Сегодня — абсолютно неактуальный, на редкость чуждый населению, нелепый праздник: День единения народов Белоруссии и России. Ну какое тут, к черту, единение? И дело не в том, что Москва из-за коронавируса закрыла границу (чем возмутился Александр Лукашенко). Сам проект «братской интеграции» сдулся, оказался фальшивым.
Впрочем, Москва попробовала реанимировать проект в декабре 2018 года, когда прозвучал «ультиматум Медведева». Тогдашний российский премьер предложил выбирать: или «продвинутый вариант» интеграции, достройка Союзного государства — или «консервативный» вариант, но тогда поддержка будет урезана.
Суверенитет за бочку нефти? Обломайтесь!
По факту Минск, страшно зависимый от России экономически и привыкший к скидкам, поблажкам за союзничество, все же выбрал второй вариант. Процесс сопровождался вязким торгом, таинственным составлением дорожных карт и эмоциональными выпадами белорусского лидера.
И было из-за чего нервничать: слишком серьезные вещи оказались на кону. Тот же Медведев в конце прошлого года слил конкретику 31-й карты: единая валюта, наднациональные органы. Но Лукашенко не захотел, как он патетично выразился, сдавать суверенитет за бочку нефти. Или, говоря прозаичнее, уступать власть над не такой уж маленькой по европейским меркам страной, в которой у него царские полномочия.
В итоге, поскольку раскошелить Москву в процессе не повезло, подписание документов об углубленной интеграции к 20-летию Союзного государства было сорвано, а потом под елочку союзники еще и вдрызг рассобачились на почве цен на газ и нефть.
Лукашенко стал обличать имперские замашки России так («Они понимают интеграцию как поглощение Беларуси. Это не интеграция! Это инкорпорация!»), что его внутренним оппонентам с их клеймом русофобов оставалось только курить в сторонке.
«Пандемия сильнее развела два государства»
Ну и что же дальше? Настоящее замирение между союзниками не просматривается. Да, по газу кое-как договорились, но только до конца года. Причем Минск считает нынешнюю цену в 127 долларов за тысячу кубометров несправедливой (что в условиях мирового обвала цен на энергоносители все больше похоже на горькую правду). А значит, снова будет бодаться теленок с дубом.
С нефтью, вопреки заявлениям белорусского начальства, что вроде уже нашли общий язык, продолжаются непонятки. Похоже, что пятерка крупнейших нефтяных компаний России пока по-прежнему не готова ее поставлять.
Я уж не говорю о том, что никакой компенсацией потерь от российского налогового маневра для Минска и не пахнет. Что с точки зрения белорусского начальства тоже крайне несправедливо. Как изящно выразился Лукашенко, «нас раком поставили по углеводородам».
Даже события с пандемией показали, что Союзное государство — скорее формальность, чем реальность, отметил в комментарии для Naviny.by эксперт аналитического центра «Стратегия» (Минск) Валерий Карбалевич.
Он подчеркивает, что стороны не смогли согласовать совместные действия в связи с угрозой коронавируса, были проблемы с возвращением белорусов из-за рубежа, когда их не хотели брать на борт российских самолетов, и т.п. «Пандемия сильнее развела два государства», — резюмирует аналитик.
Лукашенко еще «побежит к России»?
Несколько по-другому смотрит на ситуацию Валерия Костюгова, специалист в вопросах белорусско-российских отношений, редактор сайта экспертного сообщества «Наше мнение» (Минск).
«Белорусское государство в условиях кризиса показывает свою нефункциональность, не может вести себя адекватно ситуации. Лукашенко оказался крепким орешком только на словах. У нас просто беда совсем. Ничего же не делается, хотя в мире экономический кризис, пандемия затронула нас достаточно широко. И ну ни одного же решения не принято за все это время!» — заявила эксперт в комментарии для Naviny.by. По ее мнению, такое поведение властей делает Белоруссию более уязвимой, ослабляет ее независимость.
Гораздо более вероятно, что не Москва воспользуется ситуацией для выкручивания рук, а сам Лукашенко «побежит к России, будет просить помощь, опять вспоминать, как вместе гнили в окопах, рассказывать, как мы ужасно потерпели». В этом контексте возможно и возвращение к дорожным картам «углубления интеграции», предполагает Костюгова.
По мнению Карбалевича, попытки Кремля теснее привязать к себе Белоруссию будут наблюдаться и впредь, «но они будут носить уже более вялый, рутинный характер».
Самая острая фаза угрозы, говорит эксперт, была тогда, когда Москва, настаивая на «углублении интеграции», включила на всю силу экономический шантаж. Это был своего рода эксперимент, тест, и он показал, что Лукашенко ради суверенитета готов идти на экономические жертвы и риски, но не уступать давлению, считает собеседник Naviny.by.
Белоруссия уже стала отвязываться от Москвы
Карбалевич подчеркивает: «Белоруссия уже начала отвязываться от России», и показательно, что это начал делать — пусть медленно и осторожно — некогда ярый интегратор Лукашенко. Даже по нефти он пошел на экономические потери, чтобы протестировать альтернативные поставки. То есть верх берет логика существования независимого государства, которая «будет действовать и дальше». Поэтому «дистанцирование от России будет продолжаться».
Да, но каковы пределы этого дистанцирования? Аналитики любят говорить о красных линиях, за которые Кремль выйти не позволит. Это — участие в интеграционных структурах, оборонный союз. Вон Украина попробовала резко двинуться в сторону Европы, Запада — и расплатилась кровью, потерей Крыма, отрывом Донбасса.
Спору нет, дразнить российского медведя резкими движениями опасно. Но Карбалевич считает, что процесс дистанцирования от Москвы можно вести плавно, не выходя из интеграционных объединений, соблюдая формальности. «То же делают и другие страны постсоветского пространства, даже ближайшие союзники России: и Казахстан, и Армения», заметил собеседник Naviny.by.
Добавлю: Лукашенко с его просоветским мышлением, конечно, и сам особо не разгонится в Европу. К тому же не хочет делать реформы, способные ослабить экономическую зависимость от восточной соседки, поскольку боится пошатнуть устои режима. Но и любой руководитель Белоруссии после Лукашенко, будь он трижды прогрессист, европеец и рыночник, имея голову на плечах, вынужден будет вести себя с российским медведем осторожно.
Да и вообще — зачем рвать выгодные связи? Нужно только перестать играть в фальшивые интеграционные игры. Ведь никакого равноправия изначально не подразумевалось, сам термин «единение народов» не предполагал ничего другого, кроме растворения белорусов в несравненно большей России.
Логика исторических процессов похоронила реваншистский проект
Но Белоруссия уцелела как суверенное государство. Причем в пользу этого сработали самые разные факторы — от феноменального властолюбия Лукашенко до самоотверженности патриотов, которых белорусский режим продолжает гнобить. И хотя опасность тихого поглощения не миновала, теперь у страны гораздо больше шансов остаться независимой, чем было в период разгула «братской интеграции».
И начальственные белорусские интеграторы отрезвели, и народ за почти три десятилетия после распада СССР научился ценить независимость. Думаю, для многих в России после того, как заварилась каша с «углублением интеграции», стало откровением, что белорусы, как показала социология, вовсе не рвутся под сень двуглавого орла: доля сторонников вхождения в Россию — в пределах статистической погрешности.
Логика исторических процессов похоронила проект, придуманный на руинах Советского Союза в расчете открутить время, собрать земли. Так что «День единения» стал анахронизмом и оксюмороном, пополнил череду мертвых праздников. С чем можно поздравить сегодня тех, кто за независимую Белоруссию.