Новый договор СНВ – Ромни прав

Митт Ромни (Mitt Romney) произвел на прошлой неделе настоящий фурор, опубликовав на страницах газеты The Washington Post комментарий против нового договора СНВ. Члены Демократической партии и либеральные комментаторы поспешили обвинить Ромни в недобросовестной политике, невежестве, а также экстремизме. Теперь он не сможет стать членом Совета по международным отношениям.

Все эти вопли свидетельствуют о том, что Ромни попал в цель – новый договор СНВ является плохой сделкой для Соединенных Штатов, и Сенат должен вновь отправить администрацию за стол переговоров.

Ромни указал на то, что установленная в Преамбуле договора связь между стратегическими наступательными вооружениями и противоракетной обороной может ограничить наши оборонные возможности.  Его критики издевательски говорят:  это всего-навсего бессмысленная преамбула. Пусть они русским говорят такие вещи. Русские считают, что в случае расширения нашей стратегической обороны мы будем нарушать этот договор, и тогда они смогут воспользоваться правом выхода из него. Министр иностранных дел Сергей Лавров заявил: «Связь с противоракетной обороной четко выражена в договоре и является юридически обязывающей». Члены Думы говорят то же самое.

Администрация президента Обамы и русские совершенно по-разному интерпретируют то, что говорится в договоре по этому поводу, или, по крайней мере,  сейчас так об этом говорят члены команды Обамы. Есть все основания полагать, что, как только Сенат ратифицирует этот договор, администрация Соединенных Штатов полностью согласится с российской точкой зрения. Променяв, по сути, нашу способность выстраивать противоракетную оборону на какой-то жалкий клочок бумаги. (Назначение президентом Обамой в каникулярное время  яростного критика противоракетной обороны Филипа Койла (Philip Coyle) в департамент Белого дома по науке и технологической политике является еще одним подтверждением того, как мало смысла он видит в противоракетной обороне).

Текст нового договора, кстати, явно ограничивает противоракетную оборону. В нем содержится запрет  на конверсию пусковых шахт межконтинентальных баллистических ракет для размещения в них ракет-перехватчиков, а также исключает использование в этих целях пусковых установок на подводных лодках. Защитники договора утверждают, что это не важно, так как в настоящее время нет планов использования большего количества шахт для пуска МБР или пусковых комплексов на подводных лодках в этих целях. Конечно, в будущем мы, возможно, сами захотим это сделать, и директор Организации стратегической оборонной инициативы (U.S. Strategic Defense  Initiative Organization) Соединенных Штатов, а также высокопоставленные офицеры военно-морских сил выражали в прошлом интерес к подобного рода планам.

Ромни подчеркнул, что Двусторонняя консультативная комиссия, предусмотренная этим договором,  имеет широкие полномочия по тайному внесению изменений в новый договор. Его критики раздраженно возводят взоры к небу. Разве он не понимает, что все предыдущие договоры подразумевали подобного рода полномочия?  Да, в договоре СНВ-1  были предусмотрены такого рода полномочия. И действительно на этом основании в договор вносились существенные изменения без согласия Сената. Двусторонняя консультативная комиссия будет работать еще более скрытно. Она может внести изменения, и Сенат вообще не сможет ничего сделать.

Ромни утверждает, что русские в соответствии с этим договором имеют лучшие условия в области ограничения вооружений, чем мы. «Умеет ли Ромни читать?» - вопрошают критики. Одинаковый лимит на развернутые пусковые установки (700) и на боезаряды (1550) применяется к обеим сторонам.  Однако эти лимиты имеют разные последствия для каждой из сторон.  У русских уже меньше 700 пусковых установок, и их количество неизбежно уменьшается – возможно, оно будет сокращено на сотни и опустится ниже 500, о чем  говорил в своем выступлении  на слушаниях в Конгрессе эксперт Кейт Пейн (Keith Payne) из университета штата Миссури. У нас имеется 850 пусковых установок, и это означает, что в практическом плане этот лимит относится только к нам.

О, отвечают критики Ромни, но ведь у русских больше боезарядов, а это означает, что указанный лимит больнее ударяет по ним. Это также заблуждение. Если количество развернутых пусковых установок сокращается, то сокращается также и количество развернутых боезарядов. Это означает, что количество русских боезарядов также неизбежно сокращалось бы. Русские могут проверить это на примере разделяющихся головных частей индивидуального наведения (РГЧ ИН)  и установить боеголовку с разделяющимися головными частями на одну пусковую установку. Это означает, что новый договор СНВ стимулирует использование РГЧ ИН за счет снятия ограничений на них, тогда как в старом договоре такое положение содержалось.

Ромни также говорил о том, что новый договор учитывает один бомбардировщик как один носитель, независимо от того, сколько боезарядов находится на борту.  Русские в отличие от нас приняли решение о программе создания нового тяжелого бомбардировщика – еще раз хотелось бы подчеркнуть, что этот договор не отличается строгостью  именно в тех областях, которые в наибольшей мере устраивают русских. Следует также отметить, что российская пресса сообщает, что Москва будет воспользуется договором, чтобы сохранить 2100 развернутых единиц ядерного оружия.

Это возвращает нас к сути проблемы. Новый договор - в теории - устанавливает взаимосогласованные рамки для обеих сторон, однако новые сокращения обязаны будем провести только мы. Для тех, кто слишком погружен в теологию контроля над вооружениями, этот договор представляет собой продукт блестяще проведенных переговоров. Но для тех, кто может честно учитывать наш интерес, это пародия на договор. Честь и хвала Митту Ромни  за то, что он привел такие убедительные аргументы против этого договора. Мы надеемся на то, что сенаторы-республиканцы это услышат.