Глобальная битва за ценности разыгрывается как в реальной жизни, так и в цифровой сфере. Мир уже не может считать само собой разумеющимся, что интернет всегда будет открытым и бесплатным. Игроки вроде России и Китая делают все возможное, чтобы этого не произошло.

Москва и Пекин разрабатывают и совершенствуют инструменты и приемы, которые затем берут на вооружение авторитарные цифровые власти по всему миру. Обе страны насаждают цензуру, развертывают передовые технологии цифровой слежки и внедряют различные цифровые процессы, чтобы подорвать демократию внешнеполитических противников.

Свою версию цифровой деспотии Китай воплощает методами более высокотехнологичными, чем Россия. Кроме того, более тесному сотрудничеству мешают исторические различия. Однако в конечном счете мотивы и цели у них схожие.

И Россия, и Китай видят в США главную угрозу своим амбициям. Для Си Цзиньпина США — препона на пути Коммунистической партии Китая (КПК) к национальному обновлению. Точно так же для Владимира Путина США — помеха усилению его влияния в бывшем советском блоке (Украина, Прибалтика и Средняя Азия).

Безусловная враждебность России и Китая по отношению к США способствовала дезинформационным вбросам о происхождении пандемии COVID-19, попыткам посеять рознь в преддверии выборов в США 2020 года и кибератакам на частные и государственные организации США и Запада вообще. Эти усилия не требовали глубокого сотрудничества, но привели к тем же результатам: дестабилизации и ослаблению США, что сравнительно легко повысило их эффективность.

В отличие от американского представления об открытом интернете, который позволяет свободно обмениваться информацией по всему миру, Россия и Китай хотят прочертить цифровые границы. Это сочетается с их руководящими принципами в международных отношениях: невмешательство и государственный суверенитет.

Продвижение этих принципов в многосторонних организациях позволяет России и Китаю свести к минимуму значение международных стандартов в области прав человека и отвлечь внимание от собственной дурной репутации в области прав человека при взаимодействии с другими государствами. В этой связи их продвижение цифровых границ и авторитарных цифровых технологий на всемирных интернет-конференциях Китая, заседаниях Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) и ассамблеях ООН — всё это удобные способы сделать мир более благоприятной средой для этих нелиберальных режимов.

Москва и Пекин сейчас напрямую экспортируют инструменты, необходимые другим странам для создания собственных цифровых авторитарных моделей. Россия поделилась своими правовыми и технологическими решениями с государствами на своей периферии и во всем мире. Китай — с такими государствами, как Венесуэла, Эфиопия и Пакистан. Все эти правительства сотрудничают с китайскими технологическими компаниями в создании сетевой инфраструктуры для слежки и контроля доступа своих граждан в интернет.

России и Китаю не обязательно целенаправленно сотрудничать, чтобы этого добиться: обе страны и так распространяют свои цифровые технологии и стратегии — как ради прибыли, так и ради преимуществ для автократических правительств.

И если приемы Китая и России отличаются, то цели их едины.

Изменить основополагающие мотивы России и Китая США не могут, но обязаны возглавить борьбу с цифровой деспотией. Эти усилия должны характеризоваться конструктивным подходом с целью построить цифровое партнерство с другими демократиями и «колеблющимися государствами» и сопровождаться кодификацией защиты конфиденциальности данных в США и оснащением американских компаний для противодействия тлетворному влиянию китайско-российской цифровой деспотии.

Поэтому в интересах США и остальных стран, которые хотят сохранить интернет свободным и открытым, — создание коалиции во главе с Вашингтоном для защиты свободы в цифровом мире.