«Куда делись великие русские?» Над этим вопросом, который задают всем, имеющим некоторое отношение к русской культуре, я недавно была вынуждена задуматься, когда из окна трамвая увидела огромную рекламу фирмы, производящей мороженое. На ней была изображена обнимающаяся пара из известного – давшего теперь свое имя еще и сорту мороженого - фильма «Доктор Живаго», «но теперь с хэппи ендом» и, естественно, не без сиропа из водки с лимоном.
После перестройки
Но почему же нет больше таких экспортных хитов как Лев Толстой или Достоевский, Пастернак или Солженицын? Может быть, источник гениальности просто иссяк в России? Или застой в русской культуре имеет другие, внешние причины? Если мы посмотрим на здешний медийный ландшафт, то мы увидим, что Россия находится на периферии фокуса внимания. Последняя большая волна интереса возникла в связи с распадом Советского Союза, что обеспечило большому количеству незначительных, а также крупных авторов времен перестройки солидную известность. Однако она продолжалась недостаточно долго для того, чтобы кто-то из них смог стать брендом в общественном сознании.
Да и институционально поиск новых толстоевских и пастерницыных ослабел: кафедры славистики во многих университетах закрылись, тогда как активно открываются отделения арабистики и изучения ислама. И это не является случайным. Интерес к русской культуре существовал прежде всего во время холодной войны. Сами переводчики и ученые часто не имели ничего общего с политикой, но они обладали средствами, которые им предоставляли политические институты. Таким же образом финансировались и многочисленные эмигрантские журналы и издательства. Каждая книга, которой удавалось просочиться через пограничный контроль, прочитывалась десятками людей и передавалась дальше, пока она полностью не растрепывалась или ее не конфисковывали во время домашнего обыска. Советское начальство опасалось, что все больше советских авторов будет печататься на Западе. Для самих писателей это было принципиальное решение – здесь или там? Общественность по обе стороны железного занавеса считала, что все это очень важно.
Поэтому Нобелевская премия (1958 год) была присуждена Борису Пастернаку не без участия ЦРУ. Когда Наталья Горбаневская, протестовавшая в 1968 году на Красной площади против ввода войск стран Варшавского договора в Чехословакию, была упрятана в психушку, певица Джоан Баэз (Joan Baez) пела песню об этой замечательной поэтессе, которая сегодня живет в Париже и пишет стихи, и они еще лучше, чем ее ранние произведения, но это уже никого не интересует, за исключением российских любителей поэзии.
Смещенный акцент
Интерес к определенной культуре может быть по-разному мотивирован: страх перед могущественным соседом, солидарность с угнетенными, конкуренция. Что касается России, то не следует забывать и об энтузиазме, который сформировался в образованном классе на Западе вследствие русской революции – новое революционное искусство пришло оттуда вместе со всеми этими эйзенштейнами и маяковскими. В 30-е годы Москва целенаправленно поддерживала западных левых через Коминтерн. Поэтому Вилли Бредель, Бертольд Брехт и Лион Фейхтвангер издавали журнал Das Wort, выходивший в Москве.
Сегодня в центре внимания общественности находятся ислам и Китай, и обе эти темы существуют под знаком страха перед непредсказуемым. В течение двух десятилетий после публикации статьи Фукуямы о конце истории и об окончании конкуренции идеологий, акцент политической напряженности смещался все дальше на восток и на юг. Этот интерес можно только приветствовать, если он поможет углубить знание арабской и китайской культуры.
Все это всемирно-исторические процессы. Положение российской культуры сегодня выглядит скромно. Бессмысленно сегодня искать таких крупных авторов как Толстой или композиторов уровня Шостаковича. Звезды поп-культуры вроде Анны Курниковой (теннис) или Романа Абрамовича (Челси) сейчас более известны, чем такие легендарные авторы как Венедикт Ерофеев («Москва-Петушки») или Саша Соколов («Школа для дураков»). Трудно сказать, каковы внутрироссийские причины этого застоя. Может быть, там создается нечто сравнимое по качеству, а Запад просто ничего не замечает? Или Россия может развивать свое искусство только на глазах у Запада? Как музыкальная шкатулка – если поднимают крышку и присутствует чей-то любопытный взгляд, то звучит музыка и изящные фигурки начинают вращаться. Но все тихо и темно, когда крышка закрыта.