В течение 70 лет, после революции 1917 года, Россия находилась в тени Советского Союза, который сформировали большевики, чтобы построить коммунистическое государство. Сталин форсированным маршем и ценой миллионов жизни превратил в великую державу эту огромную империю, которую скрепляла одна лишь идеология. Он сформировал на востоке Европы блок союзных государств, где безраздельно царила Москва. Попытки его преемников провести реформы, а затем и крушение СССР в 1991 году так и не привели к формированию режима на западный манер. Пришедший к власти в 2000 году Владимир Путин установил «диктатуру закона», которую утвердил подконтрольный парламент. Как бы то ни было, все больше и больше россиян требуют настоящей демократии, которой еще не знала их родная страна. (...)
Грузин Иосиф Виссарионович Джугашвили стремился показать себя большим великороссом, чем сами русские, и обращался к Руси, чтобы тем самым сохранить свою власть. Дитя КГБ Владимир Путин превозносит Россию, чтобы вернуть ей влияние, утерянное с крахом СССР, который, по его словам, стал «крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века». «Кто не сожалеет о распаде СССР, у того нет сердца, а у того, кто желает его возрождения, нет головы», — добавил он.
Генерал де Голль никогда не говорил «СССР». Он всегда говорил только «Россия», даже когда в 1966 году обратился с речью к толпе советских граждан с балкона московской мэрии. В конечном итоге он оказался прав, но с 1922 года на многие десятилетия Россия стала бесплотной тенью позади Советского Союза. В их отношениях не было подчинения. СССР был больше России, но в то же время не был ничем без нее. Он был единственным в мире государством без географической и этнической основы, а с одним лишь идеологическим определением. Советский Союз пришел на смену царской империи: он оспаривал полученное от нее наследие, но в то же время активно пожинал его плоды. (...)
С концом Советского Союза «великий парадокс великого идеала, который привел к великому преступлению», как выразился американский историк Мартин Малиа (Martin Malia), изжил свое. Пробил час новой России. Однако извечные российские противоречия так никуда и не делись. Демократия сделала первые робкие шаги в стране, которая никогда не знала ее. Все это послужило хорошим предлогом для местных автократов и их иностранных почитателей, чтобы оправдать любые, даже самые грубые нарушения демократических принципов. (...)
С приходом Владимира Путина самоуправно-анархическая система Бориса Ельцина уступила место «вертикали власти» и «диктатуре закона». На волне прибылей от энергетической ренты подконтрольный силовым структурам (полиция, спецслужбы, армия) новый режим поставил верных себе олигархов на место старых, которые оказались за решеткой или в изгнании.
«Имитация демократии» была усовершенствована. Конституция и законы неукоснительно соблюдаются, однако их в любой момент может изменить подконтрольное исполнительной власти парламентское большинство. Борьба с коррупцией превратилась в оружие против противников власти. Самых ярых оппозиционеров выводят из игры послушные правоохранительные органы. Новый средний класс придерживался договора (занимайтесь вашими делами, а мы займемся политикой), пока Владимир Путин и Дмитрий Медведев (замещавший Путина четыре года эфемерный президент) не раскрыли игру, которая в теории может обеспечить первому из них президентское кресло вплоть до 2024 года.
После нарушений на парламентских и президентских выборах 2011 и 2012 года подданные внезапно превратились в граждан и вышли на улицы, чтобы потребовать с власти ответа. Путин же отвлек внимание на «иностранных агентов» и смог на какое-то время загасить огонь протестного движения.
Как бы то ни было, фундамент системы дал трещину. Унаследованные с советских времен методики не работают в современной России, которая 30 лет спустя после начала перестройки до сих пор задается вопросом о том, как создать «цивилизованную» систему, но хотя бы осознает, что находится уже не в начале пути.
