Франция, Германия, Украина и Россия вот уже три года не собирались в рамках «нормандской четверки», тогда как конфликт Киева с самопровозглашенными республиками Донбасса все больше затягивался. Работа в этом формате была возобновлена благодаря дипломатическим усилиям президента Эммануэля Макрона, а также открытости, которая появилась после избрания Владимира Зеленского президентом Украины. 21 апреля 2019 года он победил Петра Порошенко с результатом в 73%. Этот успех был подтвержден в июле на досрочных парламентских выборах, по итогам которых его партия «Слуга народа» получила абсолютное большинство в Раде (первый случай после формирования многопартийной системы в 1991 году), набрав 43% голосов. В результате новый президент получил широкие полномочия от избирателей, которые многое ждут от него, в частности по урегулированию ситуации в Донбассе.
Петр Порошенко сформировал вокруг сепаратистского региона настоящий санитарный кордон, но его преемник рассматривает вопрос под другим углом. Во время кампании Зеленский не раз говорил по-русски в украинских СМИ. По приходу к власти он отказывается употреблять выражение «российская агрессия», когда речь идет о ситуации в Донбассе. После избрания он подчеркнул стремление вернуть мятежную область под крыло Киева. В сентябре 2019 года его администрация представила план по восстановлению экономических и гуманитарных связей с сепаратистскими территориями. В частности, он предусматривает упрощение выплат пенсий, для которого создавала препятствия предыдущая власть.
Париж ухватился за возможность, которую создало формирование в Киеве нового правительства, и предпринял шаги для восстановления полного членства России в ПАСЕ в конце июля (права российской делегации были ограничены в течение пяти лет). В начале сентября Россия и Украина провели обмен 70 заключенными, а четыре дня спустя трехсторонняя Минская группа (Украина, Россия и ОБСЕ) согласовала формирование вдоль линии соприкосновения трех пилотных зон отвода тяжелого оружия: Петровское, Станица Луганская и Золотое. Эти населенные пункты были выбраны неслучайно: там сохранялись эпизодические перестрелки.
С учетом всех этих подвижек, во Франции поверили в скорое проведение саммита «нормандской четверки». В Париже говорили об октябре, но в Москве призывали проявить осторожность и указывали в лучшем случае на ноябрь. В конечном итоге четыре лидера встретились во французской столице 9 декабря. К тому моменту произошли два важных события. 1 октября Киев согласился принять формулу Штайнмайера (по имени бывшего министра иностранных дел Германии), которая предусматривает проведение в сепаратистских регионах выборов под наблюдением ОБСЕ. Этой организации уже была поручена наблюдательная миссия до принятия Радой закона об особом статусе Донбасса. Россия не оставила без внимания этот сигнал и, в знак готовности участвовать в саммите, вернула Украине три военных судна, которые были задержаны у побережья Крыма в конце ноября 2018 года.
Предотвращение «газовой войны»
Как бы то ни было, хотя парижский саммит оставил надежду на прогресс в поисках политического решения конфликта, его результаты скромны. Подвижки заключаются главным образом в уменьшения напряженности в военном плане. С учетом невозможности отвода тяжелого оружия по всей линии соприкосновения (как это прописано в Минских соглашениях 12 февраля 2015 года), четыре лидера договорились о формировании трех новых пилотных зон к марту 2020 года. Кроме того, были намечены разработка Минской группой нового плана по разминированию и проведение обмена пленными по принципу «все на всех». Частично эта цель была достигнута 29 декабря, когда русские и украинцы обменяли 200 человек, хоть и не смогли добиться полного обмена. Предусматривается также открытие новых пропускных пунктов на разделительной линии, что должно улучшить условия жизни в Донбассе и облегчить связи между людьми. Наконец, к апрелю в Берлине должен пройти новый саммит «нормандской четверки».
С точки зрения Москвы приход к власти Зеленского никак не меняет основы конфликта в Донбассе: настала очередь Украины, которая должна реализовать на практике Минские соглашения. Когда президент Владимир Путин решил поехать в Париж, он, видимо, преследовал две цели: угодить Эммануэлю Макрону, который не пожалел усилий для открытости по отношению к России (пусть даже это настроило против него часть военного и дипломатического аппарата), и обсудить газовый вопрос с украинским коллегой (это была их первая встреча). Российского лидера сопровождали министр энергетики Александр Новак и глава Газпрома Алексей Миллер. Тому была серьезная причина: десятилетний российско-украинский договор о поставках и транзите газа подходил к концу в декабре 2019 года.
