Книга включает в себя 4415 биографических справок о польских военнопленных, которые были расстреляны в Катыни весной 1940 года. Благодаря ранее неизвестным документам НКВД авторам удалось дополнить существовавший список погибших в Козельске семью именами. Они также сопоставили немецкие документы по эксгумации со смертными списками НКВД за апрель и май 1940 года — поименным реестром приговоренных к расстрелу. Таким образом удалось доказать, что 2733 человека, тела которых немцы эксгумировали весной 1943 года, присутствовали также в списках НКВД 1940 года. Важен также тот факт, что в катынских могилах оказался 41 человек, чьи имена не фигурировали в известных реестрах НКВД. В будущем историкам придется предпринять попытку выяснить, почему они оказались в немецких документах по эксгумации, однако многое свидетельствует о том, что свою мрачную страницу в истории этого преступления написал советский бардак. Когда-нибудь предстоит также узнать, какие пленные уцелели благодаря счастливому случаю, а какие — по желанию советских властей. Каждая биографическая справка содержит список архивных материалов НКВД, личных документов, писем от семьи, показывающих временные рамки, в которые каждый человек находился в Козельске, а потом попал в Катынь. Таким образом труд Гурьянова и его коллег становится важным научным достижением, которое расширяет наши знания о катынском преступлении и указывает новые направления для дальнейших исследований.
В Польше подобных публикаций было много. Варшавский Центр Karta публиковал «Списки репрессированных», а Совет охраны памяти борьбы и мученичества «Кладбищенские книги», посвященные катынским захоронениям в России и на Украине. Каждая из этих работ была данью памяти жертвам катынского преступления, а одновременно победой над ложью вокруг него, которая в течение 46 лет выступала проявлением зависимости Польши от СССР.
Эти смелые люди думают в первую очередь о России и российском обществе. В одном из своих интервью Гурьянов говорил: «Катынское дело для нас важнее всего, потому что это наша внутренняя проблема, а уже только во вторую очередь проблема российско-польских отношений. Мы бы хотели, чтобы шаги, которые позволят его закрыть, были сделаны. Это, может быть, приведет к улучшению отношений на уровне обществ, но это одно из сталинских преступлений, а мы должны подвести черту под всей коммунистической эпохой».
Подведение черты под катынским преступлением для «Мемориала» — это условие для возникновения нового общества, которое будет способно построить справедливую, честную и придерживающуюся законов (в том числе соблюдающую права человека) Россию. Жертвами эксперимента по применению преступной общественной инженерии стали в первую очередь граждане СССР: в семье каждого россиянина есть жертвы преследований и репрессий со стороны режима, который не щадил даже ревностных коммунистов или работников репрессивного аппарата. Но мало кто в России старается обнародовать правду о преступлениях и отдать дань памяти своим близким. Часто они теряются в магии больших чисел, ведь правду о миллионах жертв принять легче, чем смириться с осознанием того, что волна террора — это отдельные человеческие трагедии. В России можно часто услышать, что «таких Катыней у нас были тысячи». Публикуя катынскую книгу смерти, «Мемориал» говорит соотечественникам, что было бы хорошо, чтобы каждая российская Катынь дождалась такого же исследования, такого же символического памятника.
Публикация важна также в контексте отношений поляков и россиян. Она показывает, что раскрытая, описанная, прошедшая через дискуссии правда о преступлении создает крепкий фундамент для формирования дружественных отношений. Арсения Рогинского, Александра Гурьянова, Никиту Петрова из «Мемориала», Наталью Лебедеву, Инессу Яжборовскую, прокурора Александра Третецкого и многих-многих других российских ученых и государственных служащих считают в Польше друзьями и стражами памяти о катынском преступлении. Думая о России и россиянах, мы всегда вспоминаем о наших российских героях катынской истории, так будем же благодарны им за их усилия, труд и смелость, о которых когда-нибудь с гордостью будет вспоминать демократическое российское государство.
Славомир Дембский — директор Центра польско-российского диалога и согласия.
