Взаимные просчеты — это одна из самых опасных ошибок во внешней политике. Преднамеренная эскалация кризиса порой дает результат: когда ты лучше своего соперника приспособлен переносить последствия, он может пойти на такие уступки, на которые в противном случае не пошел бы. Но предсказать кризис трудно: он не всегда движется по прямой. Кроме того, вы можете оказаться менее прочным и устойчивым, чем вам казалось, либо же ваш противник может оказаться крепче. У него в руках могут быть козыри, о которых вы не подозревали. Допуская такого рода просчеты, вы наносите себе вред. А когда аналогичный просчет допускает ваш оппонент, проигрываете вы оба.
Так, в 1980 году Саддам Хусейн напал на Иран, полагая, что сможет ликвидировать некоторые неприятные уступки, которые сделал Багдад Тегерану еще задолго до появления там слабой исламской республики. В первые дни войны ему удалось многого добиться. Однако конфликт зашел в тупик и затянулся. Спустя два года иранцы свели на нет большинство завоеваний Саддама и начали одерживать верх. Иракский диктатор предложил перемирие. На сей раз ошибся Иран — он начал наступление на Ирак, стремясь покончить с режимом Саддама. Но успеха Тегеран не добился. Война продолжалась шесть лет и закончилась точно так же, как и началась. Но с обеих сторон погибли сотни тысяч молодых людей, две страны потратили огромные средства, их города были разбомблены, а инфраструктура разрушена. Ту войну проиграли обе стороны. Последствия этих взаимных просчетов преследуют их по сей день.
Сегодня, когда кризис на Украине провоцирует разговоры о «новой холодной войне», Соединенные Штаты и Россия могут оказаться в такой же ситуации. Исполнительный директор Центра национальных интересов (Center for the National Interest) и заместитель издателя этого журнала Пол Сондерс (Paul J. Saunders) только что опубликовал сборник очерков российских и американских экспертов на тему вариантов действий их стран в случае кризиса. Прогнозы там звучат мрачные. «Общий вывод четырех статей, — пишет Сондерс, — состоит в том, что и американское, и российское государство наверняка полагают, будто у них есть приемлемые варианты действий не только для конфронтации друг с другом, но и для причинения в случае необходимости значительного ущерба противоположной стороне». Он предупреждает, что за такую политику взаимной конфронтации придется расплачиваться. «В основе этих суждений ... лежит непонимание того ущерба, который могут понести эти страны в случае прямого конфликта или (что вероятнее) в случае долговременных враждебных отношений».
Но и это еще не все. Хотя сейчас мы периодически слышим жалобы о том, что в сегодняшнем хаотичном мире отсутствует нравственная и стратегическая простота холодной войны (между прочим, это тоже неверное прочтение истории), у новой холодной войны не будет тех стабилизирующих механизмов, которые могли бы придать ей некоторую предсказуемость. Старые связи между руководителями нарушены, «неформальные правила и обычаи холодной войны забыты», а в более глобализованном и взаимосвязанном мире «понять и предугадать двусторонние отношения ... стало сложнее». Возможностей для обоюдных просчетов может возникнуть огромное множество, пока стороны «не придумают, как строить отношения друг с другом...после серии проб и ошибок». Сондерс отмечает, что Вашингтон и Москва уже сталкивались с такой ситуацией, когда началась холодная война. «Даже спустя десять лет [проб и ошибок] ... обе стороны подошли на опасно близкое расстояние к войне во время Карибского кризиса».
The National Interest опубликует четыре эссе из сборника в электронной версии на следующей неделе. Вы также сможете прочесть их (вместе с вдумчивым предисловием Сондерса) на сайте Центра национальных интересов Ukraine Watch. В отличие от Ирана и Ирака, основные очертания обоюдных просчетов излагаются заранее.
Заместитель главного редактора The National Interest Джон Аллен Гэй является соавтором книги «Война с Ираном: политические, военные и экономические последствия» (War with Iran: Political, Military, and Economic Consequences).
-----------
Комментарии читателей
smoothieX12
Сондерс отмечает, что Вашингтон и Москва уже сталкивались с такой ситуацией, когда началась холодная война.
Нет, не сталкивались. Действительно, некоторые важные аналогии со «старой» холодной войной можно и нужно провести, но парадигма «новой» холодной войны коренным образом отличается от нее в самом важном аспекте (среди многих других важных аспектов): в ней НЕТ четкого и определенного идеологического конфликта. Россия не стремится изо всех сил к мировому господству под знаменем мессианского революционного марксизма. Если хотите, России нужно, чтобы ее оставили в покое в ее непосредственной сфере влияния. А что касается США, то эта страна всегда была и остается мессианской державой, повсюду проталкивающей «демократию» (это термин, которым чаще всего злоупотребляют в политической истории) по причинам, которые продолжают ее разрушать. И здесь есть еще одна проблема: в России нет системного кризиса (в отличие от СССР). В этой стране огромный воз серьезных проблем, это верно, но системного кризиса нет. А вот Соединенные Штаты находятся в системном кризисе. Времена меняются.
roger robertson
Оборона России против НАТО...Они не хотят пускать НАТО в сферу своего влияния. Я называю это оборонительной позицией.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Взаимные просчеты — это одна из самых опасных ошибок во внешней политике. Преднамеренная эскалация кризиса порой дает результат: когда ты лучше своего соперника приспособлен переносить последствия, он может пойти на такие уступки, на которые в противном случае не пошел бы. Но предсказать развитие кризиса трудно: он не всегда движется по прямой.
