Интервью с бывшим заместитель министра обороны Польши, сотрудником Академии национальной обороны и Академии военного искусства Ромуальдом Шереметьевым (Romuald Szeremietiew).
Fronda.pl: Двое российских ютуберов, Владимир Кузнецов и Алексей Столяров, опубликовали запись своего разговора с президентом Анджеем Дудой (Andrzej Duda). Один из них выдавал себя за генерального секретаря ООН. С одной стороны, появляются подозрения, что это был прицельный удар по Польше, за которым стоят российские спецслужбы. С другой — те же самые люди точно так же звонили и другим политикам: им удалось обмануть Бориса Джонсона или Эммануэля Макрона. Как вы думаете, это акция спецслужб или просто забавы интернет-шутников?
Ромуальд Шереметьев: Одно не исключает другого. Мы всегда склонны подозревать, что если нечто исходит от России и оно, скажем так, пропитано коварством в отношении стороны, с которой осуществляется контакт, то это связано с деятельностью российских спецслужб, разведки. Так часто бывает, хотя, возможны варианты. Впрочем, почему этот разговор называют компрометирующим для президента?
— Такие обвинения пока как раз не звучат. Скорее, всем стоит согласиться с тем, что он отлично выпутался из ситуации.
— Есть еще один аспект: раз этим господам удалось дозвониться до премьера Великобритании или президента Франции, значит, их интересует «верхний эшелон». Раз их внимание привлек польский лидер, значит, Польша в него входит.
— А если это была операция ГРУ или других спецслужб? Какие внутри- или внешнеполитические интересы могли преследоваться? Речь шла о том, чтобы выставить Польшу и в целом «прогнивший Запад» в смешном свете или о том, чтобы разворошить польское осиное гнездо?
— Все эти цели могут накладываться друг на друга. Польша, несомненно, выступает объектом интереса России, и та старается разными методами проводить здесь свои операции, в том числе деструктивные. Ее агенты наверняка принимают участие в так называемой польско-польской войне, каким-то образом ее подпитывают. При том, какую роль мы играем, какое занимаем положение на восточном фланге, в НАТО или в Европе в целом, это совершенно естественно. Надеюсь, польская сторона сделает из произошедшего выводы, а польский президент будет защищен от действий такого рода.
— Так или иначе, не скомпрометировали ли себя наши спецслужбы? Такое обвинение, имеющее под собой определенные основания, наверняка выдвинет оппозиция.
— Я не считаю, что это была какая-то компрометация. Этот звонок мог выглядеть вполне убедительно. Что касается действий спецслужб, технические, оперативные аспекты я предпочитаю не обсуждать. Мы живем в эпоху, когда все поддерживают контакты со всеми, в особенности электронные. Этому способствует интернет, социальные сети, в которых высказываются такие влиятельные политики, как президент США. Так что я бы не раздувал проблему.
— Вы упомянули о разных признаках активности российских спецслужб. Где конкретно, в каких сферах она может сейчас проявляется?
— С выявлением такой активности могут возникать проблемы. В демократическом государстве, где каждый может свободно выражать свои взгляды, сложно понять, в каком именно случае мы имеем дело с деятельностью агентов влияния. Каждый может сказать, что у него такие, а не иные убеждения, что никто ему не запретит… В этом заключается сложность с оценкой такого рода акций.
Между тем мы знаем, что Россия остается активной в киберпространстве, что у нее есть разного рода службы, которые ведут у нас деятельность. Известно также, что она распространяет разнообразные фальшивки. Это происходит постоянно, к делу подключается даже сам президент Российской Федерации, выступающий автором различных текстов и комментариев, в частности, искажающих историю.
— В этом контексте сложно не вспомнить о ситуации, сложившейся во время нападения России на Украину: это была атака не только в военной сфере, но и в СМИ, интернете. Москва использовала как ультралевый, так и ультраправый дискурс. Не обращалась ли она к тем же методам в ходе нашей предвыборной кампании и после ее окончания? Речь даже не только и не столько о действиях, направленных против Анджея Дуды, а о поляризации и дестабилизации польского общества, провоцировании в нем конфликтов.
— Да, в этой сфере разворачивается борьба, и, подозреваю, российская сторона прилагает все усилия к тому, чтобы усугубить конфликты, исказить наше представление о действительности, навредить разного рода делам и отношениям. Агенты влияния могут использовать для обострения конфликтов каждую тему, которая вызывает в Польше какие-либо разногласия и споры. Чем больше будет между нами разногласий, тем сложнее нам будет действовать сообща, а, значит, тем легче России будет добиться своих целей. Она, разумеется, заинтересована в том, чтобы мы как можно сильнее враждовали.
Мне вспоминается одно интервью с Александром Дугиным, которое публиковала польская пресса. Он заявил прямо, что, если говорить о Польше, врагом выступает Католическая церковь, и пока та будет обладать влиянием на умы поляков, Россия не сможет реализовать свои задачи, добиться того, к чему она стремится. Так что в первую очередь Москву интересует разрушение католицизма, она оказывает поддержку всему, что может его ослабить. Дугин открыто говорил об этом польскому журналисту, это не тайна. Просто Россия такими методами ведет свою войну. В нашем случае, к счастью, война разворачивается не в военной (хотя, определенные элементы такого рода в виде учений у наших границ или разных шагов в этой области мы видим), а прежде всего в культурно-цивилизационной, информационной сфере. Россияне очень активны, они предпринимают различные шаги, направленные на то, чтобы рассорить, дезорганизовать поляков.