После трагедии 11 сентбря 2001 года в Нью-Йорке США сильно изменились, изменилась логика международных отношений и образовалась новая реальность, в которой враг не персонифицирован, и никто не защищен от угрозы террористических актов.
«Это новый вызов и новая реальность», - утверждает европарламентарий Леонидас Донскис, анализируя десятилетие, прошедшее со времени тех печальных событий.
Во время террористического акта 11 сентября 2001 года профессор Леонидас Донскис читал лекцию в университете Монтевалло штата Алабама и призвал студентов продолжить работу, чтобы «не дать темным силам, устроившим бойню, остановить жизнь».
«Я видел растерянность и панику, - делился он воспоминаниями. – Американцы не могли поверить, что это произошло, не понимали, что происходит в Нью-Йорке. Я обратился к студентам и предложил не прерывать лекцию и работать, поскольку все же надо победить эти темные силы, устроившие кровавую бойню. Они хотят остановить саму жизнь, мы не позволим этого сделать. Студенты согласились, и мы продолжили занятие, хотя, конечно, это было нелегко!.
- Со дня трагедии в Нью-Йорке прошло 10 лет. На Ваш взгляд, что изменилось в мире за эти годы?
- Сильно изменилась Америка. Я там много лет жил и работал, хорошо эту страну знаю и за многое люблю. Исчезло чувство гордой изоляции от европейских проблем, которое всегда наблюдалось за американцами. Они всегда считали, что включились во Вторую мировую войну и помогли победить союзникам немецкий нацизм, но они включились в войну потому, что таковы были реальности мира. Все мировые войны они считали войнами европейцев и в чем-то, наверное, были правы, если вспомнить о том, что две мировые войны были устроены европейскими державами.
И вдруг стало понятно, что Америка уже не является изолированной и абсолютно независимой в этом отношении. Удар был нанесен в самую сердцевину США, по Нью-Йорку, центру глобализма и глобальной культуры, которую так ненавидят фанатики, решившиеся на это.
Во-вторых, миф об Америке как о стране более открытой, чем любая европейская держава, как о стране, которая принимает любого диссидента, борца за права человека начал рушиться. Началась волна паранойи, ненависти, политических ошибок, которые последовали одна за другой, и США стали терять часть своего имиджа и даже мирового авторитета. Одно дело наблюдать за мировыми событиями, другое дело – начинать новые войны и конфликты. Это чревато. Раньше США не начинали никаких крупных кампаний, а давали советы, не включались и непосредственно не участвовали в международных конфликтах. После того, что произошло 10 лет назад, Америка стала инициировать кое-какие мировые коллизии.
В-третьих, появилось чувство незащищенности и страха – становится опасным путешествовать, быть гражданином европейских стран или США. Чувства, что если ты американец, это опасно, раньше не было.
У европейцев была своя цепная реакция. После трагедий на вокзале в Мадриде, в Лондоне все поняли, что никто от этого не защищен и не изолирован. Все поняли, что это не только проблема США, а проблема всего мира. Логики нет, и удар может быть нанесен везде – в России, Индонезии, Непале, Китае. Террористы будут наносить удары там, где страны плохо защищены, и чувство контроля над событиями теряется. Появилось новое чувство незащищенности, того, что ты не знаешь, кто твой враг.
До 11 сентября было ясно, кто твой враг и кто может им стать. Им могло стать государство – Япония, СССР, Франция, Германия, но не туманная организация. У крупных государств всегда было чувство преимущества, что они смогут в любой момент легко осилить любую организацию. Более того, они заигрывали с этим. Мы знаем, что американцы подкармливали некоторых террористов в Афганистане, которые позже стали их врагами. Новым врагом становится не государство, а некая туманная организация. Это новый вызов и новая реальность.
- Логика международных отношений стала иной?
- Я думаю, она стала иной. Остаются разногласия, но это уже не холодная война, поскольку Россия, несмотря на все проблемы и разногласия, это не Советский союз. Ненависть сторон (СССР и США) друг к другу тогда могла перерасти в войну. Сейчас такие страны как Китай, Россия и США не будут воевать между собой. У них есть инструменты разрешения разногласий.
