Корреспондент Expressen Диамант Салиху (Diamant Salihu) и фотограф Кристоффер Яльмарссон (Christoffer Hjalmarsson) рассказывают о событиях с места позабытой европейской войны.
Первая часть репортажа, вторая часть.
Авдеевка, 14 февраля, вторая половина дня
Василий, 24 года, давно уже перестал бояться.
Будучи солдатом украинской армии он участвовал в нескольких жесточайших битвах в Восточной Украине — и убежден, что на самом деле он воюет против России.
«Там все решает российское командование, а все простые солдаты — сепаратисты. У них нет никакой идеологической мотивации, они просто получают деньги от России за то, что воюют», — утверждает Василий.
Мы находимся на последнем обитаемом форпосту перед украинским фронтом в Авдеевке на востоке Украины. В двух милях отсюда расположен миллионный город Донецк, который контролируется самопровозглашенной Донецкой Народной Республикой.
Солдат Василий стоит с автоматом около окопа. Его форма покрыта высохшей глиной. Он носит боевой жилет со множеством карманов, полных боеприпасов.
«Ближайшая линия фронта примерно в 600 метров», — говорит Василий, который из соображений безопасности не хочет называть свою фамилию.
Район, который он защищает, раньше был популярным местом отдыха с бассейном и известным рестораном «Царская охота». Сегодня здания в руинах, бассейн пуст, а в его днище застряла граната.
Василий стал профессиональным военным за год до начала войны. Последние три года он по большей части провел на фронте у Авдеевки. Самые жестокие бои, в которых он участвовал, были в начале этого февраля. Солдаты с востока пытались взять город под контроль, ведь это важный железнодорожный узел.
«Под защитой артиллерийского огня сепаратисты пытались оттеснить нас. Им это не удалось», — рассказывает Василий.
Он делает паузу. Он гордится той сотней солдат, которые входят в его подразделение.
«Мы сильные. Все знают свою задачу. Мы бьемся как единый механизм», — говорит он.
Василий описывает, как артиллерийские снаряды постоянно взрывались поблизости. Но ему не было страшно. Бояться он перестал еще в самом начале войны.
«Как профессиональный солдат ты должен уметь концентрироваться на своей задаче и отключать чувства», — рассказывает он.
Никаких официальных данных о том, сколько солдат было убито в Авдеевке в последнем большом бою, нет. Василий утверждает, что по военной рации слышал, что у противника было убито 80 человек. Но он не знает наверняка. «Многие тела забрали с собой, когда их войска отступали».
«Двоих раненых сепаратистов взяли в плен, — рассказывает он. — Но они умерли от ран по дороге в больницу».
Василий убежден, что это Россия стоит за сепаратистским восстанием в Восточной Украине, хотя официально российская сторона это все время отрицает. Но год назад немецкая газета Bild сообщила, что Россия управляет «теневым правительством» в областях, которые на востоке Украины контролируют повстанцы, ссылаясь на протокол российской гуманитарной комиссии. Кроме того, в Донецке теперь в ходу российский рубль.
Что касается вражеских войск, Василий убежден в одном: командование состоит из российских военных, а рядовые солдаты родом с востока Украины. И солдаты воюют вовсе не из-за своих убеждений, утверждает он, а просто потому, что им нужны деньги.
Expressen: Откуда ты это знаешь?
Василий: Сепаратисты, которых мы брали в плен, сами признали, что Российская Федерация платит им зарплату. У сепаратистов нет никакой работы, и они должны воевать, чтобы прокормить семью.
— Солдаты по ту сторону фронта раньше были твоими соотечественниками. Как ты сейчас на них смотришь, после трех лет войны?
— Невозможно оставаться украинцем после трех лет войны и после того, как столько людей погибло. Я считаю их врагами, — говорит Василий.
— Объединиться вновь уже невозможно?
— В будущем, наверное, все возможно, — говорит Василий, но его глаза выдают, что он не очень верит в то, что говорит.
Ни одна из воюющих сторон не выказывает желания идти на компромисс. Обе постоянно нарушают Минские договоренности — мирный договор, подписанный осенью 2014 года, и обвиняют друг друга в затягивании войны.
Василий зажигает сигарету. Его зубы выглядят давно не чищенными. Для Василия война закончится только тогда, когда Украина получит обратно свою прежнюю территорию.
