Владимир Зеленский: "Все проиграют", если Россия нападет на Украину (The Washington Post, США)

Лэлли Уэймут (Lally Weymouth)

Президент Байден заявил в среду, что, по его мнению, президент России Владимир Путин нападет на Украину: "Полагаю, что он вторгнется. Он должен что-то сделать".

Теперь все взгляды прикованы к Владимиру Зеленскому, 43-летнему президенту Украины, страны, которой угрожают 100 тысяч хорошо вооруженных российских военнослужащих.

Во время недавних переговоров между США, Россией и НАТО не удалось урегулировать эту напряженную ситуацию. Вместо этого Россия оставила в силе свои ультимативные требования, настаивая на том, чтобы НАТО прекратило свое расширение и чтобы Украине отказали во вступлении в альянс. Ни Вашингтон, ни НАТО с этими условиями не согласились, но Байден исключил отправку американских войск на Украину. Вашингтон пригрозил ввести санкции в случае вторжения, но в среду Байден проявил нерешительность, заявив, что в случае "незначительного вторжения" жесткие санкции, возможно, введены не будут. Это означает, что, если Россия вторгнется, Украина может остаться в одиночестве.

Байден, пытаясь прояснить позицию США, заявил в четверг, что "любое пересечение украинской границы российскими подразделениями", будет считаться вторжением, в ответ на которое "будут введены жесткие и скоординированные экономические санкции".

Тогда же в четверг Зеленский написал в Твиттере: "Хотим напомнить великим державам, что незначительных агрессий не бывает и маленьких народов не бывает. Как не бывает и незначительных жертв и маленького горя от потери близких".

В этом году исполняется 100 лет со дня основания Советского Союза, и некоторые эксперты предполагают, что Путин, возможно, стремится восстановить часть утраченной территории, начиная с некоторых территорий Украины.

Ранее в среду, перед пресс-конференцией Байдена, Зеленский нашел время, чтобы побеседовать с Лэлли Уэймут из "Вашингтон пост" (The Washington Post) в режиме видеоконференции. Приводим отредактированные выдержки из этого интервью:

Ответ: Сегодня наши партнеры говорят, что завтра может начаться война, и если с российской стороны будет серьезная эскалация, только тогда будут применены значительные санкции. Но если мы говорим о санкционной политике и вероятности эскалации, то вопрос — почему вы не вводите санкции сейчас, а ждете эскалации?

О.: Я просто хочу прояснить это. Как президент страны, которая создает мощную экономику и проводит реформы, я поддерживаю введение санкций немедленно. Я спросил одного лидера: "Почему вы поддерживаете введение санкций против России в случае вторжения на Украину? Зачем вам санкции после того, как мы потеряем всю территорию Украины?".

О.: Сейчас у нас много русскоязычных украинцев, поддерживающих Украину. Даже тех, кто положительно относился к России после оккупации Крыма и Донбасса. Я знаю, что защищать нашу страну будут все. Помимо армии, каждый украинец будет сражаться, чтобы защитить свою страну.

Если мы собираемся защищаться от одной из самых могущественных армий в мире, то это будет война. И если это будет война, то это будет очень масштабная война, и проиграют все. Сотни тысяч жизней будут потеряны. Пострадает Украина, пострадает Россия, пострадают соседние с Украиной европейские страны. А те страны, которые расположены подальше, столкнутся с миграционным кризисом. Для нас самое главное — сохранить нашу территорию.

О.: Давайте вести диалог с Россией. Я прошу США помочь нам найти формат переговоров. Мы поддерживаем диалог, мы против войны.

О.: Санкции считаются превентивным инструментом, поскольку их можно применить, а затем отменить. Если будет вторжение России, вы введете значительные санкции после того, как мы, возможно, уже потеряем несколько территорий? Когда вы введете санкции, что будет делать Россия?

О.: Совершенно верно. Поэтому, как только вы введете даже значительные санкции, они посмотрят и скажут: "Послушайте, мы можем с этим справиться, мы можем продолжать в том же духе". Я думаю, что это неправильно.

О.: Я не понимаю, почему мир не должен придерживаться единой позиции в отношении введения санкций.

О.: Честно говоря, я не из тех политических лидеров, которые обсуждают мельчайшие детали военной поддержки, поскольку я считаю, что они должны быть конфиденциальными. Я думаю, что военная поддержка со стороны администрации Байдена значительнее, чем была раньше. Будет ли этого достаточно, я скажу "нет", но речь идет не о конкретном американском президенте. Против нас ведется гибридная война. Нас атакуют: это военные атаки, кибератаки и энергетические атаки.

О: Я скажу, трезво оценивая ситуацию: если Россия решит усилить эскалацию, конечно, она это сделает на тех территориях, где исторически проживают люди, имевшие родственные связи с Россией. Может быть оккупирован Харьков, находящийся под контролем правительства Украины. России нужен предлог. Скажут, что защищают русскоязычное население. После аннексии Крыма мы понимаем, что это осуществимо и может произойти. Но я не знаю, что они собираются делать, поскольку это большие города. В Харькове проживает более миллиона жителей. Это будет не просто оккупацией, это будет началом крупномасштабной войны.

ИШПутин немолод, и я считаю, что он должен думать, что оставит после себя. Если он захватит территорию Украины, это будет временная победа одного государства над другим. У меня есть много русских друзей и знакомых, которые сожалеют о том, что произошло. Наши территории вернутся к нам. В 2014 году мы были друзьями. Теперь мы находимся в состоянии войны друг с другом. Я думаю, что у Путина есть большой шанс согласиться на мирное урегулирование, сесть за стол переговоров и найти компромисс.

