Москва — Доктор Римма Камалова говорит, что еще в марте руководство ее больницы проигнорировало ее предупреждения о необъяснимой вспышке пневмонии. Она продолжала работать.
Согласно записям, в тот день, когда персонал узнал, что у умершего пациента был положительный результат теста на коронавирус, в больнице было принято более 50 человек для проведения плановых процедур. Она продолжала работать.
В больнице был объявлен карантин, а доктор Камалова и более 1200 других сотрудников и пациентов оказались запертыми внутри. Через несколько дней ее начало знобить, но она продолжала работать, надеясь, что поставит себе капельницу, и ей станет легче.
«Ставишь себе капельницу, встаешь, лечишь, ложишься, ставишь себе еще одну капельницу, встаешь, лечишь, — рассказала в телефонном интервью доктор Камалова, заведующая ревматологическим отделением Республиканской клинической больницы имени Куватова в Уфе, городе, расположенном на юге центральной части России. — Выбора не было».
Россия превозносит своих медицинских работников как героев, на рекламных щитах расклеивают их фотографии, а на государственных телеканалах показывают посвященные им хвалебные и романтизированные репортажи. Но на фоне того, как страна превращается в один из мировых эпицентров болезни, эти труженики страдают в условиях невероятного распространения инфекции и высокой смертности в своих рядах.
А поскольку количество зарегистрированных случаев заболевания коронавирусом в России растет, многие опасаются, что это еще не самое страшное — худшее впереди.
На веб-сайте, посвященном памяти медицинских работников, погибших во время пандемии коронавируса, есть список, в котором перечислены более 180 врачей, медсестер, санитарок, лаборантов и других медицинских работников.
Заведующий отделением одной из лучших московских больниц сказал, что 75% сотрудников отделения больны. Как сообщил в среду губернатор Санкт-Петербурга, в городе вирусом заразились 1465 медицинских работников, что составляет более 17% от всех случаев заболевания в городе.
Министр здравоохранения России Михаил Мурашко заявил в среду, что «400 очагов коронавируса возникло в больницах».
Многие из этих врачей и медсестер, как и их коллеги во многих других странах мира, испытывают трудности из-за нехватки средств индивидуальной защиты и оборудования. Но кроме этого, российские медицинские работники находятся во власти изощренной, обезличенной и безжалостной бюрократии, которую пандемия все чаще «ставит на место».
В распоряжение сотрудников газеты «Нью-Йорк Таймс» (The New York Times) попал внутренний документ федерального правительства, который пролил свет на проблему недостаточной подготовленности России (к пандемии). В конце марта российские региональные чиновники забили тревогу по поводу острого дефицита средств индивидуальной защиты и повсеместной путаницы в отношении того, как они должны бороться с вирусом.
Эти проблемы до сих пор до конца не решены. Теперь, спустя полтора месяца, даже врачи ведущих московских больниц сообщают о практически «зашкаливающем» уровне инфицированности среди своих коллег.
«Думаю, что на сегодняшний день я знаю немногих людей, которые не заболели», — говорит врач-кардиолог одной из московских больниц Евгений Зелтынь.
Доктор Зелтынь говорит, что ему повезло — он был на работе, когда свалился с температурой 39˚. Его сразу же начали лечить, он провел ночь в своей больнице в качестве пациента и через пять дней вновь приступил к работе.
«Люди сражаются, — говорит он. — Люди невероятно устали».
Врачи говорят, что им мешает не только отсутствие оборудования и средств индивидуальной защиты, но и жесткая командно-административная система управления, которая не дает проявлять инициативу и мыслить независимо. На медицинских работников, которые открыто высказывают свое мнение, руководство оказывает давление. За последние несколько недель три врача, которые спорили со своим начальством по поводу условий труда, выпали из окон, хотя даже «Альянс врачей», группа активистов медицинских работников, резко критикующая правительство за его действия в условиях пандемии, назвал эти инциденты не убийствами, а самоубийствами, возможно, связанными со стрессом.
«Люди, занимающие административные должности, как правило, не умеют принимать решения — они умеют выполнять приказы, — говорит врач, который сказал, что 75% процентов сотрудников его отделения больны, и который согласился говорить лишь на условиях анонимности, поскольку опасается преследования. — И они продолжают получать противоречивые приказы».
Противоречия в действиях, которые предпринимает Россия в ответ на пандемию коронавируса, берут свое начало в Кремле. Во вторник по приказу президента Владимира Путина был прекращен введенный в стране «период нерабочих дней», несмотря на то, что в России ежедневно регистрируют 10 тысяч новых случаев заболевания. Общее число подтвержденных случаев заражения в России составляет 252 245, что превышает число инфицированных в других странах, за исключением США.
Однако российские чиновники настойчиво заявляют о том, что страна сейчас хорошо подготовлена, имеет большой коечный резерв, большой запас аппаратов искусственной вентиляции легких, а также повсеместно проводится тестирование, которое позволяет выявить многих бессимптомных носителей вируса. Они критикуют западные СМИ, в том числе газету «Нью-Йорк Таймс», за то, что те в слишком негативном свете выставляют действия России в условиях пандемии.
От пандемии пострадали также врачи и медсестры в западных странах, но в России число медицинских работников, погибших от коронавируса, кажется непропорционально большим по отношению к общему числу умерших в стране. В Великобритании из общего количества людей (более 30 тысяч), умерших от коронавируса, по меньшей мере, 275 человек — это медицинские и социальные работники.
