Если вы хотите знать, почему я не являюсь одним из полутора миллиарда пользователей WhatsApp, я отвечу: причина — в Telegram. Людям, не знакомым с ним, мне нравится объяснять, что Telegram — это тот же WhatsApp, но без примитивного и неприятного обмена данными с Facebook. Это мой любимый, самый надежный мессенджер, и его дизайн, не зависящий от платформы, означает, что я могу получить доступ к своим сообщениям через iPhone, устройства на базе Android и браузеры для настольных компьютеров. Я большой поклонник Telegram, и отчасти поэтому меня беспокоит, что его запретили в его родной России.
Telegram был создан и получил свое первоначальное финансирование в расчете на то, что он станет инструментом для обмена сообщениями, защищенным от любопытных глаз российских спецслужб. Его эффективность в достижении этой первоначальной цели была продемонстрирована в этом месяце, когда российский суд вынес решение о запрете Telegram в России, поскольку создатели приложения отказываются передавать российским властям ключи шифрования.
Хотя решение суда было оглашено в пятницу, запрет был введен в действие только в понедельник, когда различные местные интернет-провайдеры начали грубым методом перекрывать доступ к Telegram, заблокировав 15,8 миллиона IP-адресов на облачных платформах Amazon и Google. Telegram направляет трафик через эти американские облачные сервисы, чтобы обойти вмешательство российских государственных структур. Но так действуют и многие другие российские компании, и поскольку блокировка с целью изолировать Telegram осуществляется недостаточно грамотно и непродуманно, она привела к возникновению множества проблем и сбоев в области онлайн-банкинга и розничных услуг по всей стране. Масштабы этого «побочного ущерба» демонстрируют, насколько важно для России оказать давление на Telegram в расчете на то, что его руководство либо выполнит требования властей, либо мессенджер исчезнет.
В рамках связанных с блокировкой мер Роскомнадзор, российская служба по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций, направил компаниями Apple и Google требование удалить Telegram из магазинов приложений. Он потребовал от APK Mirror, популярного сервиса для распространения установочных файлов Android-приложений, заблокировать доступ к Telegram (он был бы первой альтернативой для пользователей Android в случае, если компания Google должна будет выполнить требование и удалить Telegram из магазина приложений Google Play). Роскомнадзор даже потребовал от провайдеров VPN не допускать передачу через их сервисы сообщений запрещенного мессенджера Telegram.
Параллельно с блокировкой российские государственные СМИ распространяют сенсационные материалы наподобие репортажа «Пять терактов, организованных через Telegram» и рекомендуют перейти на TamTam, называя этот мессенджер надежной альтернативой Telegram. Как и следовало ожидать, TamTam таковым не является. Это — жалкий клон Telegram, который контролирует Mail.ru, принадлежащий Алишеру Усманову, которого в свою очередь американские сенаторы назвали «представителем ближайшего окружения Путина». Попутно следует отметить еще один забавный факт — вчера из-за грубой блокировки Telegram и сам TamTam на какое-то время «вышел из строя». В нем, как и в системах нескольких крупных банков, в системе обеспечения безопасности обслуживания пластиковых карт Mastercard и некоторых розничных сетей произошел сбой.
Чтобы получить более полное представление об использовании Telegram в России, причинах его блокировки властями и обо всех последствиях его нынешнего запрета, я попросил высказать свои соображения двух своих российских друзей. Они оба примерно моего возраста, живут в Москве и работают в сфере технологий и коммуникаций.
— Насколько важен Telegram в России? Вы чувствуете, что у вас есть надежные альтернативы, например, WhatsApp, в котором тоже используется шифрование?
Антон Нехаенко: Telegram имеет большое значение для незначительного количества людей. Российское общество — это огромное количество пользователей Viber, рядом с которыми есть те, кто пользуется WhatsApp, а Telegram — для небольшого числа обеспеченных людей. Это капля в море.
Для меня Telegram так же важен, как и WhatsApp, но по-другому. Прямой обмен сообщениями — это не главное, для чего я использую Telegram. В первую очередь я пользуюсь каналами. Именно из-за каналов и возникают все те проблемы, которые сегодня существуют у властей с Telegram. А не какие-то подозрительные чаты террористов.
В России, в частности, есть очень много каналов, которые анонимно передают последние новости и аналитику. Много каналов, в которых сообщают компрометирующую информацию о политиках и чиновниках, некоторые из этих материалов, конечно, не подтверждены, но они там есть. На основе этого компромата пишутся целые газетные статьи. Значит, люди, находящиеся у власти, наверное, участвуют в этом, собирая компромат на своих противников, но им не нравится, когда это происходит с ними.
Мария Глазкова: 12 миллионов пользователей, и кажется, что большинство из них — в Москве. Хотя есть WhatsApp и Viber, большинство людей остаются с Telegram и сейчас пытаются использовать прокси и VPN. География пользователей Telegram показывает рост числа посещений из Великобритании, США, Франции и других стран ЕС — на самом деле это россияне, которые пытаются обойти запрет. Telegram используется для делового и личного общения. Теперь те, кто решил сэкономить 50-120 долларов на VPN, используют другие мессенджеры. Я могу сказать, что один из лучших мессенджеров, который может заменить Telegram — это FB Messenger.