Но появляется новая реальность. Эти страны, а также Франция, Великобритания и другие страны боятся организаций, которые могут распространять, к примеру, ядерное оружие. Все боятся терроризма, боятся того, что горстка фанатиков может применить оружие массового уничтожения в Нью-Йорке, Лондоне или в Москве. К сожалению, это реальность.
Мы идем к тому, что такой независимости и свободы человека в том, что касается частной жизни и защищенности от контролирующих структур больше не будет. Боюсь, что даже демократические государства уже превращаются в чем-то в полицейские. Я думаю, что, к сожалению, мы можем забыть о персональной свободе, которая царила на Западе 20-30 лет назад. И это последствие терроризма.
Такие крупные политические игроки, как США, Китай, Индия, Россия заинтересованы в контроле над оружием, пакетом главных военных, стратегических операций, чтобы они не стали достоянием группировки фанатиков.
Раньше боялись политического бандитизма, сейчас речь идет о терроризме и о его угрозе слабым государствам, потому что они не способны его контролировать и с ним бороться. Перед крупными государствами, включая Европейский союз, стоит проблема помощи таким государствам, чтобы они не слились с террористическими группировками. Было бы наивным механически переносить проблематику 20-го века на нынешнее время, и, я думаю, что после того, что произошло в Нью-Йорке, международные отношения сильно изменились.
- Складывается впечатление, что если говорить о европейцах, то их сейчас больше ужасает то, что произошло в Норвегии, чем трагедия десятилетней давности назад в Нью-Йорке. Как Вы полагаете?
- Это сложная проблема, и хотел бы пожелать, чтобы ничего подобного трагедии 11 сентября не произошло в Европе. Даже чисто визуально это был кошмар, впечатление, что начинается новая мировая война, рушится Америка.
По интенсивности и ужасу трудно сравнивать события в Нью-Йорке и Норвегии, но я понимаю чувства европейцев и их озабоченность. У таких стран, как Норвегия и Швеция всегда была теория, что США – это страна милитаризированная, провоцирующая акты насилия, что она включается в мировые конфликты, дирижирует. Был Вьетнам, Корея, Ирак…
Эта наивная и дольно левацкая теория гласила, что нормальным, спокойным, цивилизованным странам это (терроризм – DELFI) угрожать не может, поскольку у нас хорошие отношения с эмигрантами, мультикультурализм. Они забывали, что США в чем-то намного более открытая и либеральная страна, нежели страны Европы, что, однако, не помешало Аль-Каиде. Я замечу, что в США живет масса пакистанцев, афганцев и они чувствуют себя средним классом.
Когда произошла трагедия в Норвегии, Андерса Брейвика назвали душевнобольным, что я считаю самообманом или инстинктивной реакцией свести все к клинике. Акт насилия в спокойной, тихой Норвегии, отсутствие у человека ярко выраженной мотивации для убийства ни в чем не повинных людей создало новое ощущение: мы не знаем своей страны, не понимаем, что в ней происходит. Такого чувства в Европе раньше не было, его избегали. Но оказалось, что они были не правы и вся человеческая подноготная, преисподняя действует и там. Поэтому наивно полагать, что колокола бьют для других.
Оказалось, что происходящее в мире провоцирует акты насилия. Насилие стало спонтанным, не поддается рациональному анализу. Поток всего, что происходит в виртуальной реальности, провоцирует ужасную реакцию. И все страны, включая Литву, обязаны начать думать и работать над этим. Случай А.Брейвика – не единичный случай, а тенденция.
Наивно звучат теории о войне цивилизаций. У представителей разных народов одни человеческие ценности, жизненные ориентации. Разговор идет о «своих». Как заметил мой коллега Михаил Лотман в Таллине в день норвежской трагедии, был соблазн списать все на мусульман, иммигрантов. Оказалось, что это свой ангелочек, голубоглазый блондин, истинный ариец, как из фотоальбома 1930-х. Это и нанесло удар, понимание того, что ты не знаешь, кто это! Возможно, сходят с ума, становятся непредсказуемыми самые нормальные люди, которые окружают нас. Просто мы не знаем, когда они сорвутся. То, что реальность провоцирует на непредсказуемые реакции, норвежцы, я думаю, начали осознавать только сейчас.