одном народе» и открыто захватывать наши территории и продолжать бойню на Донбассе. Это же очевидно.
— Не можем обойти стороной и такой феномен. Сейчас во время Евро — 2020 многие россияне болеют за украинскую команду. Они говорят об этом и проявляют свои эмоции открыто. О чем это свидетельствует? Не говорит ли это о том, что в российском обществе нарастают ожидания относительно того, что война, наконец, прекратится?
— Если беспристрастно взглянуть на общественные настроения в России, то, очевидно, увидим четкое и масштабное общественное ожидание решений для реального прекращения войны против Украины. Русский народ точно не хочет любых эскалаций и кровавых экспансий. Вспомните ту волну искреннего интереса, которая возникла сразу после моего предложения президенту России встретиться и найти путь к миру. Это не искусственный интерес, это реальные ожидания, которые есть. Мы прекрасно понимаем, что сегодня общество не может задавать вопросы открыто о войне и о цене войны. Но мы также прекрасно понимаем, что в российском обществе нет желания продолжать агрессию против Украины. Понятно, что машина пропаганды, которая уже давно работает в России, загоняет людей в полное непонимание правил современного мира и в ненависть по отношению к соседям. Понятно, что это отражается и на государственной политике России — вкладываясь в пропаганду, они сами бессознательно или подсознательно потребляют эту пропаганду и подчиняются ей. Но если эту пропаганду и все искусственные агрессивные процессы убрать, ситуация будет выглядеть совсем иначе. Возможно, если сам президент России выйдет из-под влияния этой пропагандистской картины, то будет очевидно, что нам действительно есть, о чем разговаривать. Не о мифах, а о реалиях.
— Владимир Путин также говорил о «военном освоении» Украины, очевидно, имея в виду сотрудничество и военные учения нашего государства с НАТО. Насколько болезненна эта тема для России?
— Нет никакого сомнения в том, что тема нашей активной ценностной интеграции в европейское и евроатлантическое сообщества очень беспокоит россиян. Это, кстати, выглядит как какая-то навязчивая идея. Но, если говорить объективно, то все форматы учений, которые происходят с участием наших партнеров, проработаны не сегодня и не вчера. Например, учения Sea Breeze проводятся еще с 1997 года. Разве можно в этом использовать термин «военное освоение»? Это очень странно. Потому что — это про исторический выбор Украины.
Украина, как и любое суверенное государство, самостоятельно выбирает, как обеспечивать реализацию собственных национальных интересов. Особенно с точки зрения безопасности. Это не подлежит сомнению. Возможно, кто-то привык, что раньше было иначе. Но еще раз повторю: ключевое — субъектность государства, а Украина точно является субъектом глобальной политики, отличается четким пониманием своих интересов, потребностей и активной позицией по отстаиванию этих интересов.
— Как вы считаете, почему тема НАТО постоянно вызывает резкую реакцию официальной Москвы?
— На мой взгляд, это как постоянно говорить об устаревшем страхе с детства, что кто-то страшный выйдет ночью из шкафа и напугает. Но в шкафу никого нет. Это просто шкаф.
