17 сентября, после завершения своих визитов в Россию, Казахстан, Кыргызстан и Монголию, министр иностранных дел Китая Ван И выступил перед СМИ и объяснил влияние сложных и нестабильных нынешних китайско-американских отношений на китайско-российские отношения, а также роль России и Китая в век перемен.
Ранее 10 сентября министры иностранных дел Китая и России впервые с начала эпидемии лично встретились в Москве. Кроме того, министры иностранных дел Китая, России и Индии провели встречу в российской столице после возникновения пограничного конфликта между Китаем и Индией.
В условиях постоянного усиления рисков и возникновения новых вызовов в ходе китайско-американских игр отношения между двумя самыми густонаселенными странами — Китаем и Индией — подвергаются серьезным испытаниям. Продажа Россией оружия Индии также заставила общественное мнение задуматься: какую роль Россия, будучи крупным игроком международной геополитики, играет в китайско-американских и китайско-индийских отношениях?
Если смотреть только на трактовку некоторой части общественного мнения внутри Китая, то есть тенденция к описанию России как «сидящую на горе и смотрящую, как дерутся тигры» (китайский чэнъюй, означающий «занимать выжидательную позицию», прим. пер.). Конечно, такую точку зрения легко понять: если смотреть издалека, то она тесно связана с образом мышления, сформированным традиционной китайской культурой; если взглянуть поближе, то СМИ давно наблюдают необычное поведение России в отношениях между Китаем и США, Китаем и Индией.
«Сидеть на горе и смотреть, как дерутся тигры»: роль России, вырванная из контекста
Если у вас все еще имеется такое впечатление, то давайте разберемся. Как раз в то время, когда китайско-американская торговая война становилась все более ожесточенной, 7 июня 2019 года во время Петербургского международного экономического форума президент России Владимир Путин процитировал известную китайскую пословицу, отвечая на вопрос о том, как Россия относится к китайско-американской торговой войне. Если перевести на русский язык, она будет звучать так: «Когда тигры дерутся в горах, умные обезьяны сидят и смотрят, чем это кончится».
Как только эти слова были сказаны, китайские и зарубежные СМИ крепко ухватились за них, трактуя на разный манер их «глубокий смысл». В конечном итоге, официальному представителю министерства иностранных дел Китая Гэну Шуану пришлось отреагировать на опасения внешнего мира в ходе очередной пресс-конференции 12 июня. Гэн Шуан тогда ответил: «Пожалуйста, не вырывайте выражение из контекста», а затем дал подробное объяснение: «Президент Путин, отвечая на заданный вопрос, сначала цитировал китайскую пословицу, но затем он добавил: „Все меняется, и ситуация, описываемая китайской пословицей, также изменилась. Соединенные Штаты всегда прославляли принципы свободной торговли и мировой экономической демократии, но поскольку сила конкурентов становилась все больше, они начали накладывать различные ограничения, например, развязали тарифную войну, которая наносит ущерб мировой экономике. Россия будет бороться за пространство для справедливых и демократических правил торговли"».
Судя по заявлению официального представителя МИД, ответ однозначный, а некоторые СМИ раздули из мухи слона. Первоначальное намерение Путина состояло в том, чтобы отвергнуть мнение, что он «сидит на горе и наблюдает, как дерутся тигры», однако некоторые СМИ подняли большой шум, полностью проигнорировав контекст. Если снова посмотреть издалека, то как Путин, президент крупной страны, может проявлять неучтивость по отношению к китайским лидерам и остальным элитам и демонстрировать непонимание таких простых истин? Разве таким образом он не наносит вред собственной репутации?! Очевидно, что это идет вразрез с имиджем Путина как президента великой державы.
Теперь, как раз ровно через год, вспыхнул китайско-индийский пограничный конфликт. До настоящего времени отношения между двумя сторонами не смягчились, и поэтому некоторые снова заговорили о той фразе, поставив под сомнение «поддержку Россией Индии» в китайско-индийском конфликте, а также новый контракт с Индией на продажу 33 новых российских истребителей и обещании России досрочно поставить Индии партию зенитных ракетных комплексов С-400. При этом «решительно утверждая», что Россия нанесла Китаю удар со спины.