Россию нередко упрекали в том, что она зациклилась на Минских соглашениях и недостаточно воздействует на своих протеже из Минска и Луганска для облегчения их реализации. Украина в свою очередь отказывается продвигаться вперед в рамках этого документа, который плохо принят населением. По данным опросов, большинство украинцев хотят мира, но не любой ценой. В начале декабря 56,2% опрошенных были против предоставления Донбассу особого статуса, а 59% были не согласны с амнистией для сепаратистов.
Когда Киев подписал в октябре формулу Штайнмайера (это официально создало условия для проведения парижского саммита), на улицы вышли тысячи украинцев с протестом против «капитуляции» перед Москвой. Противники формулы (бывший президент Порошенко назвал ее «формулой Путина») посчитали все большой уступкой Москве, поскольку Киев не получил в обмен никаких гарантий касательно восстановления ее контроля на границе между Донбассом и Россией. На пресс-конференции по итогам саммита Зеленский напомнил, что выполнение этого требования является необходимым условием признания Киевом легитимности местных выборов в Донбассе.
Кроме того, украинцы тем меньше заинтересованы в выполнении подписанных ими условий, что подвижки в Минском процессе должны повлечь за собой постепенное и избирательное снятие европейских санкций против России. Москва в свою очередь прикрывается текстом соглашения и требует его выполнения по оговоренной схеме, без нового изменения очередности. Во время декабрьского визита в Париж Путин также стремился напомнить французам и немцам о значимости их подписи, которую они поставили под договором. Хотя Париж и Берлин рассматривают себя как посредников между участниками конфликта, Москва воспринимает их как фактических покровителей Киева и считает, что они оказывают недостаточное давление на Украину, чтобы та выполнила свои обязательства, взятые с подписанием Минских соглашений.
Летом 2019 года Киев (безуспешно) пытался получить дополнительное поле для маневра по отношению к европейским покровителям путем расширения «нормандского» формата на США и Великобританию, которые занимают более жесткую позицию по отношению к Москве. Утечки телефонного разговора Трампа с Зеленским в июле 2019 года породили подозрения насчет попытки американского лидера надавить на украинского коллегу для получения компромата на своего соперника-демократа Джозефа Байдена. Это серьезно обострило украинский вопрос в Вашингтоне, но не стало препятствием (даже наоборот) для нового договора на поставку противотанковых ракет Javelin (первый был подписан в декабре 2017 года) и выделения Украине военной помощи в 300 миллионов долларов.
«Паспортизация» Донбасса
Выжидательная позиция Москвы заставляет задуматься о ее цели. С 2014 года она не изменилась: помешать Киеву влиться в евроатлантическое сообщество и, прежде всего, в НАТО. До недавнего времени в России считали, что возвращение в состав Украины сепаратистских областей с особым статусом позволит влиять на украинские дела и предотвратить подобный сценарий. Этот курс все еще в силе? Сложно сказать, особенно с учетом начатой Путиным весной 2019 года «паспортизации» Донбасса по примеру других замороженных конфликтов на постсоветском пространстве (Приднестровье в Молдавии, Абхазия и Южная Осетия в Грузии). К концу 2019 года около 200 000 (из 2 миллионов) жителей сепаратистских регионов получили российский паспорт или подали заявку на его получение. Эта политика еще больше отделяет Донбасс от остальной Украины и в то же время создает там контролируемую нестабильность, достаточную для предотвращения вступления в НАТО.
Маловероятный в данный момент официальный отказ Североатлантического альянса от членства Украины мог бы стать единственной серьезной гарантией для Москвы, которая открыла бы путь для возвращения Донбасса в состав страны. Прочие сценарии вроде утверждения Украиной статуса неприсоединившейся страны или отказа Киева от Донбасса кажутся еще более сомнительными. Если бы статус-кво утвердился, то «нормандская четверка» стала бы основой для урегулирования замороженного конфликта, весьма далекого от амбиций президента Макрона.