— Насколько вы зависите от Telegram? Как вы на своем опыте ощутили блокировку и нашли ли способ ее обойти?
АН: Я не использую его для обмена сообщениями — если не считать тебя и еще нескольких друзей. Я состою в нескольких группах, где обсуждаю с друзьями технологии. Я подписан на несколько каналов о программировании, несколько — о технологиях вообще, пару политических и несколько каналов с очень игривыми мемами. Молодежь жаждет нестандартных вещей, которые Telegram предоставляет при помощи своих каналов и мемов.
Я использую прокси-сервер, который только что открыл в технической группе Telegram для нас один друг, использующий его для работы. За пару дней до решения суда большинство российских телеграмм-каналов начали пересылать информацию с блогов, делать перепосты и распространять инструкции по настройке прокси и обхода через VPN. Не только технические каналы, но и каналы, представляющие общий интерес. На данный момент я использую прокси, но Telegram, похоже, даже без него все еще работает у многих людей. Правда, из-за блокировки ISP начались сбои со звонками через Viber, что очень важно в России.
МГ: Блокировать начали вчера, и мои друзья сказали мне, что у них возникли проблемы с доступом к Gmail и некоторым интернет-магазинам. Многие люди для доступа к Telegram используют NordVPN и Betterinternet. Люди не только склонны доверять этому приложению (я не знаю точно, скольким из них на самом деле нужна конфиденциальность), но Telegram еще и очень простой, он быстро работает и имеет приятный пользовательский интерфейс (в нем есть стикеры. А люди любят стикеры!).
— Вы живете в Москве. Что сообщают вам о запрете местные и государственные СМИ? Это важная новость для страны?
АН: В этом-то и проблема. Я не слежу за местными СМИ. Некоторые СМИ, за сообщениями которых я слежу, об этом сообщают, и постоянно сообщают что-то новое, и в «Твиттере» тоже об этом тоже пишут. Что же касается крупных государственных СМИ, я не интересуюсь тем, о чем они сообщают. Государственные СМИ — это сплошная токсичная пропагандистская чушь об Украине, Сирии и так далее. Они просто распространяют всю ту информацию, которую их требуют распространять власти. С какой стати я должен брать это в голову?
МГ: Да, все главные газеты об этом писали. Я вообще-то получила сообщение в Telegram из одного из каналов. У всех СМИ есть Telegram-каналы. Были. Теперь они сообщений не публикуют.
— Многие ли молодые россияне вот так получают новости по Telegram-каналам?
АН: Многие люди моего круга не следят за новостями в государственных СМИ. Они просто сообщают новости друг другу в «Твиттере». Они изолированы, так сказать, исключены из новостной повестки дня. То, о чем они хотят говорить и что они хотят узнать, есть на YouTube, в «Твиттере», в Telegram, но этого нет в телевизоре. Есть несколько независимых газет, сайты которых более популярны, чем печатные издания.
В Telegram-каналах чувствуется более личный, более живой взгляд на те же самые текущие события, которые обсуждаются в газетах. И я считаю, что именно это людям и нужно. Молодых россиян больше интересуют не новости и политика, а светские сплетни о том, какой рэпер с какой моделью переспал. Политика — это что-то слишком далекое, они не чувствуют, что есть законный политический процесс, в котором можно было бы участвовать. Мемы — единственное, чем стоит интересоваться, потому что все это прикольно.
МГ: В Москве — да, я думаю. Например, есть канал под названием «Беспощадный пиарщик». У него почти 37 тысяч подписчиков, и в нем пишут о PR-скандалах, различные истории о PR-проблемах ведущих компаний, и обсуждает пиарщиков в веселой форме. Я не читаю сайты российских СМИ и, конечно, не покупаю здесь газеты, но каналы Telegram были очень полезны.
— Это тот контент, который вы не можете получить в обычных контролируемых государством СМИ?
АН: В государственных СМИ есть люди, которые в курсе всего, что происходит в мире мемов, но всякий раз, когда они пытаются этим заниматься, это оказывается совершенно жалким и отстойным. А кому нужен отстой? Они не имеют никакого отношения к молодому поколению.
МГ: Совершенно верно.
— Как вы думаете, этот запрет введен надолго?
АН: Если честно, я не знаю. Этот запрет явно доставил многим людям неудобства. Но когда в России что-то доставляет неудобства простым людям, для тех, кто у власти, это не имеет никакого значения. Люди поколения Путина предпочли бы, чтобы интернета вообще не было. Пока это беспокоит только простых людей, запрет будет продолжаться.
МГ: Я бы сказала, что да. Это все из-за судов. Наверное, можно было бы подать апелляцию, но чтобы что-то произошло, потребуется вечность.
АН: Вот, что говорит моя мама: «Слава Богу, репрессиями занимаются такие некомпетентные идиоты. Моя семья прекрасно помнит, как это было, когда их проводили профессионалы».