В стремлении одним махом как-то уменьшить крайне высокое потребление алкоголизма, а заодно подлатать дыры в бюджете, Россия недавно объявила о своих планах в ближайшие три года в четыре раза увеличить налог на водку – извечный бич страны.
Однако, пусть даже за этим жестом стоят самые благие намерения, из долгой истории налогообложения торговли спиртными напитками в России известно одно серьезное препятствие перед проведением антиалгокольных кампаний: это зависимость самого Кремля от доходов с торговли спиртными напитками, которая сводит на нет все усилия по отлучению россиян от пьянства.
В России потребление алкоголя составляет около 18 литров чистого спирта на человека в год, что более чем в два раза превышает международный рекомендованный предел; президент Дмитрий Медведев назвал эту ситуацию «национальной катастрофой». Отчасти именно из-за тяжкого пьянства ожидаемая продолжительность жизни для среднего россиянина составляет сегодня около 60 лет, что ниже показателя для жителей Гаити. Только из-за алкогольного отравления ежегодно погибает 40 тысяч россиян (для сравнения, в США от отравления умирает 300 человек); и алкоголь играет определенную роль более чем в половине всех случаев преждевременной смерти.
В безудержном алкоголизме в этой стране нет ничего нового, и российские правительства еще с эпохи средневековья вводили налог на спиртные напитки с целью снизить масштабы алкоголизма.
Однако почти в каждом случае цель укрепления общественного здоровья шла рука об руку со стремлением государства увеличить свои налоговые доходы. В России спрос на водку сохраняется даже при росте цен, так что государство постоянно испытывает искушение поднять налог и пополнить свою казну, прикрываясь благовидными доводами о необходимости сделать водку более дорогой. И при этом на следующем этапе каждое очередное правительство России поощряет пьянство, увеличивая тем самым свой доход.
В 1591 году, например, английский посол Жиль Флетчер сетовал, что Иван Грозный практически подталкивает своих подданных к тому, чтобы они пропивали последние свои копейки в принадлежащих государству кабаках, откуда «никто не может их забрать ни под каким видом, поскольку тем самым он препятствует доходам императора».
Позднее идеологический вдохновитель российской революции, Николай Чернышевский, обличал государство, снимающее с себя ответственность за «укрепление национальной гордости, морального здоровья нации, справедливости и честности», которые, по его словам, были принесены в жертву системе с высоким налогом на водку. «Единственная причина его существования – финансовая, - сетовал он. – Единственная его цель и забота – это деньги, деньги, деньги».
Хотя самого Чернышевского за подобную критику сослали в Сибирь, эту идею поддержал его ученик-революционер, Ленин, в первые годы после образования Советского Союза запретивший продажу водки.
Однако уже для Сталина мысли о доходах от налогообложения торговли спиртными напитками, подобные сладкоголосому пению сирен, оказались слишком большим соблазном. Он отменил ленинский запрет ввиду необходимости поддержать коммунистическую автократию. «Что лучше, иго иностранного капитализма или продажа водки? – заявлял он. – Естественно, мы выбираем водку».
Водочные доходы сыграли определенную роль и в развале советского государства. В 1985 году Михаил Горбачев ограничил продажу водки, чтобы заставить жителей страны вернуться к станкам. Но, поскольку налоги от продажи водки составляли добрую четверть всего советского бюджета, результатом этого ограничения стало значительное снижение правительственных доходов. Кремль попытался подлатать дыру в бюджете, пустив в ход печатный станок, но это лишь усилило гиперинфляцию, в свою очередь, ускорившую крах коммунистического государства.
Медведев, надо отдать ему должное, видимо, понимает все скрытые опасности попыток увеличить налогообложение с целью избавиться от укоренившегося культурного феномена пьянства; он стремится к проведению пошаговой реалистичной политики, включающей проведение общественной кампании ограничение рекламы, вместо помпезных и зачастую пустых заявлений своих предшественников.
Между тем планируемое сегодня четырехкратное увеличение налогов на водку ставит под угрозу эту политику постепенного прогресса и возвращает не просто к автократическому стилю выработки политического курса, но и к традиционной привязке государственных финансов к бутылке водке. Будет трудно избежать соблазна сохранить, а то и увеличить около 11,2 миллиарда долларов дополнительных доходов, которые предположительно принесет планируемое увеличение налогов.
Что же, Кремль снова собирается попасть в эту вечную алкогольную западню? Похоже, что так и есть: осенью 2010 года министр финансов России, Алексей Кудрин, заявил журналистам, что лучшее, что могут сделать его сограждане, чтобы помочь оживить вялую национальную экономику, это побольше пить и курить, а значит, платить больше налогов.
«Пьющие, - заявил Кудрин, - в большей мере способствуют разрешению социальных проблем, таких как оздоровление демографической статистики, развитие других социальных служб и поддержание уровня рождаемости».
Не только государство будет стоять перед искушением отступить от своих антиалкогольных проектов, чтобы сохранить на прежнем уровне доходы от продажи спиртных напитков. Повышение стоимости легально продаваемого алкоголя - примерно с 3,5 долларов за поллитровую бутылку водки сегодня до 14 долларов - как показывает прошлый опыт, скорее всего, заставит жителей России потреблять опасный, не соответствующий нормам домашний самогон, а также ядовитые суррогаты, такие как одеколон, обувный крем и даже ракетное топливо. Премьер-министр Владимир Путин недавно обосновал свой протест против повышения налога на спиртное именно этими уроками прошлого.
Однако если Путин и Медведев, в своих попытках справиться с эпидемией алкоголизма в России, собираются опереться на уроки прошлого, им следует шире взглянуть на двусмысленную историческую роль алкоголя как основы государственных финансов. Реальное решение этой проблемы потребует значительного увеличения расходов на общественное здравоохранение, программы реабилитации, информационно-просветительные кампании среди молодежи и более жесткое ограничение рекламы спиртных напитков; необходимо будет, скорее, очень постепенно увеличивать, а не радикально менять цены и доступность спиртных напитков.
Но даже и тогда для решения этой проблемы потребуются десятилетия. Еще важнее то, что Кремль должен сделать первый шаг к своему собственному выздоровлению, признать что сам страдает алкогольной проблемой, и не ставить здоровье российских финансов в прямую зависимость от несчастья своего народа.