В связи с этим китайские государственные СМИ также опубликовали статьи в ответ на эту точку зрения, заявив, что Россия выступает в роли посредника в китайско-индийском конфликте. Недавние встречи министров обороны Китая и Индии и министров иностранных дел прошли в Москве, что свидетельствует о том, что Россия не играет роль того, кто «сидит на горе и смотрит, как дерутся тигры».
Более того, в контексте традиционной китайской культуры обезьяна из пословицы про гору и тигров — это образ умного и находчивого человека, однако в глазах русских обезьяна — символ слабости и хитрости. Можно быть уверенным, что русские не будут добровольно брать на себя роль обезьяны из пословицы. Подобная аналогия неприемлема.
«Доброжелательный нейтралитет» и сохранение независимости
Итак, как же нам следует определять роль России в китайско-американской конфронтации и китайско-индийском конфликте? Я считаю, что в ближайшем будущем Россия будет продолжать рассматривать себя с позиции «доброжелательного нейтралитета». Смысл таков: Китай является крупнейшим и сильнейшим соседом России, поэтому ей совершенно не рационально добровольно ухудшать с ним отношения, однако и сотрудничество с Китаем не означает, что она будет объединяться с ним для борьбы против Соединенных Штатов и Индии.
Такая позиция России берет начало главным образом из ее собственного четкого понимания структурных противоречий между ней и США, Китаем и Индией. Россия видит, что в стратегическом плане между Соединенными Штатами и Индией практически нет принципиального конфликта интересов. В то же время и США, и Индия имеют стратегические конфликты с Китаем. Противоречия между Китаем и США носят глобальный структурный характер, в то время как конфликт между Китаем и Индией имеет историческую и региональную подоплеку. Таким образом, Соединенные Штаты и Индия поддерживают стратегические отношения взаимного доверия в противостоянии с Китаем. Вмешательство России может отрицательно сказаться на отношениях между Китаем, Соединенными Штатами и Индией, и даже может возникнуть риск, что ее саму втянут в конфликт. Это не тот результат, на который она надеется. Поэтому позиция «доброжелательного нейтралитета» наиболее подходит нынешней России.
С одной стороны, она может помешать китайско-американскому противостоянию стать важным фактором влияния на внутреннюю политику России, в особенности в отношении обострения спора между «западниками» и «незападниками» внутри страны.
Известный российский критик Федор Лукьянов отметил, что главным проявлением китайско-американского противостояния, затрагивающего внутренние дела России, является длительный «двусторонний спор» в России — споры по поводу «интеграции России в Европу» или «повороте на Азию». На сей раз отправной точкой дискуссии является то, что Азия становится центром мира, а Европа постепенно маргинализируется. Китайско-американская конфронтация может спровоцировать новые споры о Европе и Азии, особенно теперь, когда Россия сталкивается с новыми изменениями в окружающих реалиях, повестках дня и сферах влияния. Новые споры о своем месте между Китаем и Соединенными Штатами, по сути, заставят Россию задуматься о проблемах влияния маргинализации на собственное развитие. Он также предупредил, что это может привести к растрате собственных интеллектуальных ресурсов России, и к тому, что она не сможет сосредоточиться на собственном развитии и в конечном итоге попадет в замкнутый круг, что подорвет ее независимость.
С другой стороны, «доброжелательный нейтралитет» может помочь России избежать возникновения еще большего количества стратегических рисков. Андрей Кортунов, директор Российского совета по международным делам, считает, что для России кажется невозможным играть роль «сидящей на горе и смотрящей, как дерутся тигры». Основная причина этого кроется в том, что мир в XXI веке более тесно связан, чем во времена американо-советского противостояния, и гораздо более демократичен. Ухудшение китайско-американских отношений не отвечает долгосрочным интересам России, хотя тактически может повысить ее значимость. Однако эта конфронтация в конечном итоге приведет к большему количеству стратегических рисков, и Россия фактически может получить гораздо меньшую выгоду. Несмотря на это, он также подчеркнул, что конфронтация между Китаем и США не означает, что Россия не может играть самостоятельную роль.
