На выходных в Киеве разразился скандал: полиция «упаковала» радикалов из [экстремисткой националистической] организации С14 во время митинга Юлии Тимошенко. Те в ответ бросились штурмовать райотдел, откуда их выбил спецназ с криками «Ложись, Бандера!». После этой фразы МВД едва ли не обвинили в госизмене. Страна выяснила, что об этом думают простые полицейские.
Что говорят полицейские о покаянном флешмобе МВД «за Бандеру»
Руководство МВД Украины поспешило отмежеваться от неудобной темы, запустив флешмоб «Я — бандеровец». Параллельно Генпрокуратура возбудила дело против бойца, выкрикнувшего крамольные фразу «Ложись, Бандера!» во время задержания праворадикалов из организации С14. И пока ситуация выглядит так, что спецназовца, который действовал по приказу, откровенно «сливают».
Причем силовые действия полицейского — бил лежащих националистов ногами — здесь просто повод. На самом деле очевидно, что его травят именно за антибандеровские слова.
«Лизоблюдство перед беспредельщиками»
Алексей З. младший лейтенант полиции, подразделение специального назначения: «То, что произошло после задержания С14 — извинения генералов и признания в том, что они бандеровцы, это настоящее предательство в отношении своих подчиненных, тех, кого они бросают «под танки». Неужели кто-то думает, что мои коллеги под Подольским отделом полиции действовали без приказа? Так вот, называть себя после этого «бандеровцем» — это унижение и лизоблюдство перед беспредельщиками — активистами. Следующий шаг, по логике, наверное, будет таким — наши генералы должны извиниться перед уголовниками и ворюгами в законе? Я бы тоже крикнул «Ложись, бандера!» — я стоял на Банковой в 2014 году. И прекрасно помню, как мне кирпичи в голову прилетали. И как по нам «правосеки» (члены запрещенной в России украинской националистической организации «Правый сектор» — прим. ред.) исподтишка стреляли. Сколько пацанов в погонах тогда погибло, никто не считал? Почему не судят тех, кто в 14-м валил наглухо ментов?»
Юрий К., капрал полиции, Киевская область: «Извинения перед боевиками и хулиганами — это днище. Крикнуть «Ложись, бандера» — вовсе не преступление — где в УК написано, что в этих словах есть состав преступления? Преступление — это врываться в отдел полиции с ножами и газовыми баллончиками. Скорее всего, мы видим перед собой какую-то операцию, цель которой отстранить полицию от наведения порядка, унизить полицейских и дать волю беспредельщикам — активистам. К чему приводят такие действия, все давно знают».
Артур В. старший лейтенант полиции: «Я лучше уволюсь и погоны свои сожгу, чем извиняться перед гопниками из С14 буду. Шкиряк и Князев пускай извиняются — это их право. Но прежде чем извиниться и написать «Я — бандеровец» — пусть вспомнят, что за ними стоят тысячи сержантов и офицеров, которых режут, стреляют, убивают на улицах. Почему генералы не извинились публично после побоища в Княжичах, когда несколько полицейских были убиты? Почему генералы не извиняются, когда хулиганы из числа активистов бьют полицейских открыто? А потом этих активистов отпускают и гладят по головке, мол, «ошибочка вышла, уж не взыщите». Генералы боятся за свои хлебные должности, простым работягам в полиции бояться нечего. И извиняться не за что. Мы свое отбоялись, когда нас унижали после Майдана, прогоняя через люстрационные комиссии»
Максим Р., сержант патрульной полиции: «Думаю, выкрикивал «Ложись, бандера!» человек из так называемой «новой-старой полиции». То есть из тех, кто служил в милиции до Майдана. Не секрет, что сейчас негласно полиция делится на «новую» и «старую-новую». Среди тех, кому пришлось проходить сквозь переаттестации и собеседования с люстрационными комиссиями, много обиженных на руководство ГУНП и власти. Не раз слышал от бывших милиционеров, которые потом в полицию пришли, что их на Майдане предала власть — они стояли за правительство по приказу. А потом на них навешали всех собак и сделали виноватыми во всем, от убийства активистов до расстрела на Институтской. На даже мои коллеги из «патрульки» — не служившие в милиции, согласны с тем, что эти извинения опускают авторитет полиции».
Конфликты полицейских и радикалов
То, что простые полицейские недолюбливают уличных националистов — факт известный. Исправить это не могут никакие люстрации. Украинская власть заведомо поставила правоохранителей в уязвимое положение перед радикалами. Это началось еще с Майдана и продолжилось сразу после, когда власть законодательно запретила преследовать майдановцев, которые нападали на милицию.
В этом контексте к С14 у бывшего милицейского спецназа (а кадры там почти не менялись) еще больше претензий, чем к остальным. Именно глава группировки Евгений Карась был одним из комендантов захваченной протестующими киевской мэрии. В 2014 сотрудники «Беркута» заявляли, что подопечные Карася пытали их в подвалах КГГА. Карась тогда это отрицал.
После Майдана ситуация только усугубилась. Националисты массово получили доступ к оружию, поехав на Донбасс. И когда они вернулись на «гражданку», то с ними вернулось и оружие — которое радикалы чуть что пускали в ход на мирных улицах страны. В том числе против полиции. Много правоохранителей погибли в этих стычках — вспомнить хотя бы убийство полицейских на автозаправке или гибель нацгвардейцев от гранаты под Верховной радой. Во многих случаях националисты уходили от ответственности — прикрываемые как властями, так и своими соратниками по АТО.
Отдельным порядком стоят уличные радикалы, вроде С14, которые постоянно устраивают стычки политического характера, за что нередко попадают в полицию, но их почти сразу отпускают, не обращая внимания ни на хранение оружия, ни на нарушения общественного порядка, ни на атаки против сотрудников полиции.
Разумеется, для любого полицейского невозможность поставить на место «гопников», которых поддерживает власть — это персональное унижение. Поэтому при случае полиция с удовольствием отыгрывается на уличных радикалах. Вспомнить хотя бы, как с ними разобрался спецназ в ходе гей-парада в Киеве. В этом же ряду — «Ложись, бандера» 9 февраля. Поэтому испуганные флешмобы начальства, как видим, могут вызвать только отчуждение в массе полицейских. И понимание того, что власть сделает их крайними в политических разборках, которые в этот предвыборный год только начинаются.