О.: Я понимаю, почему они говорят о Крыме. Они хотят, чтобы мы и мир забыли о Крыме. Они его оккупировали и содействуют сепаратистам на Донбассе. Они будут готовы отдать нам Донбасс, если мы забудем о Крыме. Но Крым никто не забудет.

О.: Установить правительство, которое полностью контролировалось бы Россией, невозможно. Но даже если они это сделают, это будет самое недолговечное правительство, потому что люди его просто не примут. Может быть, Путин думает, что большинство украинцев поддерживают его и его политику. Я считаю, что так думать — большая ошибка.

О.: Когда я женился, моя жена тоже думала, что со мной будет легко, … я шучу. Я просто говорю, что я такой, какой я есть. Я не изменился. Я хотел по-соседски поговорить [с Россией] и сказать: "Да, у нас идет война, но давайте быстро все решим. Однако я не был готов предать свою страну. Я понимаю, что я, как считают, оказался жестким — крепким орешком, орешком, который трудно расколоть, как говорят на Украине.

О.: Рональд Рейган также не был военным человеком.

О.: Мне он нравится. Я не знал его лично. Но я очень уважаю людей, которые борются и получают желаемый результат.

О.: Быть президентом Украины — для меня большая честь. В моей жизни было много людей, которые чем-то со мной делились. Я считал, что если люди что-то мне дали, то я должен что-то давать им в ответ и должен быть благодарен. Поэтому я решил баллотироваться в президенты только потому, что у нас была сложная ситуация. Я благодарен за то, что стал популярным среди нашего народа. Я сделаю все, что потребуется. Я не боюсь трудностей. Что касается войны, я думаю, что ни один президент Украины не был готов к войне с Россией. Но мы, тем не менее, готовы.

О.: Я бы сказал следующее: я не ваш президент, поэтому мне трудно подобрать правильные слова, обращаясь к вам. Но я хотел бы объяснить, что не имеет значения, где живет человек. Существуют простые и понятные правила и принципы: нельзя убивать людей, нельзя торговать наркотиками, нельзя совершать насилие, не должно быть рабства. Мы все живем на этой Земле. Речь идет о ценностях. Существуют гражданские правила, правила, которые могут помочь нам выжить в этом мире. Украинский вопрос касается двух стран, одна из которых нападает на другую — это вопрос морали. Нельзя захватывать чью-то территорию и нельзя нападать.

О: С точки зрения того, что мы окажемся в одиночестве, это будет ошибкой всего мира. Если случится война, мир уже не будет прежним, и Европа точно уже не будет прежней.

О.: Наши специалисты сказали мне, что да, существует очень большая вероятность того, что ее (кибератаку) совершили с территории России. Эта атака не первая и не последняя. Если сравнивать, какая война опаснее, кибератака или обычная война, мне трудно сказать. Я считаю, что гораздо опаснее ракетные удары и полномасштабные воздушно-десантные операции. Последствия войны тяжелее, чем кибератаки.

Вопрос в том, нападет ли Путин на Украину?

Ответ заключается в том, что Путин — человек XX века, который любит Советский Союз, но забыл уроки XX века.

Гитлер сосредоточил на польской границе огромную армию, плюс самолеты, танки — все, что ему было нужно для вторжения в Польшу. Он сделал это 1 сентября 1939 года. Два года спустя Гитлер собрал огромную армию вдоль границы с Советским Союзом на фоне нелепых панических слухов о простом запугивании или прямом вторжении. 22 июля 1941 года Гитлер напал на СССР.

Так что делает этот человек XX века, учитывая, что его огромная армия окружила Украину с трех сторон?

Ответ очевиден.

Вы очень лицемерная нация. Почти все войны за последние 70 лет развязывали США, и во всех этих войнах они ничего не добились. Россия не собиралась и не собирается захватывать Украину. Нам не нужны люди, которые не хотят добровольно быть в составе России. Те, кто хочет присоединиться к России и получить российское гражданство, смогут это сделать. Нам не нужна война, поэтому мы и вели переговоры с НАТО.

Да, Россия ничего не замышляет, и именно поэтому она перебросила к границе 100 тысяч военнослужащих.

Полегче, Влад, залезай обратно в свою бутылку водки...

Лучше бы Украина сохранила свое ядерное оружие.

Большинство стран, входивших в состав СССР, ненавидели власть русских — поговорите, например, с жителями Будапешта. Вопрос в том, почему именно сейчас? Чего хочет Путин — отвлечь народ от жалких условий жизни в России? Пытается усилить влияние России на мировой арене? Он всего лишь маленький забияка и хулиган, сидящий за письменным столом, который никогда не был солдатом и не нюхал пороха, как многие из его предшественников. Поведение России после Второй мировой войны, похоже, подтверждает ту оценку, которую дал России генерал Паттон.

Мы можем бороться с Путиным на границе Украины или на границе Германии. Мы уже видели этого типа раньше, его тогда звали Сталин. Между ними нет абсолютно никакой разницы.

Снова мы можем сразиться с Путиным на границе Украины или на окраине Берлина, … что было бы проще?

Проще второе, и с нашей стороны настоящей борьбы не будет, потому что фантазии Тома Клэнси нереальны. Спасибо, вместо этого мы будем покупать газ.