Состоявшиеся неделю тому назад в России президентские выборы завершились убедительной, хотя и неудивительной победой Владимира Путина. Его избрали на четвертый срок подавляющим большинством голосов, причем выборы, по всей видимости, были самыми чистыми за всю новейшую историю России (по крайней мере, если вести речь о самом дне голосования).
Но эти выборы дали нечто большее, чем переизбрание Путина на очередной президентский срок. Они стали сигналом о начале послепутинской эпохи в России. Да, президент получил широкую поддержку благодаря своей политике, включающей аннексию Крыма и противодействие Западу. Но о легитимности нового президентского срока будут судить по тому, сумеет ли Путин заверить простых россиян, что этот режим сохранится и после его ухода из Кремля.
Место Путина в российском общественном сознании похоже на ту роль, которую в 1960-е и 1970-е годы играли лидеры пост-колониальных национально-освободительных движений. Его считают основателем нового российского государства, спасителем достоинства россиян, человеком, который возродил Россию как великую державу. И вопреки иллюзиям Запада, молодые россияне в возрасте до 25 лет относятся к самым твердым его сторонникам.
Они не только голосуют за него. Многие хотят быть похожими на него. 76% молодежи в возрасте от 18 до 30 лет считают, что работа в спецслужбах «очень престижна». Среди людей старше 60 лет таких 59%. Как отмечают аналитики Андрей Колесников и Денис Волков, в российском обществе «нет дебатов о Путине».
«Почти никто не сомневается в его легитимности как президента, — написали они в своем недавнем докладе для Московского центра Карнеги. — Он константа, портрет на стене, который уже нельзя снять».
Но вопрос в том, что будет с теми, чьи портреты не висят на стене. В конце 2011 года журнал «Русский репортер» опубликовал результаты социологического исследования российской элиты, которые продемонстрировали, что самый важный показатель принадлежности к кругу элиты (300 высших руководящих должностей) — это знакомство с Путиным до того, как он стал президентом. Короче говоря, круг его друзей правит Россией последние 18 лет.
Нет никаких признаков того, что президент намерен отнять власть у этого круга друзей. Однако вполне понятно, что он хочет открыть эту систему для лояльных людей со стороны, особенно для молодых, дабы повысить ее шансы на выживание. Он готов предложить смену поколений в обществе в качестве замены политическим реформам.
Думая о предстоящих годах, Путин, в отличие от Бориса Ельцина, размышляет не о преемнике, а о поколении преемников. Он хочет передать власть от своего поколения «путинскому поколению», состоящему из политиков, которые формировались и взрослели под его властью. Этот процесс уже запущен. За несколько месяцев до выборов девять молодых политиков были назначены на посты региональных губернаторов.
Он надеется, что это поколение сохранит его важнейшее достижение, каким является восстановление Россией своего статуса великой державы, способной и полной решимости противостоять Соединенным Штатам. Для Путина независимая внешняя политика — это не инструмент, а конечная цель.
В эту новую когорту входят молодые технократы с разными биографиями, опытом и образованием. Но у всех у них есть одна общая черта: они преданы режиму, хотя и знают о его недостатках. Себя они считают кризисными управляющими, а не дальновидными лидерами. Они верят в технологии и не доверяют политике. Они знают, как выполнять путинские указания, но не знают, как не соглашаться с президентом.
Их наставником является заместитель главы президентской администрации Сергей Кириенко, который в 1998 году в возрасте 36 лет стал премьер-министром в правительстве Ельцина и образцом молодого и либерального реформатора. В этом смысле показателен контраст между молодыми ельцинскими реформаторами конца 90-х и сегодняшними технократами Путина.
У реформаторов Ельцина была совершенно понятная политическая позиция. Они были либералами, придерживались прозападных взглядов и действовали как одна команда, всецело поддерживая друг друга. У них были политические амбиции, и они видели в себе отдельную политическую силу, вне зависимости от своих кремлевских связей. В отличие от них, молодые технократы Путина являются экспертами в области логистики, но у них нет ярко выраженных политических убеждений, как нет и приверженности той или иной части электората. Они не команда, и выступать друг за друга они не станут.
До недавнего времени всякий раз после выборов в России возникал вопрос о том, кто возьмет верх в Кремле: современно мыслящие модернизаторы западного толка или сторонники жесткой антизападной линии? Сегодня этот вопрос уже неактуален.
Знание английского, гарвардское образование, опыт работы в крупной западной компании — все это уже ничего не говорит о политических взглядах будущих лидеров России. Путинское поколение технократов работает в западном стиле, но не является прозападным.
Предстоящая смена поколений в российской элите мало что говорит нам о будущем режима, поскольку президент Путин является его главной ценностью, но в то же время, его главным недостатком. Он доминирует на политической сцене настолько, что выдвигает на руководящие посты лишь тех людей, у кого скромные амбиции, и которые знают лишь то, как работать на президента, но не как быть президентом.
Парадокс заключается в том, что Путин приводит этих новых технократов во власть в качестве альтернативы своей неудачной попытке сделать преемником нынешнего премьер-министра Дмитрия Медведева. Но на самом деле, путинское поколение — это не более чем коллективный Медведев. А если говорить о России после Путина, то оказывается, что президент ни на йоту не продвинулся с тех пор, как привел Медведева в Кремль, а затем решил вернуться в свой прежний кабинет.
Иван Крастев — президент Центра либеральных стратегий (Center for Liberal Strategies), постоянный научный сотрудник Института гуманитарных наук (Institute for Human Sciences) в Вене, автор книги «После Европы» (After Europe).