На исходе дней Советского Союза я провел немало времени в одном из высотных жилых кварталов на берегу Москвы-реки, размышляя над вопросом, который казался мне ключевым для будущего нашего противника по холодной войне: может ли в России возникнуть полноценный средний класс? Не привилегированный класс, не любимчики государства, а люди, способные самостоятельно добиваться успеха и служить двигателем и свидетельством вертикальной мобильности.
Этот квартал назывался молодежным жилым комплексом и был продуктом очередного нелепого плана по борьбе с дефицитом жилья, разработанного Коммунистическим союзом молодежи. Молодые профессионалы с важных государственных предприятий — в данном случае в основном ученые из института ядерных исследований и инженеры с завода, на котором сооружали российскую версию «космического челнока», - получали многомесячные отпуска, чтобы вместе работать на строительстве в качестве высокообразованных рабочих. Каждая семья трудилась сотни часов, бетонировала и штукатурила, чтобы потом переехать в новую хорошую квартиру. Теоретически предполагалось, что эти люди, избавившиеся от необходимости тесниться в переполненных родительских квартирах и объединенные в одном новом комфортном квартале, смогут еще с большим энтузиазмом посвятить себя своей основной, важной для государства деятельности.
Однако на дворе стоял 1991 год – время возможностей. Многие из семей в моем маленьком микрокосме, переехав в новые квартиры в молодежном жилом комплексе «Атом», сразу же прекратили работать на государство и ушли во вновь возникший частный сектор. Я наблюдал за семьями из «Атома», когда они открывали для себя новую жизнь, в которой им приходилось опираться только на собственные силы.
(Как раз тогда же их сверстник Владимир Путин завершал сформировавшую его как личность работу в КГБ – последнем бастионе государства. Последним заданием полковника Путина в шпионском ведомстве была слежка за студентами Ленинградского государственного университета).
Из жильцов «Атома» мне больше всего был симпатичен Игорь – идеалистически настроенный здоровяк-инженер. Если большинство новых капиталистов просто старались как-то крутиться, импортируя джинсы, компьютеры, рок-альбомы, то Игорь был одним из немногих, кто твердо решил заняться производством. У него был блестящий план. Он заметил, что люди, у которых неожиданно появились деньги, с подозрением относились к новым частным банкам. В итоге Игорь переоборудовал старую фабрику и начал выпускать на ней высококачественные сейфы.
Читайте еще: Российский средний класс встает на ноги
Для России это было сумбурное время, прошедшее под знаком стремления жить, как нормальные люди. Тысячи людей, включая жителей «Атома», вышли на улицу, чтобы противостоять попытке переворота со стороны противников реформ, и чтобы отпраздновать свою победу. Но что им было делать дальше? Все - от правил коммерции до смысла жизни - нужно было создавать на ходу на еще дымящихся руинах чудовищного провалившегося эксперимента. Процветала преступность. Мистики, целители и гипнотизеры собирали толпы последователей. В поисках чего-то, во что можно было верить, жители «Атома» пригласили священника читать раз в неделю проповеди на своем внутреннем телеканале. Один из жильцов, между тем, предпочел нечто более земное и завел у себя коммуну, основанную на принципах свободной любви.
Перейдем на десять лет вперед и остановимся за полпути до настоящего времени. Новая Россия все еще строится. Неприметный полковник КГБ стал популярным президентом. Путин обеспечил стране достаточный уровень процветания, патерналистское ощущение порядка и успокаивающее чувство национальной гордости. Цена за это была вполне приемлемой (для тех, кто не представлял реальной угрозы режиму – в противном случае цена могла оказаться очень высокой): негласно признать сложившийся порядок вещей, слегка поступиться достоинством. В общем, заткнись и богатей.
Для многих розовый туман начала девяностых сменился разочарованием. Прекрасный документальный фильм Робин Хессман (Robin Hessman) «Моя перестройка» («My Perestroika»), вышедший в прошлом году, посвящен жизни пяти друзей-москвичей, возрастом немного помладше моей фокус-группы из «Атома». В нем очень четко отражено двойственное положение тех, кто оказался между советскими временами и новой свободой. Они неплохо живут, могут говорить то, что они думают, однако некоей высшей цели у них больше нет. «Знаете, - говорит Боря, преподаватель истории в старших классах школы, в 1991 году пришедший на баррикады, - идеалы, горевшие в сердцах у людей в начале 1990-х годов, были поруганы, и не осталось ничего, за что можно было бы сражаться».
