В 1985 году с советской субмариной во время сложной процедуры дозаправки произошел несчастный случай, в котором погибли десять членов экипажа. Топливо было не дизельным, а ядерным, и территория экологической катастрофы оказалась заражена опасной, долго сохраняющейся радиацией. Инцидент, который до самого распада Советского Союза держали в секрете, был одной из ряда ядерных аварий советского флота во время холодной войны.
Советским геостратегам было нелегко нацеливать ядерное оружие на США. В то время как США буквально окружили огромную социалистическую страну ядерными ракетами, разместив их в таких странах, как Турция и Япония, у СССР не было никакой возможности разместить свои ракеты в Западном полушарии.
Одним из выходов было начало разработки атомных подводных лодок с крылатыми ракетами. Эти субмарины, известные как класс Эхо I и Эхо II, были оснащены соответственно шестью и восемью крылатыми ракетами для нанесения удара по наземным целям P-5 «Пятерочка». В классификации НАТО P-5 получили название «Шеддок», они обладали дальностью 500 км и были оснащены ядерными боеголовками в 200 и 350 килотонн. Их вероятное круговое отклонение составляло 3 км, то есть половина ракет, направленных к цели, должны были приземлиться на этом расстоянии, в то время как вторая часть — немного далее.
Ракеты располагались в обширных горизонтальных стартовых шахтах вдоль корпуса субмарины. Чтобы запустить ракету P-5, подводной лодке требовалось всплыть на поверхность, привести ракеты в рабочее положение, активировать РЛС слежения, затем снабжать ракету информацией о траектории во время полета. Система была несовершенна: командную линию было легко заглушить, и подводной лодке приходилось оставаться на поверхности, не имея никакой защиты от патрульных самолетов и кораблей, пока ракета не достигнет цели. Впоследствии ракеты P-5 были сняты и заменены P-6, похожими, но обладающими собственным устройством радиолокационного наведения для осуществления ударов по американским авианосцам.
Введение в эксплуатацию P-6 дало классу Эхо II новую жизнь. К 1985 году подводной лодке K-431 было уже 20 лет, но технически она была все еще пригодна. Как и все Эхо II, она была оснащена двумя ядерными реакторами, охлаждаемыми водой под давлением, благодаря которым паровые турбины получили мощность 60 тысяч лошадиных сил. С учетом своего возраста К-431 требовала пополнения запасов ядерного топлива, и к началу августа на базах ВМФ СССР этот процесс начался в Бухте Чажма.
10 августа проводилась перезарядка субмарины. Как сообщалось, в процессе крышка реактора (оснащенная новыми топливными элементами) была приподнята. На крышку для предотвращения ее дальнейшего подъема была помещена балка, однако из-за неумелого управления крышка оказалась поднята слишком высоко. (По одной версии, волна, создавшаяся из-за проходившего мимо торпедного катера, раскачала субмарину у пристани, что привело к дальнейшему подъему крышки). Это спровоцировало перевес на правый борт, после чего последовала цепная реакция и взрыв.
Взрыв сорвал 12-тонную крышку реактора (и топливные стержни) и разорвал прочный корпус. Ядро реактора было уничтожено, восемь офицеров и двое солдат-срочников погибли мгновенно. В воздух выбросило обломки, облако радиоактивных осадков 650 метров шириной и 3,5 километра длиной спустилось к полуострову Дунай. Остальные обломки и изотоп Кобальт-60 попали в воду и на ближайшие доки.
Как указывает Nuclear Risks, место взрыва было сильно заражено. Радиация гамма-лучей была не самой сильной, при мощности облучения в пять миллизиверт в час, она была эквивалентна облучению, которое человек может получить, делая каждый час компьютерную томографию грудной клетки. Однако взрыв также вызвал выброс 259 петабеккерелей радиоактивных частиц, а также 29 гигабеккерелей канцерогенного йода-131. Это ужасно сказалось на командах ликвидаторов последствий катастрофы, особенно тех, кто занимался тушением пожара и должен был приблизиться к месту взрыва. Пострадал также соседний поселок Шкотово-22. У 49 ликвидаторов проявились признаки лучевой болезни, у десяти из них были острые симптомы.
Относительным преимуществом было то, что авария произошла с новыми, а не старыми топливными стержнями, это позволило избежать выброса большого количества особенно опасных изотопов, генерируемых во время эксплуатации ядерных установок, таких как стронций-90 и цезий-137. В то время как зона Бухты Чажма до сих пор остается заражена радиацией, неизвестно, в какой степени это является следствием аварии на K-431, а насколько — следствием брошенных и забытых там атомных подводных лодок.
Катастрофа с К-431 была одной из целого ряда аварий с участием советских субмарин с ядерным реактором. С десятью советскими подводными лодками произошли аварии, а одна, K-11, так же пострадала от проблем при заправке топливом. Во флоте атомных субмарин США, напротив, не было ни одной атомной аварии, не только во время холодной войны, но и до сегодняшнего дня. Уровень аварийности вызывает еще большее беспокойство, если задуматься о том, что утрата подводной лодки и ее команды в ходе атомной аварии непреднамеренно привела бы к военному кризису между Вашингтоном и Москвой. В то время когда напряжение между двумя столицами начинает достигать уровня холодной войны, аварии, наподобие той, что произошла с K-431, являются напоминанием о реальности событий, способных вывести ситуацию из-под контроля, и о важности сохранения трезвого ума.
