За прошедшие пять лет нам удалось действительно изменить украинскую культуру. Начал работать Зкон о государственной поддержке кинематографа и начали сниматься украинские фильмы, которые захватили украинских зрителей, украинские кинотеатры и телеканалы. Начал работать принятый закон об украинском языке, и у многих людей возродилась надежда свободно общаться на своем языке в своей стране. Мы начали чувствовать, что Украина будет сильной европейской страной. Европейской не только в языке, в кино, но и с точки зрения тех ценностей, которые мы отстаиваем. И здесь Институт национальной памяти, которым руководил Владимир Вятрович, сделал очень много.
Что происходит сейчас. Мы даже не замечаем, как фактически уничтожаем все то, что было построено за последние пять лет. Есть такая болезнь, которая называется гепатит С. Врачи называют эту болезнь «ласковым убийцей». Почему ласковым? Потому что тебе становится все хуже и хуже, и ты не чувствуешь, как умираешь. Мне кажется, что нечто похожее происходит и в культуре.
Сначала общественные активисты, политики, культурные, политические деятели начали обращать внимание на то, что очень долго не назначается уполномоченный по защите украинского языка. Он до сих пор не назначен, а кандидатуры, которые предложили органы исполнительной власти, мягко говоря, вызывают сомнения. Мы ожидаем — кто возглавит Институт национальной памяти. Ожидаем тоже с большим беспокойством, потому что среди кандидатов на должность руководителя этого Института есть и такие, кто откровенно поддерживали антиукраинские инициативы.
И вот последняя новость. Госкино должна была возглавить Юлия Синкевич — человек, причастный к созданию Одесского кинофестиваля, одного из ведущих в отрасли, и победа которой в конкурсе вызвала у многих надежду, что украинское кино и дальше будет развиваться, украинские кинематографисты, актеры, режиссеры смогут получить творческую реализацию в собственной стране. И вот уже после того, как Юля конкурс выиграла, было сделано все, чтобы заблокировать ее назначение на должность. Кинематографическая общественность возмущена. Я поддерживаю это возмущение.
Мы не знаем, кто будет заниматься вопросами религии в нашей стране. Есть опасность того, что во главе этих процессов станут люди, которые не воспринимают Украинскую церковь, которые будут делать все, чтобы Украинская церковь не имела той международной поддержки, которую имеет сейчас.
Среди гуманитарных инициатив есть и другие. Одна из них касается наказания за так называемые фейки, а на самом деле — введение цензуры. Я знаю, что такое цензура. Потому что помню, как против меня, еще в далеком 1992 году, возбуждалось дело за клевету на тогдашнего президента Леонида Кравчука. В то время это была статья, которая могла повлечь за собой уголовную ответственность. Только солидарность, международная поддержка, а затем и трезвый ум Леонида Макаровича сделали все, чтобы это дело не имело продолжения. Затем законодательное преследование за ложную информацию было отменено. Если же кто-то действительно рассказал что-то, что не соответствует действительности или кого-то оскорбляет, ты мог совершенно спокойно пойти в суд, доказать свою правоту и наказать того, кто тебя обижал, или того, кто выдумал против тебя ложную информацию, распространил клевету. Нынешняя власть предлагает иначе. Фактически она предлагает через уголовную ответственность преследовать журналистов, работников СМИ.
Это вещи недопустимы. Все это свидетельствует об уничтожении украинской гуманитарной политики. Украинская гуманитарная политика — это то, что держит наше государство, наш народ. Это то, что было настолько важно для нас на Майдане, что люди верили, что благодаря этой гуманитарной политике мы действительно построим новую, современную европейскую Украину. Поэтому наблюдаем за всем, что происходит, с большим страхом. И давайте делать все, чтобы не допустить развала и уничтожения этих наших серьезных достижений в построении и усилении украинской культуры и украинского государства.