В «Атоме» исчезли телевизионные проповеди, зато появился новый сияющий оздоровительный клуб Reebok с солярием и беговыми дорожками – гавань заботы о здоровье в стране, в которой среди причин смертности важную роль всегда играли водка и табак. Школа «Атома» избавилась от многих экспериментальных программ (и от своего свободомыслящего директора), предпочтя им натаскивание на житейский успех. Мой микрокосм распался. Кое-кто уехал в Канаду, или в Израиль, или в США. Молодой комсомольский аппаратчик, некогда активничавший на собраниях в жилом комплексе, нашел свое призвание в циничном мире оружейной торговли.
Еще по теме: Не за кусок хлеба
Игорь и его жена Таня между тем учились вести бизнес в стране, ранее не знавшей бизнеса. Их компания расширялась и процветала. Они переехали в большую квартиру, отдав жилье в «Атоме» дочери и зятю. Игорь ездил на внедорожнике Mercedes. Однако их тревожили коррупция и опустошающие души потребительство вокруг них. Большим утешением для них стало то, что их дочери предпочли культуру коммерции — Мария занялась иконописью, Катя стала классической пианисткой.
Перейдем вперед еще на десятилетие. Когда в этом месяце десятки тысяч людей вышли на улицы в Москве, чтобы протестовать против сомнительных результатов парламентских выборов и против высокомерного поведения Путина, в новостях это назвали волнениями российского среднего класса. Услышав об этом, я сразу же подумал, что надо узнать, как дела у Игоря, эталонного представителя этого общественного слоя.
Они с Таней сейчас живут в Лондоне. После двадцати лет борьбы с мошенничеством чиновников, коррупцией и иждивенческим менталитетом своих собственных работников он покинул Россию, продал свой бизнес и сейчас, в 55 лет, учится в магистратуре по дизайну. Политика и политики его, как и прежде, мало интересуют, но он следил по интернету за московскими протестами и был доволен и горд тем, что он увидел. В толпе, рядом с упертыми консерваторами, которые хотят повернуть время вспять и восстановить деспотизм, и со старыми либералами, в которых вновь разгорелись надежды 20-летней давности, Игорь заметил молодых, образованных профессионалов – тех самых нормальных людей. Среди них, сказал он мне, была и его дочь Мария.
Один из российских журналистов назвал этих людей «новыми сердитыми». Это успешные 30-летние горожане, достаточно пожившие, чтобы посмотреть мир, и достаточно молодые, чтобы не бояться и чтобы не тосковать по привычной советской несвободе. Они чувствуют себя обманутыми и оскорбленными Путиным, который возомнил себя помазанником Божьим. Они считают, что нормальные люди заслуживают нормальных лидеров.
Читайте еще: "Средний класс устал от Путина, мы не хотим второго Брежнева"
Судя по всему, когда в России вырос свой средний класс, оказалось, что для демократии этого недостаточно. Нужно поколение, рожденное невинными. Боря, разочарованный учитель из «Моей перестройки», сказал режиссеру фильма на днях, что он не ходил на последние протесты. Но его ученики ходили.
Путин неразумно проявляет презрение к демонстрантам, называя их американскими марионетками и издеваясь над белыми ленточками, которые, по его словам, напоминают презервативы. (Когда в субботу толпы протестующих опять вышли на улицы с еще большей, чем раньше, решимостью, на их плакатах, ожидаемым образом, появились изображения Путина, накрытого гигантским презервативом.)
Пока конкретную альтернативу Путину увидеть трудно. На эту роль претендуют олигарх, владеющий контрольным пакетом акций «Нью-Джерси Нетс», бывший путинский министр финансов, разочаровавшийся в режиме, несколько старых политиков из мира 20-летней давности, коммунисты, ультранационалисты, реформаторы. Если у оппозиции не найдется устраивающий всех лидер, Путин, скорее всего, победит в очередном раунде. Однако дочь Игоря и ученики Бори, дети из путинского поколения – это свет в конце длинного советского туннеля. Возможно, урок для других новых демократий, которые рождаются по всему миру, заключается в том, что перемены требуют времени: можно вынуть людей из системы, но намного сложнее вынуть систему из людей.