Что касается китайско-индийского вопроса, то российские официальные лица достаточно спокойно относятся к роли посредника в китайско-индийском конфликте и считают, что вмешательство России в пограничный конфликт между Китаем и Индией неразумно. Они также надеются, что все три страны смогут и дальше развивать конструктивное сотрудничество. В то же время российские политики дополнительно подчеркивают дипломатическую политику развития мирного сотрудничества со всеми азиатскими странами, где России не придется выбирать ничью сторону. Эту позицию также можно увидеть из «соответствующего» ответа России на требования Китая и Индии, в том числе из «отклика» на просьбу Индии в срочной закупке российского оружия, а также в предоставлении возможной помощи Китаю (при необходимости) на политико-дипломатическом уровне.
Подоплекой подобных действий России служит глубокое всестороннее обдумывание ситуации. Оно заключается в том, чтобы помешать Соединенным Штатам, которые полагаются на конфронтационную логику морской геополитики и континентальной геополитики, воспользоваться возможностью нынешнего китайско-индийского конфликта, чтобы внести еще больше раздора и разрушить трехстороннее сотрудничество между Китаем, Россией и Индией, сохранив «баланс евразийских сил» под собственным управлением. В течение долгого времени Соединенные Штаты были мировой державой на суше и море, и их зарубежным силам не нужно напрямую в больших масштабах вмешиваться в распределение интересов внутри Евразии. США нужно лишь придавать вес сложному процессу взаимодействия различных блоков континента, добавлять парочку переменных, чтобы легко менять ситуацию и создавать благоприятную для них геополитическую ситуацию за рубежом.
Китайско-индийский конфликт — это еще один рычаг, который Соединенные Штаты смогут использовать для дальнейшего усиления позиций в Индии и привнесения разлада в китайско-российско-индийское сотрудничество, особенно для нарушения вовлеченности трех стран в «незападные и антизападные» организации (БРИКС, ШОС, трехстороннее сотрудничество России, Китая и Индии), а также путем реализации «Индо-Тихоокеанской стратегии», направленной на сдерживание сильного подъема Китая и России в евразийском регионе и расширение влияния США в Южной Азии и Индийском океане. Осуществления именно этих намерений Америки Россия не хочет допустить.
«Доброжелательный нейтралитет» не может быть единственным
Великий русский писатель XIX века Федор Достоевский таким образом определял место русского народа: «Истинно великий народ никогда не сможет примириться со второстепенною ролью в человечестве или даже с первостепенною, а непременно исключительно с первою».
На деле, несмотря на то, что некоторые представители российского общества считают, что Россия сейчас играет роль стороннего наблюдателя, только в этом году ключевые аналитические центры России, имеющие непосредственное отношение к российскому правительству (клуб «Валдай», Высшая Школа Экономики, Институт мировой экономики и международных отношений РАН) последовательно выпустили несколько весомых исследований и выдвинули новую точку зрения на место России в современном мире. В том числе они писали о стараниях России стать «стражем мира, гарантом свободного выбора путей развития для других стран и лидером нового движения неприсоединения», балансирующим элементом между «гегемониями» Китая и США, защитником равновесия и так далее.
Судя по этим амбициям, позиция России как стороннего наблюдателя, очевидно, не кажется реальной для российского исследовательского сообщества. Конечно, Россия не остановится на роли «доброжелательного нейтралитета», но будет искать новую роль на международной арене, соответствующую ее размерам, возможностям и целям. В настоящее время трудно сказать, какой будет эта роль, но в российских интеллектуальных кругах уже начались дискуссии по этому поводу: от поддержки открытого западничества до национализма, от опасений насчет возможных ограничений экономики до высказываний о необходимости серьезных мер во имя миссии России в мире, от споров об имперской природе российского народа до призывов к грандиозному прагматизму и так далее. Пока Россия не займет подходящее ей положение на международной арене, ее политика, основанная на национальных интересах, будет продолжать проявлять свою силу. Фактически это также хорошее доказательство железного закона международных отношений, согласно которому «национальные интересы есть национальные интересы, и никакие личные чувства здесь недопустимы».
Ван Цинсун — младший научный сотрудник Центра по изучению России Восточно-китайского педагогического университета