Во вторник в реанимационном блоке одной из больниц Санкт-Петербурга возник пожар, в результате которого погибли пять пациентов с коронавирусом, а в субботу во время подобного пожара в московской больнице погиб один пациент, что свидетельствует об опасностях, связанных с попытками России — зачастую хаотичными — как можно быстрее справиться с вирусом. Предварительной причиной обоих пожаров являются аппараты ИВЛ, работавшие с чрезмерной нагрузкой.
В этом году, пока пандемия свирепствовала в Западной Европе, Россия, казалось, долгое время находилась в завидном положении. Судя по всему, власти страны сразу же осознали опасность нового коронавируса, закрыв в январе большую часть сухопутной границы России с Китаем протяженностью более четырех тысяч километров. Два месяца спустя в России по-прежнему регистрировали менее 100 новых случаев заболевания в день, и Путин заявил, что распространение вируса «удалось сдержать», и ситуация «находится под контролем».
Но в неофициальном порядке российские региональные чиновники давали понять Кремлю, что ситуация не находится под контролем — и что медицинская система к борьбе с пандемией подготовлена плохо, несмотря на то, что на подготовку было два месяца. К концу марта, согласно документу МЧС «Проблемные вопросы органов исполнительной власти субъектов РФ» от 29 марта 2020 года, по меньшей мере, 28 из 85 регионов России сообщили о серьезной нехватке средств индивидуальной защиты, аппаратов ИВЛ, тест-систем и лабораторного оборудования.
Этот 24-страничный документ, о котором ранее писала российская газета «Коммерсантъ», был передан корреспондентам газеты «Нью-Йорк Таймс» представителями «Альянса врачей», и его подлинность подтвердили в пресс-службе МЧС. Как говорится в заявлении МЧС, этот документ был подготовлен в качестве обзора региональных проблем, возникающих при выполнении мероприятий по недопущению распространения коронавирусной инфекции.
Из документа следует, что помимо серьезной нехватки средств индивидуальной защиты, оборудования и материалов у региональных чиновников отсутствует понимание и четкое представление о том, что им разрешено, и что они должны делать, чтобы попытаться ограничить распространение вируса. Как заявили чиновники Томской области, расположенной в Сибири, федеральные директивы содержат «неоднозначные толкования, разнящиеся критерии показателей и сроки выполнения».
Региональные чиновники указывали на задержки в получении результатов тестов на коронавирус и сведений о лицах, приехавших из-за рубежа, а также на отсутствие ясности в отношении своих полномочий закрывать предприятия, ограничивать поездки на поездах и наказывать нарушителей карантина. Некоторые из них заявили, что не знают, где брать деньги на финансирование дополнительных медицинских закупок.
«Отсутствует конкретная информация, касающаяся того, как будет оплачиваться труд медиков, работающих в очаге эпидемии», — написали чиновники из Владимирской области, расположенной в Центральной России.
Пресс-секретарь правительства Томской области не дал немедленного комментария, власти Владимирской области на запрос о комментариях не ответили. Представители двух других регионов — Республики Марий Эл и Орловской области — заявили, что в вопросах наличия средств индивидуальной защиты и коечного фонда они теперь подготовлены лучше.
Некоторые врачи говорят, что возникновению одной из самых страшных вспышек коронавируса в России — вспышек, из-за которой доктор Камалова и 1200 других работников и пациентов оказались запертыми в больнице в Уфе, столице Республики Башкортостан, способствовали финансовые проблемы в сочетании с нехваткой средств индивидуальной защиты и неэффективной работой руководства.
Критики связывают решение о продолжении приема пациентов (что в конечном итоге привело к тому, что из-за вспышки болезни внутри больницы было инфицировано больше людей) с попытками руководства не прерывать поступление доходов в больницу.
«Администрация находится в заложниках у цифр — сказал заведующий второго отделения, согласившийся обсуждать эту тему на условиях анонимности, поскольку опасается преследований. — Это был сбой системы».
Пресс-секретарь регионального правительства сообщила, что Министерство здравоохранения Республики Башкортостан проводит расследование в связи с сообщениями о ранее выявленных случаях пневмонии в больнице. По ее словам, в больнице умерли девять пациентов, инфицированных Covid-19, но ни один из них не был медицинским работником. Она сказала, что власти не могут комментировать какие-либо финансовые мотивы в действиях руководства больницы, и отметила, что пациенты, поступившие планово шестого апреля, прибыли до введения карантина.
«Медицинские работники продолжали работать в условиях почти военного времени, — сказала пресс-секретарь, говоря об обстановке в больнице во время карантина. — Сейчас настроения улучшились, и врачи готовы работать дальше».
По словам пяти источников, давших интервью (Нью-Йорк Таймс), которые находились в больнице во время карантина, в течение нескольких дней после начала карантина врачи и медсестры начали заболевать. Для больных медработников были выделены палаты на втором этаже, но этого оказалось недостаточно. В одном случае пациенты устроили акцию протеста, когда врачей и медсестер поместили в смежную палату.
Из других клиник республики прибыло подкрепление, и больные медики провели для вновь прибывших коллег краткий инструктаж по лечению коронавируса. Некоторые пациенты из числа медсестер ставили друг другу капельницы, чтобы не загружать своих коллег из других больниц.
«Даже не представлял, как это происходит, насколько это может быть тяжело, когда никто не знает, что делать и как поступить», — говорит один из медработников, рассказывая о том, что ему пришлось пережить после заражения коронавирусом на работе.