«Донецк и Луганск принадлежат Украине. Какой вообще был смысл в этой войне с множеством погибших, если мы отдадим им нашу территорию?»
Авдеевка, 15 февраля, утро
Пенсионеры отталкивают друг друга, когда гуманитарные работники начинают раздавать банки с квашеной капустой и солеными огурцами.
Они застряли у линии фронта еще на одну зиму войны и не могут оттуда выбраться.
«Мы неделю без электричества», — говорит Зина Власовна, 80 лет.
Ни одного ребенка не видно у разбомбленной начальной школы «Авдеевка-2».
Вместо них в очереди стоит порядка 30 человек, большинство пенсионеры. Два украинских солдата, которые выглядят так, как будто не спали уже несколько суток, следят за порядком. Оба вооружены «Калашниковыми».
Через некоторое время очередь узнает, что еда закончилась, но в этот раз им повезло. Внезапно появляется микроавтобус, который везет предметы первой помощи от киевской гуманитарной организации. Стеклянные банки с квашеной капустой, солеными огурцами, коробки с одеждой, одеяла и стопку матрасов. Большинство стариков, которые стояли первыми, в новой очереди оказываются в конце. Все толкаются и ругаются, когда начинается раздача.
Зина Власовна попала в самую гущу толчеи.
«Я вышла выбросить мусор и увидела людей у школы. Я и поспешила туда», — говорит Зина, чью голову от холода защищает сразу шапка, платок и капюшон в придачу.
Толчея заканчивается, когда оказывается, что каждый получил по три банки разного вида. Зина беспокоится, сможет ли она все унести домой. Мы даем ей два пакета, и она забирает все, что получила: шесть банок с квашеной капустой, коричневое одеяло, вязаную кофту, несколько вещей полегче.
Кое-кто из тех, кто сам стоял в очереди, помогают пожилым, стоящим на улице на холоде, поделить все поровну.
Те, кто в состоянии, тащат матрасы по снегу. Нина Александровна, 77-летняя дама с серебряными зубами, не может все нести сама. Она звонит родственнику мужского пола.
«Я здесь прожила всю жизнь. Когда нас начали бомбить, я спустилась в подвал», — рассказывает она, пока идет со своим помощником к подъезду.
Пришла очередь идти домой и Зине, и она борется со своими пакетами. У нее на глаза наворачиваются слезы, когда мы предлагаем помочь.
До одного из многоквартирных домов Авдеевки мы идем метров 200. Дома в этой части города периодически бомбят уже три года. В большинстве зданий огромные дыры размером с автомобиль. Балконы готовы обрушиться. Окна забиты фанерой.
Многие дома стоят пустыми.
Половина из 35 тысяч жителей города бежали. Во время последнего наступления пророссийских войск местный коксовый завод разрушили. Завод давал работу множеству людей и снабжал район электричеством и теплом. Больше недели Зина и тысячи других жили в своих замороженных домах, без электричества. Ситуацию оценили как гуманитарную катастрофу. Многим пришлось эвакуироваться. Но Зина не могла отсюда уехать.
«А что я буду делать с моим стариком? Его невозможно перевезти», — говорит она, идя к своей двери.
Зина ведет нас на пятый этаж по лестнице, где она живет со своим 82-летним мужем Дмитрием. У него плохо с сердцем, и он не встает с кровати после инсульта. Супруги перебиваются с трудом. Вместе они получают около тысячи шведских крон пенсии в месяц. Их дети живут в других городах, и им тяжело выбираться сюда так часто, как в том на самом деле нуждаются их родители. И все-таки Зине повезло.
«Я не знаю, что я бы делала без моих соседей», — говорит она.
Больше всего ей помогает Татьяна Дмитриевна, 52 года, которая живет в квартире напротив. Она покупает еду, лекарства, убирает квартиру и помогает звонить Зининой дочери.
Никогда им так плохо не жилось, как сейчас, говорит Татьяна.
«Мы не живем. Мы выживаем».
У многих, с кем мы разговариваем, есть близкие, родственники, друзья и коллеги, которые живут по ту сторону фронта, в самопровозглашенной Донецкой Народной Республике. Они получают вести с той стороны — о том, что им там так же плохо, если не хуже.
Татьяна не дает прямого ответа на вопрос, смогут ли люди на востоке и на западе вновь воссоединиться.
«Мы один народ. Мы жили вместе, работали вместе. Но зачем они на нас напали?»
