Когда автобус из терминала аэропорта Домодедово едет по летному полю, минуя различные самолеты на стоянке, мне это напоминает лотерею. Я надеюсь, что он остановится возле самолета западного производства, причем не какого-нибудь древнего 1970 года розлива. Я не очень люблю летать на российских Ту-134 или Ту-154, но знаю, что на некоторых маршрутах это просто неизбежно. И я точно не люблю летать на Яках.
Як это самый нелюбимый мой российский самолет. Отчасти это связано с нелепым названием вьючного животного, отчасти с тем, что заходить в чрево самолета приходится по шатающемуся трапу, отчасти, потому что в нем никогда не чувствуешь себя в безопасности из-за возраста машины и ее изношенного интерьера. Вполне возможно, что регулярные авиакатастрофы в России вызваны другими факторами – ошибками пилотов, например, как было в случае с недавним крушением Туполева. Никто пока не знает, что стало причиной катастрофы Як-42 под Ярославлем в начале месяца. Это была страшная трагедия, в результате которой погиб весь состав хоккейной команды «Локомотив». Может, самолет был в полном порядке. Но зная о последних событиях, я невысокого мнения о Яках.
Следует сказать, что на сей раз все вообще немного нервничали во время полета, помня о ярославской катастрофе, но эта поездка была совсем иного рода. Получивший солидные денежные вливания футбольный клуб «Анжи» из столицы южной российской республики Дагестан Махачкалы выписал себе великого камерунского футболиста Это’о из Миланского «Интера». Говорят, что Это’о стал в «Анжи» самым высокооплачиваемым футболистом в мире. Этот клуб, принадлежащий местному миллиардеру Сулейману Керимову, захотел пригласить некоторых журналистов в Махачкалу на встречу с Это’о и заказал чартерный самолет. Керимов наверняка выкатит какую-нибудь шикарную частную машину, чтобы произвести впечатление на мировую прессу своим новым футбольным приобретением, подумали мы.
Мы проехали мимо шеренги красивых и не очень красивых самолетов. А потом автобус остановился. «Боже, у этого сукина сына восемь миллиардов долларов, - пробормотал один из журналистов. – Он мог бы раскошелиться, по крайней мере, на Боинг». Мы вошли в чрево Яка и оценили старый и грязный салон. Вместо кнопки для вызова бортпроводницы над моей головой висела металлическая коробка с надписью «Канат аварийного покидания».
Если Аэрофлот и несколько других крупных российских авиакомпаний выглядят вполне прилично, особенно на международных рейсах, то этого нельзя сказать о десятках крошечных авиалиний, бороздящих воздушные просторы России. Все обычные вопросы к авиалиниям здесь становятся неуместны – еда обязательно будет отвратительной, места, чтобы вытянуть ноги, будет минимум, а из развлечений в полете ты можешь надеяться лишь на ужимки пьяного мужика, высосавшего поллитра виски за первый час полета.
Через три часа после посадки в наш зафрахтованный Як мы, наконец, взлетели, а еще после двух часов отвратительного полета мы выяснили, что российские авиационные власти наложили временный запрет на рейсы этого самолета. Вся эта история стала наглядным примером нелепостей и фарса российского пиара.
Прилетевшие из Европы корреспонденты не могли поверить своим глазам, а сидевший рядом со мной бедный итальянец весь рейс был белый как бумага. Керимов вложил в «Анжи» более 100 миллионов фунтов стерлингов. Но пригласив мировую прессу в опасный регион, дабы показать, что его клуб это не шутка нувориша, он сэкономил на аренде самолета.
Редкий шанс задать вопрос политику
Прошлые выходные я провел приятнее, побывав в черноморском городе-курорте Ялте на ежегодной конференции, которую проводит один из богатейших людей Украины Виктор Пинчук. Это мероприятие проходило в изящном Ливадийском дворце, где в 1945 году состоялась Крымская конференция руководителей трех союзных держав Уинстона Черчилля, Франклина Рузвельта и Иосифа Сталина. Пинчук ежегодно приглашает политиков, экономистов и нескольких журналистов, чтобы обсудить будущее Украины и Европы. Эта конференция кардинально отличается от похожих мероприятий в России, не в последнюю очередь благодаря открытому обмену мнениями и широкому кругу приглашенных. Для работающего в Москве журналиста самое важное заключается в той атмосфере освежающей открытости, которая царит на конференции. Там ты можешь подходить и общаться с кем угодно из присутствующих, в отличие от аналогичных событий в России, где представителей СМИ обычно загоняют в отдельную комнату и заставляют следить за мероприятием по телевидению, дабы не заставлять политиков отвечать на вопросы.
Блэр получает шанс сделать богоугодное дело
Одним из самых важных ораторов в Ялте в этом году стал не кто-нибудь, а сам Тони Блэр, разделивший сцену с историком Найэллом Фергюсоном (Niall Ferguson) и российским предпринимателем из области интернета Юрием Мильнером во время дискуссии, посвященной туманному вопросу о будущем мира. Мильнер, естественно, говорил о росте значимости интернета, компьютеров и социальных сетей, а Фергюсон, растягивая слова, рассказывал об усилении Китая и о том, как Западу примириться с ростом доминирующего влияния «остальных».
Блэр же всю свою речь посвятил вере, ругая тех, кто утверждает, что конфликты в Северной Ирландии и между Израилем и Палестиной никак не связаны с верой и религией. По его словам, религия в сегодняшнем мире важна больше, а не меньше, чем прежде. Он также призвал «восстановить религиозную веру до ее истинного предназначения».
Никакого отношения к Украине его речь не имела, и у меня есть подозрение, что бывший премьер использует ее сегодня как заготовку на любых хорошо оплачиваемых мероприятиях по всему миру, радуясь тому, что после всех этих долгих лет ему довелось, наконец, заняться богоугодным делом.
«Для такой светской страны как Британия довольно странно, что ваш самый знаменитый живущий политик ездит по миру и произносит с безумным взором и религиозной страстью все эти речи», - сказал сидевший рядом со мной делегат из Америки. Полностью с ним согласен.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Як это самый нелюбимый мой российский самолет. Отчасти это связано с тем, что заходить в чрево самолета приходится по шатающемуся трапу, отчасти, потому что в нем никогда не чувствуешь себя в безопасности.
